Страница 7 из 50
Дом определенно не был шикарным во всех смыслах этого слова. Его построили в начале семидесятых, и хотя он был свежевыкрашен и отремонтирован, но все равно нуждался в некоторой переделке. Предыдущий владелец явно испытывал нездоровое влечение к обоям с цветочным орнаментом, деревянным панелям и фальшивой кирпичной кладке. Все это нужно было снять, но, к сожалению, у Отэм не хватало времени, и работы по переделке дома все дальше и дальше отодвигались в ее списке дел. Винс сказал, что поможет, но и у него не хватало времени.
В гостиной горел свет, а телевизор был включен на канале «Дискавери Ченнел». Сумка оттягивала Отэм плечо. Она перешагнула через Нерф Рекон Бластер и зеленую пластиковую коробку для гольфа с двумя пластиковыми клюшками, выключила телевизор и проверила замок в раздвижной стеклянной двери, прежде чем выключить свет.
Бластер стал последней игрушкой Коннера, которую ему купил Винс. Брат считал, что племянник слишком много общается с девчонками и нуждается в мужском влиянии и мужских игрушках. Отэм же считала Винса смешным, но, как бы то ни было, Коннер любил дядю и любил проводить с ним время. Бог свидетель, с отцом он проводил времени не в пример меньше.
В доме было тихо, только ступеньки поскрипывали под ногами. Обычно Отэм нравились тишина и покой. Нравились эти несколько спокойных часов, после того как она укладывала Коннера спать. Нравилось иметь немного времени для себя. Когда не нужно работать или готовить обед, или следить за пятилетним ребенком. Ей нравилось читать журнал, отмокая в ванной, но ей не нравилось, что Коннера не было здесь совсем. Даже после всех тех раз, когда он ночевал у отца, она все еще чувствовала легкое беспокойство, зная, что ее ребенок не в своей постели.
Отэм прошла через темную гостиную и оказалась в залитой светом кухне. Поставив сумку на стол, она открыла холодильник и взяла немного волокнистого сыра. На внешней стороне двери холодильника Коннер выложил из магнитных букв «привет, мамочка» и прилепил новую картинку, которую, очевидно, нарисовал, пока Отэм была на работе. Цветными карандашами он изобразил человечка с рыжим хвостом и зелеными глазами — одна рука длиннее другой — который держит за руку маленького человечка с желтыми волосами и широкой улыбкой. Коннер нарисовал ярко-оранжевое солнце и зеленую траву. В стороне он нарисовал еще одного человечка с длинными ногами и желтыми волосами.
Сэм.
Отэм открыла сыр и отбросила упаковку. Вытащила длинную полоску и откусила от нее. В последние месяцы Коннер начал время от времени включать Сэма в семейные картинки, но всегда в стороне. Что, как полагала Отэм, очень точно отражало его отношения с отцом. Время от времени. В стороне.
Взяв из шкафа для посуды стакан, она налила туда отфильтрованную воду. Когда этим вечером Отэм увидела бывшего мужа, ей было трудно вспомнить, что такого очаровательного она находила в нем. О, он все еще был великолепным и богатым, и таким же притягательным. Как всегда. Он был большим, мускулистыми и совершенно нереальным, но в тридцать Отэм уже не была такой глупой, как в двадцать пять.
Поднеся стакан к губам, она сделала глоток. Трудно было признать, даже самой себе, что когда-то была такой дурочкой, но она действительно ею была.
Отэм вышла замуж за Леклера, зная его лишь пять дней, потому что страшно, отчаянно влюбилась. Это было глупо, но тогда казалось таким настоящим.
Она посмотрела на свое отражение в окне над раковиной и опустила стакан. Теперь, оглядываясь назад, Отэм с трудом верила, что на самом деле испытывала все те чувства. Что вышла замуж за мужчину, которого знала так недолго. С трудом верила, что ее сердце становилось таким мягким и податливым при взгляде на Сэма. С трудом верила, что так быстро и сильно влюбилась. С трудом верила, что была женщиной, которая может сделать что-то настолько импульсивное.
Возможно, так случилось, потому что в то время в жизни Отэм была черная полоса. Мать умерла от рака кишечника за несколько месяцев до этого судьбоносного путешествия. Винс служил в Военно-морском флоте, выполняя свои пугающие спецназовские задания. И в первый раз за два года оказалось, что ей не о ком заботиться, кроме как о себе самой. Ей не нужно было никого везти на прием к доктору или на химиотерапию, или к радиологу.
После похорон, после того как Отэм упаковала вещи матери в коробки для хранения, оказалось, что ей нечего делать. И в первый раз за всю жизнь она почувствовала себя одинокой. В первый раз она была одна, одна со всего лишь двумя строчками в ее обычно длинном «нужно сделать» списке. Продать дом и поехать в Вегас в давно откладываемый отпуск.
Отэм хотелось думать, что она вышла замуж за Сэма, потому что была одинока. Что слишком много выпила и сглупила. И это на самом деле было правдой. Она была одинока и пьяна, и сглупила, но она вышла замуж за Сэма, потому что влюбилась в него по уши. Сложно было признать, даже сейчас, как быстро и сильно она влюбилась.
Но Сэм не любил ее. Для него этот брак был просто шуткой. Он бросил свою жену, как будто она для него ничего не значила. Меньше, чем ничего. Он оставил ее, не оглядываясь.
Отэм поставила стакан в раковину: звук стекла, стукнувшего по керамике, эхом разнесся по пустому дому. Сэм бросил ее опустошенной и сбитой с толку. И с кучей других эмоций. Она приехала в Вегас одна. А уехала оттуда замужней женщиной и все еще одна. Она была одинока и напугана, когда сделала первый тест на беременность. Одинока и напугана, когда почувствовала первое трепыхание ребенка в своем животе и когда в первый раз услышала биение сердца Коннера. Она была одинока и напугана, когда узнала, что у нее будет мальчик, и одинока и напугана, когда рожала Коннера в палате лишь с доктором и двумя медсестрами.
Через неделю после рождения Коннера Отэм позвонила адвокату Леклера и сообщила, что у того есть сын. Несколько дней спустя Сэм сделал тест на отцовство, а неделей позже в первый раз увидел своего ребенка.
Выключив свет на кухне, Отэм прошла по коридору. Она больше не чувствовала себя одинокой и напуганной, но ей понадобилось несколько лет, чтобы собрать воедино свою жизнь. Чтобы создать безопасное место для жизни Коннера и выстроить защитную стену вокруг своего сердца.
Была часть ее, которая хотела утаить существование Коннера от Сэма. Часть, которая хотела сохранить сына только для себя. Часть, которая не считала, что Сэм заслуживает такого прекрасного ребенка, но Отэм понимала, что для Коннера лучше будет узнать отца. Сама она была едва знакома со своим папой и знала по опыту, что для Коннера лучше взрослеть, имея отца в своей жизни. Даже если Отэм не одобряла стиль жизни Леклера и его самого, он был отцом Коннера. И это что-то значило.
Задержавшись около детской, она посмотрела на пустую кровать. Подушка с Барни лежала на одеяле с Барни, которое она сделала для сына, и сердце Отэм чуть сжалось. Коннер должен лежать в постели, обнимая свою подушку. Сэм не заслуживает Коннера. Она видела, как Леклер ушел из клуба «Рейнир» с компанией товарищей по команде и девушками «Плейбоя». Ребенок в жизнь Сэма не вписывался. Он был спортсменом, повесой и, без сомнения, собирался провести ночь где-нибудь с одной из моделей. Черт, он, возможно, проведет ночь не с одной моделью, а вот Отэм пойдет в постель одна.
Совсем одна. Как и каждую ночь.
Не то чтобы Отэм настолько не нравилось быть одной. Она была слишком занята, чтобы чувствовать себя одинокой, но… но иногда, после того как случалась свадьба подобная той, что была у Фейт и Тая, Отэм становилось немного тоскливо. Она хотела этого. Хотела мужчину, который бы смотрел на нее так, как Тай смотрел на Фейт. Хотела мужчину, который так же любил бы ее. Хотела, чтобы из-за нее сжималось мужское сердце. Перехватывало дыхание. Хотела, чтобы из-за нее у мужчины переворачивался желудок и начиналась бессонница. Отэм вышла замуж за Сэма, но он никогда не чувствовал к ней ничего подобного. И если она снова выйдет замуж, а она не исключала такую возможность, ее не одурачит красивое лицо и очаровательная улыбка. Отэм хотела, чтобы мужчина смотрел на нее так, будто хочет смотреть всю оставшуюся жизнь.