Страница 36 из 50
— Бобы будут на Рождество.
Винс полил подливкой свою картошку и индейку и посмотрел на Сэма:
— Как твое плечо?
— Примерно на шестьдесят процентов. — Сэм приподнял локоть и ухмыльнулся: — Спасибо за беспокойство, квакун.
Коннер засмеялся, глаза Винса сузились, от напряжения у Отэм начало пульсировать в голове. Она не знала, что значит «квакун». И была уверена, что Коннер тоже не знает, но это явно было не очень милым. Отэм ткнула пальцем в сторону Сэма.
— Ты слышал, что я сказала Винсу? — Она постучала в невидимую дверь. — Тук-тук шутки, пока у тебя из ушей не пойдет кровь.
Откинув голову назад, Сэм рассмеялся, как будто все это было весело. Затем уселся поудобней и начал есть, будто приговорен к смерти, а это его последняя трапеза. Он казался счастливым и расслабленным, как будто ужинал в доме у Отэм каждый день. Как будто они были друзьями. Как будто не собирались перегрызть друг другу глотку несколько месяцев назад, и как будто ее брат не пытался взглядом прожечь дыру в Сэме. Казалось, Леклера ничего не беспокоит, и несколько раз Отэм замечала, что он рассматривает ее, будто что-то пытается понять.
— Что-то не так? — спросила она.
— Ничего. — Он положил себе еще индейки и гарнира. — Ты очень хорошо готовишь. Не знал.
С чего бы ему знать?
— Спасибо.
— Эй, пап, тебе надо переехать сюда. — Коннер затолкал горошек под салфетку, как будто мама этого не заметит. — У нас внизу есть свободная спальня.
Лоб Отэм сжало тисками боли.
Сэм прожевал и проглотил, будто обдумывая это предложение.
— Не знаю. У меня много вещей. И куда я поставлю тот водопад, который так тебе нравится?
Винс что-то пробормотал шепотом, что прозвучало как невыполнимый совет, куда именно Сэм может поставить этот «водопад». К тому времени, как ужин закончился, Отэм была так напряжена, что казалось, ее позвоночник вот-вот сломается.
Винс посмотрел на часы и положил салфетку рядом с тарелкой.
— Пора возвращаться на работу.
Винс был ее братом, другом и защитником. Если не считать Коннера, он был всей семьей, которая осталась у Отэм, но она почувствовала облегчение, что он уходит.
— Я нарисовал картинку, дядя Винс. Она в моей спальне. — Коннер подпрыгнул и выбежал из комнаты, где Винс стоял и заправлял рубашку охранной фирмы «Титан» в брюки.
Сэм откинулся на спинку стула и указал на ремень Винса:
— Где твоя пушка, ковбой?
— Мне не нужна пушка, осел. Существует более сотни способов убить человека. — Он улыбнулся. — И сотня способов спрятать тело там, где его никто не найдет.
Отэм знала, что брат шутит. Вроде как.
— Что ж, я надеюсь, ты зайдешь, пока меня не будет, и доешь остатки индейки. Или хочешь взять что-нибудь с собой? Пирог?
Винс проигнорировал ее слова:
— Меня не было рядом, когда в последний раз ты сделал Отэм больно. Но теперь я тут, и этого больше не повторится.
Сэм сложил руки на груди и откинулся на стуле так, что тот встал на задние ножки.
— Я услышал тебя и в первый раз.
Был первый раз? Когда? Отэм прошла за братом в гостиную.
— О чем это вы?
Винс крепко обнял ее, так крепко, что кости затрещали. Чтобы она почувствовала, как сильно он ее любит. Той любовью, которая будет длиться вечно. И неважно, что порой он злит свою сестру.
— Позвони мне, когда завтра доберешься до своего пляжного домика, чтобы я знал, что все в порядке.
Она не сказала, чтобы он о ней не беспокоился. Все равно будет.
— Хорошо.
— Вот он. — Коннер зашел в комнату и отдал Винсу картинку. — Мы играем в гольф в прошлом году.
— Точно. Вот это ты. — Винс показал на маленькую фигурку со светлыми волосами, затем сложил лист бумаги и засунул в нагрудный карман. — Изучу ее на работе. — Он быстро обнял Коннера и начал спускаться по лестнице. — Я зайду, пока вас не будет, проверить тут все и съесть остатки.
— Спасибо. — Отэм подняла руку, когда он вышел за дверь и закрыл ее за собой.
И почувствовала себя так, будто с ее плеч сняли воз весом в полтонны. Другая половина тонны все еще сидела в столовой.
— Ты поможешь мне все убрать? — спросила Отэм Коннера.
Тот покачал головой.
— Мне надо нарисовать картинку для папы. — И побежал через коридор в спальню. Как всегда. Крикнув через плечо: — Скажи мне, когда будет сладкое.
Отэм вошла в столовую и замерла на месте. У раковины с пульверизатором в руке стоял Сэм. Отэм просто залипла на том, как натягивается тонкий свитер на широких плечах и мощных руках, когда Сэм брал тарелку со стола. Он что-то насвистывал, споласкивая тарелки в раковине и наклоняясь, чтобы положить их в посудомойку. Ни один мужчина никогда не мыл для Отэм тарелки. Сэм, который возвышался над раковиной, разбрызгивал повсюду воду, затем наклонялся, являл собой самое сексуальное зрелище, что она видела в своей жизни.
Он выпрямился и взглянул через плечо:
— Это было весело.
— Это был адский ужин, — Отэм, взяла корзинку с круассанами и прошла на кухню. Каблуки ее красных туфель тихонько стучали по виниловому полу. — Я бы никогда не подумала, что ты знаешь, как загружать посудомоечную машину.
— В детстве я провел много времени на кухне. После смерти отца мама целыми днями была на работе, так что нам с Эллой приходилось делить работу по дому.
Она никогда не думала о Сэме как о ребенке, потерявшем отца или занявшем его место. Очень похоже на Винса. Только их отец не умер. Он сбежал.
— Большую часть времени я платил Элле, чтобы она делала мою работу, — усмехнулся Сэм. — И это очень злило маму, потому что потом мне приходилось просить у нее деньги на обеды.
Его мать Отэм встречала несколько раз, когда та приезжала в Сиэтл, чтобы провести время с Сэмом и Коннером.
— Как твоя мама? — поставив корзинку на столешницу, спросила она.
Взгляд голубых глаз скользнул по ее лицу и остановился на губах.
— Хорошо. — Взгляд медленно двинулся вниз по ее телу, груди, изгибу талии и бедрам в узкой юбке до самых красных туфель. — Может, она приедет сюда на Рождество.
— Коннер будет рад. — Отэм постаралась не обращать внимание на ускорившийся пульс и открыла ящик рядом с правым бедром Сэма, вытаскивая упаковку фольги. — Тебе не нужно здесь прибираться.
— Это меньшее, что я могу сделать за то, что пригласил сам себя. — Он посмотрел ей в глаза, вытирая руки полотенцем.
Отэм вымыла посуду, пока готовила, так что работы было не очень много.
— Я думала, что тебя пригласил Коннер.
— Коннеру пять. — Уголок рта Сэма приподнялся в улыбке, и от глаз разбежались морщинки. — Я мог вложить идею этого приглашения ему в голову.
Отэм прекратила отрывать фольгу.
— Почему?
Зачем он здесь? Моет ее посуду, заполняет ее кухню своими все заполняющими плечами и еще более заполняющим присутствием. Осматривает ее тело сверху донизу и заставляет ее желудок сжиматься.
Сэм закинул полотенце на плечо и прошел в столовую. Взгляд Отэм сам собой последовал за ним, скользя по спине, обтянутой серым свитером, до задних карманов черных брюк. На планете существовало всего несколько мужчин, которые умели идеально заполнять брюки. Сэм был одним из этих парней.
— Любопытно, — сказал он, возвращаясь с индейкой.
— Нет.
Она не была любопытной. Она видела его задницу, и даже хотя прошло уже много времени, Отэм думала, что та осталась такой же упругой, как и тогда. Той степени упругости, которой можно добиться только тяжелыми тренировками.
— Что?
— Что? — Она перевела взгляд к его глазам и оторвала огромный кусок фольги.
— Ты спросила, почему я сам себя пригласил.
Ах, да. Отэм бросила рулон в ящик и задвинула его бедром.
Сэм поставил блюдо с индейкой на стол.
— И я сказал, что мне было любопытно.
— Что именно?
— Что вы с Коннером делаете на День благодарения.
Точно. Отэм позволила себе чуть-чуть отвлечься, но в свою защиту могла сказать, что была немного сбита с толку.