Страница 25 из 50
— Что-то вроде того, но долго это не продлится. — Она покачала головой, и «хвост» коснулся ее куртки. Они приближались к Сэму: подошвы ботинок Винса стучали тяжело и зловеще.
— Обещай, что ты не будешь ничего начинать.
Шов его кожаной куртки натянулся, будто он напряг мышцы как Невероятный Халк. Винс был добрым, любящим братом и хорошим дядей. Защитником. Но у него были некоторые проблемы с управлением гневом. Также он умел помнить обиды дольше, чем все, кого Отэм знала. Даже дольше, чем она.
Пока Отэм старалась освободиться от своих горьких чувств к Сэму, Винс этого не делал и, скорее всего, никогда не сделает. Хоть их мать и была очень религиозной, «забудь и прости» не стало заповедью для ее детей. Особенно для Винса. И хотя Отэм пыталась освободиться от плохих чувств, она не могла сказать, что простила Сэма. Не то чтобы тот нуждался в ее прощении. Он никогда не говорил, что сожалеет, а она никогда ничего не забывала. Это невозможно. Слишком много всего понамешалось в их отношениях. Больше, чем можно просто отпустить и перестать думать.
Когда они с Винсом вышли на подъездную дорожку, от напряжения между Сэмом и ее братом у Отэм стало покалывать голую шею, а «хвост» показался слишком тугим.
— Веди себя хорошо, — шепнула она Винсу. Останавилась перед Сэмом и посмотрела тому в лицо. Свет от дома заливал ему лоб, чуть искривленный нос и верхнюю губу. — Не знала, что ты в городе.
— Я в городе.
Что ж, она заметила.
— Не знала, что ты собираешься прийти.
— Я и не собирался, но вдруг решил. Полчаса назад. — Он чуть вздернул подбородок. — Винс.
— Сэм.
— Мне нужно поговорить с тобой минуту, — сказал Сэм, глядя в упор на Винса.
— Со мной?
— Нет, с твоим братом.
Этого Отэм и боялась. Она схватила Винса за руку:
— Не бей его.
Винс отцепил ее пальцы от своей куртки:
— Я не ударю его первым.
Сэм усмехнулся.
— У тебя не будет шанса ударить меня вторым, водолаз. — Он прошел мимо Отэм и Винса к краю дорожки и остановился в чернильно-черной тени старого дуба.
Винс тоже засмеялся, но в его смехе не было веселья. Его учили убивать, но Отэм видела, как Сэм вырубает людей. Людей, больших по размерам, чем Винс.
— Обещаешь?
Он направился по дорожке, и его «нет» последовало за ним.
— Что значит «водолаз»?
Отэм взглянула на сияющую светлую макушку сына. Скорей всего, нужно отвести его в дом, но она не думала, что парни начнут драться на глазах у Коннера. Хоть они и ненавидели друг друга, Коннера они любили больше. По крайней мере, Отэм надеялась на это.
— Думаю, это значит «морской котик».
— О. Папочка собирается побить дядю Винса?
— Конечно, нет. — По крайней мере, Отэм надеялась на это. — Они просто шутили.
— О чем они говорят?
Она напряглась, чтобы услышать, о чем говорят Сэм с Винсам, даже чуть наклонилась вперед, но до нее долетал только низкий рокот голосов.
— Мужские дела.
— Что такое мужские дела?
Будто бы она знает.
— Машины.
— У дяди Винса нет машины. У него мотоцикл и пикап. Но его пикап не такой большой, как у папы.
Из того, что Отэм могла видеть, казалось, будто руки Сэма все еще лежат на его бедрах, а руки Винса все еще скрещены на груди.
И снова она услышала, как Сэм усмехнулся, а затем вышел из тени и прошел по дорожке к Отэм.
— У тебя есть «Риз» в корзинке? — спросил он Коннера.
— Десять или двадцать штук!
— Отлично. Можешь дать своему старику-отцу штучку?
— У меня много сладостей. Заходи и увидишь.
Сэм оглянулся на Отэм:
— Не возражаешь?
Будто это имело значение. Она покачала головой, глядя, как из тени к ней направляется Винс.
— Обними дядю на прощание, — сказала Отэм сыну.
— Хорошо. — Уже набивший рот сладостями Коннер побежал к Винсу и обнял его за талию: — Пока, дядя Винс.
— До скорого, Наггет. Дай пять.
Коннер поднял сжатый кулак и тут же отдернул его.
— Слишком медленно, Джо. — И побежал обратно к Сэму, взял его за руку и потянул вверх по ступенькам.
Отэм подождала, пока они не исчезли в доме, прежде чем спросить:
— Что это было?
— Мы пришли к пониманию.
— К какому пониманию? Что он сказал?
Винс перекинул ногу через «Харлей» и выпрямил байк.
— Выкинь из головы.
— Винс! К какому пониманию?
Винс вздохнул:
— Он сказал, что собирается чаще бывать здесь, так что мне лучше привыкнуть к его виду.
— И?
— Ничего.
Мотоцикл низко заурчал, наполнив ночь двойным выхлопом и положив конец беседе. Винс задним ходом вывел мотоцикл с дорожки и уехал, оставив Отэм смотреть ему вслед.
Там было что-то большее, чем просто «ничего». Отэм знала Винса слишком хорошо, чтобы поверить.
Она выдохнула и пошла вверх по ступенькам к входной двери, украшенной дружелюбным призраком.
За последние три часа она устала от выпрашивания сладостей и надеялась, что Сэм не планирует остаться надолго. На утро у нее была назначена встреча с двумя будущими невестами, так что нужно быть в форме.
Открыв дверь, Отэм поднялась по ступенькам, пока Коннер рассказывал свою последнюю «тук-тук» шутку. Сэм смеялся, будто эта шутка была верхом остроумия.
Хотя она таковой не была.
Коннер сидел рядом с отцом на светло-зеленом диване, его куртка валялась на столе. Две светлые головы склонились друг к другу, пока отец и сын рылись в корзинке со сладостями, стоявшей между ними. Большой номер шестнадцать на маленьком свитере Коннера принадлежал не только Сэму: очевидно, этот номер носил также кто-то по имени Бобби Кларк.
«У Бобби мощный щелчок, — сообщил Коннер Отэм несколько недель назад. — Но у папы мощнее. Он три раза становился игроком с самым сильным щелчком».
— Отличный синяк, — похвалил Сэм фингал Коннера.
— Он прям как у тебя. В прошлом сезоне.
— Но шрама на щеке у меня нет.
— Знаю. Но, наверное, будет.
Отэм сбросила куртку и прошла в столовую.
— Не объешьтесь этими конфетами.
Коннер притворился, что не слышит ее.
— Можешь взять «Кит кат», пап.
— Мне нравится «Дотс». Обычно я приклеивал конфеты разных цветов к зубам и гонялся за Эллой.
— Кто это Элла?
— Моя сестра. Я рассказывал тебе о ней.
— А, да. Она умерла.
Отэм повесила куртку на кресло и вернулась в гостиную. Она привыкла к мужчине в доме. Винс был здесь почти все время, но Сэм принес с собой иную энергетику. Та не была агрессивной или оборонительной, как в прошлом, но и уютной не была. Ее было слишком много.
Слишком много притягивавшего тестостерона, который исходил от расположившегося на диване мужчины и наполнял комнату.
— Тебе лучше отдать эти «Дотс» мне, чтобы у тебя зубы не сгнили, — сказал Сэм, роясь в корзине. — И может, эти «M&M’s» тоже. Там должны быть зеленые, а я знаю, как сильно ты ненавидишь все, что напоминает овощи.
Последнее, в чем нуждался Сэм Леклер, были зеленые «M&M’s».
— Можешь забрать все.
Взглянув на Отэм, Сэм снова посмотрел в корзину.
— Спасибо, но я… — он резко вздернул голову и уставился на Отэм так, будто она внезапно превратилась в пришельца. Его брови взлетели на лоб, а голубые глаза сузились.
В злого пришельца
Отэм оглянулась, ничего не увидела и снова повернулась к Сэму:
— Что?
Он указал на ее белый свитер:
— Какого черта на тебе надето?
— Хоккейный свитер. — Она опустила глаза и ткнула пальцем в пингвина спереди. — В этом году хоккей — наша тема на Хэллоуин.
— Это «Питтсбург». — Его голос был тихим. Убийственным.
— Мне он нравится. У пингвина на лапах маленькие коньки. — Отэм посмотрела на Сэма. — Он симпатичный.
— Он гей.
— Сэм! Язык!
— Свитера не должны быть симпатичными. — Сэм нахмурился и ткнул в нее обвиняющим перстом. — На тебе номер Кросби.
Она посмотрела на номер 87 на рукаве.
— Чей?
— Иисусе. Ублюдка, который только что забил чертову шайбу, отскочившую от моей клюшки. Он должен был смутиться, а не кататься кругами, как королева выпускного бала.