Страница 14 из 19
Я кивнула и выключила двигатель. Мы зашли в мой дом, держась за руки. Джина сидела на диване с пустым выражением лица. Недалеко стояли два полицейских, а женщина из отдела по работе с детьми сидела рядом с ней. Она улыбнулась мне.
— Привет, Эрин. Меня зовут Кэй Рейнс. Я из социальной службы. Мы пришли в силу определенных обстоятельств, касающихся смерти Эрин Олдерман.
— Хорошо… — я была сбита с толку. Они думали, что ее смерть как-то связана со мной?
Она улыбнулась, заметив мое волнение.
— Все в порядке, Эрин. У тебя нет никаких неприятностей.
— Зачем тогда здесь полицейские? — спросил Уэстон, не отпуская мою руку.
Кэй кивнула.
— Мы не хотели пугать тебя. Это просто формальность. Нам надо, чтобы ты проехала с нами в больницу. Возникла путаница.
Я нахмурилась.
— С двумя Эрин? Какое это отношение имеет ко мне?
Кэй встала.
— Было проведено вскрытие Эрин Олдерман, и вчера вечером прислали результаты. Мы бы смогли все прояснить, если бы получили образец твоей крови.
— Образец крови? Вы до сих пор не сказали, какое отношение это имеет к Эрин, — сказал Уэстон.
Кэй вздохнула.
— Результаты показали, что Эрин Олдерман не является биологическим ребенком Сэма и Джулианны Олдерман. С Эрин Мэстерсон все в порядке. Ты единственная девочка, которая родилась в тот же день, первого сентября, в больнице Блэквелла. На самом деле, ты единственные ребенок, который, не считая погибших девушек, родился в течение трех дней после твоего дня рождения.
— То есть, вы подозреваете, что Эрин Олдерман была дочерью Джины Истер, а Эрин дочка… Сэма и Джулианны? — спросил Уэстон, и в конце его вопроса мы оба ахнули.
Кэй коснулась колена Джины, хотя та явно не была расстроена.
— Мне жаль, что мы это подозреваем.
Уэстон и я в смятении посмотрела друг на друга.
— Я… эээ… Я отвезу тебя.
Я кивнула.
— Мы скоро привезем ее, мисс Истер.
Джина кивнула, и мы все вышли из гостиной.
Ботинки хрустели по гравию, пока я шла к грузовику Уэстона. Он открыл дверь, а затем подхватил на руки и без каких-либо усилий посадил на пассажирское место. Он посмотрел мне в глаза.
— Это все происходит на самом деле? — спросил он.
Я покачала головой, не в состоянии говорить.
Уэстон сел за руль и поехал за машиной социальной службы и двумя полицейскими машинами в больницу. Нас сопровождали в лабораторию, а затем и в зал ожидания. Уэстон все время держал меня за руку. Я уставилась на белый кафельный пол, не в состоянии говорить или даже думать.
Мой мозг застыл, и я не могла понять, что происходит.
— Эрин Истер, — сказал работник больницы. Я встала, и Уэстон сделал то же самое.
— Только Эрин, пожалуйста, — сказала Кэй.
Я кивнула Уэстону, и он сел.
Работник больницы провел меня в небольшую комнату с шкафами и столешницами. Он положил на серебряный поднос длинный резиновый жгут и чистую пробирку.
Я посмотрела в сторону, позволяя ему вонзить в меня иглу и вылить кровь на пробирку. Он извлек иглу и приложил к моей коже кусочек ваты, после чего подписал пробирку ярко-розовым цветом.
Я вышла и увидела, что Уэстон, Кэй и сотрудники полиции все еще ждут меня.
— Что теперь? — спросила я.
Кэй ободряюще улыбнулась мне и протянула свою визитную карточку.
— А теперь остается только ждать. Если тебе что-то понадобится, позвони мне на мобильный. Мой номер написан на визитке. Когда появятся результаты, я позвоню тебе. Думаю, они придут примерно в среду.
— О. Но у меня нет…
Уэстон взял визитку, посмотрел на номер и забил его себе в телефон.
— Я сохранил номер, — сказал он. Нажав еще на пару кнопочек, он подождал, пока зазвонит телефон Кэй и нажал отбой. — Это я, — сказал Уэстон. — Вы можете связаться с ней по этому номеру.
Мы направились на стоянку, следуя за Кэй и офицерами. Не успели мы пристегнуться, как их машины уже уехали.
— Как ты думаешь, это… это возможно? Ну, что Джина не моя… — у меня перехватило дыхание, и в голове снова все помутнилось, из-за чего я не могла все обдумать.
Уэстон переплел свои пальцы с моими. Не знаю, как так резко изменила моя удача, но это, должно быть, было извинение Бога. Если бы Уэстон не сидел рядом со мной и не держал за руку, я бы сломалась.
— Думаю, тебе стоит поехать ко мне, вот что думаю. Поедим что-нибудь вредное, посмотрим столько фильмов, сколько захотим или сколько успеем посмотреть за ночь.
Кончики моих губ приподнялись. Звучало очень похоже на то, что мы делали все весенние каникулы, и мне это было очень нужно. Моя улыбка исчезла.
— Может, мне стоит пойти домой? Поговорить с Джиной?
— Ты этого хочешь?
Я покачала головой.
— Не думаю, что из этого выйдет что-нибудь хорошее. Так что нет, не хочу.
Уэстон повернул на юг и поехал по Тринадцатой улице в сторону своего дома.
Эти девять дней я почти все время проводила либо в «Dairy Queen», либо у Уэстона. Джина не спрашивала меня, куда я ухожу. Она вообще со мной не говорила. Не то, чтобы я жаловалась. Весенние каникулы были лучшей неделей в моей жизни, и я несколько раз думала о том, что была бы не против, если бы так все было всегда.
Уэстон заехал в гараж, выключил двигатель и нажал кнопку гаражных ворот. Мы прошли по коридору, и увидели, что за столом сидят Питер и Вероника. Питер был одет в темно-серый костюм с черным галстуком, а на Веронике было красивое черное платье с черным поясом.
Она встала и, пройдя по полу с громким стуком каблуков, крепко обняла сына, после чего отпустила его и вытерла нос платком.
— Где ты был? — она не сердилась, и явно была эмоционально истощена. В этот раз она осмотрела меня с большим любопытством, чем прежде.
— В основном катались по округе, но только что вернулись из… — Уэстон оглянулся на меня, как бы спрашивая разрешение продолжить.
— Из больницы, — сказала я. — Меня попросили сдать кровь.
Уэстон взял меня за руку.
— Они получили результаты вскрытия Олди. Она не биологическая дочь Сэма и Джулианны.
Его родители не удивились.
— Мы слышали, — сказала Вероника.
— Это правда? — спросил Питер. — Сэм и Джулианна только что ушли.
— Только что ушла? — переспросила я.
Вероника фыркнула.
— Они и так невообразимо пострадали, и теперь они опять в центре внимания. Не знаю, они просто исчерпаны или… У нее глаза Джулианны, Питер, тебе так не кажется?
Питер покачал головой.
— Вероника, не обнадеживай девочку.
Я нахмурилась.
— Не обнадеживай? Вы действительно думаете, что мне это так нравится? Что я будто бы получаю какой-то приз?
Вероника и Питер переглянулись, затем посмотрели на Уэстона, а потом — на меня.
— Сэм и Джулианна замечательный люди, Эрин. Если это правда, у тебя появится новая, удивительная семья, которая с нетерпением будет тебя ждать, — сказал Питер.
— Если это правда, то до восемнадцатилетия я должна буду жить с ними. Не думаю, что хочу, чтобы это оказалось правдой.
Вероника скрестила руки на животе, и Питер обнял ее. Это было странно, потому что они зеркально отразили нашу с Уэстоном позу.
Питер кивнул.
— Ты права, Эрин. Это все ужасно для тебя. Нам очень жаль.
Я покачала головой.
— Да, мне тоже жаль. Простите, сегодня был очень длинный день.
— Конечно, дорогая, — сказала Вероника, отрываясь от мужа и подходя ко мне. Она крепко обняла меня.
Я взглянула на Уэстона, который, казалось, смотрел на свою маму с удовлетворением и облегчением в глазах. Вероника отпустила меня с улыбкой на лице.
— Мы пойдем вниз, — сказал Уэстон.
Он взял меня за руку и повел в подвал. Мы сели на диван, и Уэстон нажал на кнопку включения телевизора. Экран засветился, и он включил первый фильм. Мы поудобнее устроились, и ни один из нас не хотел начать разговор. За последний месяц наша жизнь сначала стала невероятно счастливой, затем странной, а потом и безумно неудачной.