Страница 43 из 50
Отэм — работающая мама с очень четкими границами. Или, по крайней мере, была ей, когда Сэма не было рядом, когда он не трогал ее и не шептал что-нибудь на ухо.
Манипулируя ею, прежде чем она осознавала, что ею манипулируют.
Как и раньше.
— Мы пойдем в «Паддис»? — спросил Коннер, когда они вошли в дом.
Отэм закрыла за собой раздвижную стеклянную дверь.
— Думаю, у твоего отца есть дела поинтересней. — Сэм взглянул на Отэм ясными голубыми глазами. — Дома.
Его брови чуть нахмурились, и он смотрел на нее несколько долгих секунд.
— Да. Мне нужно возвращаться.
— Нет, пап, — Коннер обнял его за ногу в мокрых джинсах. — Ты можешь спать в моей постели.
— Спасибо. — Сэм положил руку на голову сына. — Но мне нужно кое-что сделать.
— Попрощайся с папой, а я пойду включу воду в ванной.
Отэм прошла вглубь дома и зашла в ванную. Она поступает правильно. Устанавливает границы для Сэма. Безопасное расстояние между ним и собой. Для нее так лучше. И для Коннера тоже. Лучше не смущать его, хоть он и сказал, что сейчас не смущен, но это случится. Отэм набрала четыре дюйма теплой воды, потом закрыла кран.
— Иди в ванную и вымой песок из ушей, — сказала она Коннеру, заходя в гостиную.
— Хорошо, пока, пап.
— Пока, приятель. — Сэм переоделся в сухие брюки и черное поло и теперь стоял перед диваном, собирая сумку. Он поднял глаза, когда Коннер выбежал из комнаты: — Твое настроение меняется быстрее, чем у любой из женщин, что я знал.
— А ты действуешь сильнее и напористей, чем любой из мужчин, что я знала. Но мы оба понимаем, что это не продлится долго, Сэм.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Мы говорим о моем страхе, что Коннер проснется однажды утром, а тебя не будет рядом.
— Ты снова вернулась к этому?
Они всегда будут возвращаться к этому. И может быть, причина отчасти кроется в Отэм.
— Коннер — мой сын. Я никуда не ухожу. Я знаю, что не всегда был хорошим отцом, но и не был таким ужасным, как ты меня рисуешь. — Сэм засунул свитер в сумку. — Но дело не в Коннере. Дело в прошлой ночи.
Частично это было правдой.
— Это не должно произойти снова.
Сэм посмотрел на нее — брови над голубыми глазами нахмурены.
— Почему нет? Мне было хорошо, и я знаю, что тебе тоже.
Отэм не могла отрицать этого, но…
— У такого веселья есть последствия.
— Ты не можешь продолжать использовать Вегас как щит.
— Я и не использую.
Он снова перевел глаза на сумку.
— Используешь, и это надоедает.
— Это не то, о чем человек просто может забыть.
— Это не то, о чем ты можешь забыть, потому что ты не хочешь. Ты хочешь зависнуть в прошлом. Хочешь, чтобы я всегда был плохим парнем. — Он застегнул молнию на сумке и посмотрел на Отэм. — И я признаю, что поступал не очень хорошо, но я надеялся, что, может быть, мы оставим это в прошлом.
Как Отэм могла оставить это в прошлом? Она склеивала свою жизнь по кускам. Ставила заплатки вокруг произошедшего, но это все еще было здесь. Оно не болело, но не могло быть забыто так, будто никогда не случалось. Маленький мальчик в ванне был постоянным напоминанием.
— Но теперь я вижу, что ты хочешь, чтобы я платил за Вегас всю оставшуюся жизнь. — Сэм поднял сумку. — Скажи Коннеру, что я позвоню через несколько дней.
Он вышел из дома, а Отэм осталась стоять и смотреть на закрытую дверь. Прав ли он? Отэм хотела, чтобы он платил за прошлое? Вечно?
Нет. Она не из таких, но также и не из тех, кому легко дается прощение. Не то чтобы Сэм об этом когда-нибудь просил.
Во вторник после Моклипс Натали забрала Коннера из школы и отвезла его в «Кей Арену», чтобы потренироваться с Сэмом, а около пяти привезла домой. Несколько дней спустя ассистентка забрала Коннера и его маленький рюкзачок, чтобы парнишка провел выходные с отцом.
Тем же пятничным вечером Отэм встретилась с близнецами Росс в свадебном салоне в центре города: Бо собиралась примерять платья. Челси все еще ждала операции по уменьшению груди, чтобы выбрать свой наряд, но у нее имелось множество советов для сестры. Одно платье было слишком пышным, а другое слишком обычным. Сестры препирались по любому поводу, и Бо перепробовала, по крайней мере, десяток нарядов, прежде чем вышла из примерочной в платье без рукавов с завышенной талией и красивой драпировкой.
— О, Бо, — вздохнула Челси. — Оно прекрасно смотрится на тебе.
Так и было. Идеально для женщины подобного телосложения. Там было достаточно вшитых пластинок, чтобы верхняя часть поддерживала тяжелую грудь Бо приподнятой и прикрытой, а драпировки удлиняли фигуру.
Тем вечером Отэм проверила домашний телефон: посмотреть, не звонил ли Коннер. Он не звонил, и она отправилась в постель, скучая по нему. А на следующий день позвонила поставщикам, проверила основные пункты, связанные с частным благотворительным рождественским мероприятием, которое ее наняли организовывать в особняке в Медине.
Хозяйка требовала, чтобы подносы с горячими и холодными закусками были готовы за час до основного ужина на тридцать человек. Они планировали использовать обычное количество официантов — четыре, но Отэм наняла шесть. У нее был опыт, когда работники не являлись в последнюю минуту — всегда лучше перестраховаться.
Всегда.
К тому времени, как в воскресенье днем Натали привезла Коннера домой, стало совершенно ясно, что Сэм избегает Отэм. Их отношения вернулись к тому, что было перед свадьбой Саважей. К тому, что они не разговаривали. Отэм это не нравилось. Она надеялась, что они смогут стать друзьями. Друзьями быть легче, но, может быть, отсутствие контактов с бывшим мужем и к лучшему? Дружба с ним привела к тому, что они оказались обнаженными. И это было плохо. Или, скорее, хорошо. Слишком хорошо. И Отэм не могла доверять себе. Хотя могла и не опасаться еще одной кобелиной свадьбы и татуировки на запястье, но просто могла… могла потерять разум, и Сэм стал бы нравиться ей сильнее, чем было бы разумно. А здесь действовали законы бизнеса. Всегда лучше перестраховаться.
Всегда.
Она услышала Сэма только четырнадцатого декабря. Был понедельник, чуть после полудня, и Леклер позвонил, чтобы сказать, что он покинул список травмированных и уезжает на неделю. Звук голоса Сэма заставил Отэм ощутить, что она скучала по нему. Больше, чем было бы разумно.
— Когда?
— Завтра утром.
Она всегда знала, что он снова уедет. Он — хоккеист. Это его работа. И все же чувствовала некоторое разочарование. Из-за Коннера, конечно же.
— О.
— Так что скажи Коннеру, что Нат заберет его… — Сэм замолчал, будто сверялся с расписанием, — двадцать первого после школы.
И собрался повесить трубку.
— Сэм?
— Да.
Отэм взяла ручку и щелкнула кнопкой сверху.
— Почему мы снова вернулись туда?
— Куда?
— Туда, где Коннера привозит твоя ассистентка. Я думала, мы станем друзьями.
— Ты хочешь быть друзьями?
Щелк, щелк. Это что, так невозможно? Сэм так зол, и внезапно она ему настолько разонравилась, что он не хочет находиться с ней в одном здании?
— Да.
— Друзьями как до или после секса на полу?
Ее палец замер.
— До.
— Меня это не интересует.
— Почему?
— Потому что я не хочу быть твоим другом.
— О. — Отэм проглотила свое разочарование. Это могло быть и к лучшему, но она внезапно перестала хотеть того, что было бы к лучшему. Она не хотела ненавидеть Сэма и не хотела, чтобы Сэм ненавидел ее. Так что ей остается? — Хорошо.
— Я хочу быть твоим любовником. Я не могу притворяться, что не хочу большего. Я хочу быть с тобой, Отэм. Хочу, чтобы ты была голой и закидывала ноги мне на плечи. — Отэм уронила ручку. — Хочу оставить метки у тебя на бедрах.
Отэм встала и, должно быть, совершила какой-то астральный прыжок. Только так можно было объяснить, что она услышала, как говорит:
— У меня есть два часа до следующего клиента, и я — без трусиков.