Страница 4 из 5
Тут он опережает события. «Сереже», как называли Дягилева близкие, пока еще до этого далеко. Но он смиряется с неизбежностью. Война продлится дольше, чем предполагалось. Быть может, затянется на несколько лет. «Русскому балету» грозит долгий вынужденный простой, он может не выдержать.
Поскольку военный конфликт ограничен европейским континентом, он видит в Америке спасательный круг. Дягилев не питает никакой симпатии к Соединенным Штатам: это слишком новая для него страна. К тому же мысль о том, чтобы пересечь Атлантику, повергает его в ужас. Гадалка предсказала ему, что он найдет смерть на воде. Говорят, именно поэтому он отказался лично возглавить турне по Латинской Америке – то самое турне, в котором Нижинский женился на юной Ромоле де Пульски.
Тем не менее Дягилев уже несколько лет поддерживает связи с нью-йоркской «Метрополитен-оперой». Уже в 1909 году в Венеции он встречался с представителями «Мет», которых заинтересовали парижские спектакли. Первое турне намечалось на 1912 год. Его односторонняя отмена сильно рассердила Дягилева, он даже грозил судебным процессом. На самом деле горячим поклонником «Русского балета» является только президент нью-йоркской оперы, банкир Отто Кан; ее генеральный директор Джулио Гатти-Казацца относится к нему куда более сдержанно.
В июле 1914 года Дягилев и супруга Отто Кана Адди активно обсуждают возможность заатлантического турне будущей зимой. В телеграмме, которую Адди Кан шлет своему мужу, подчеркивается, что Дягилев согласен на все, даже если придется ограничиться всего десятком спектаклей в Бруклине и еще несколькими в Филадельфии, Бостоне и Чикаго. Главное для него – сохранить антрепризу. В конце месяца Дягилев в письме к одному из своих лондонских адресатов подтверждает, что твердо намерен провести американский сезон с 1 декабря или, по крайней мере, с 1 января 1915 года[11].
Но независимо от того, состоится ли американский сезон, Дягилев безусловно не намерен отказываться от создания новых спектаклей. К кому же обратиться, как не к Стравинскому, плодотворное сотрудничество с которым уже четырежды приносило «Русскому балету» шумный успех благодаря «Жар-птице» (1910), «Петрушке» (1911), «Весне священной» (1913) и «Соловью» (1914).
Вацлав Нижинский в «Сиамском танце» на музыку Глазунова
В течение 1914 года Дягилев несколько раз встречается со Стравинским, и они обговаривают дальнейшую совместную работу. В январе Дягилев приезжает в Лезен (Романская Швейцария). Цель поездки – убедить Стравинского уступить ему премьеру «Соловья»: опера была в свое время заказана Московским Свободным театром, который теперь находится на грани банкротства. Не исключено, что в апреле друзья встречаются в Монтрё. В мае они могут работать в Париже: там в это время как раз идет «Соловей». А в июне – снова в Лондоне, во время британской премьеры оперы. В центре их внимания – новый балет, целиком выдержанный в духе «Весны священной», – «Свадебка».
Дягилев с величайшим нетерпением ждет создания этой кантаты во славу крестьянской свадьбы. Не проходит и месяца после отъезда Стравинского из Лондона, как Дягилев уже шлет ему телеграмму, беспокойно спрашивая, продвигается ли работа[12]. Он намекает, что по дороге в Италию мог бы без труда заехать в Лозанну, чтобы прослушать хоть несколько тактов партитуры. Однако Стравинский считает это преждевременным.
Во Флоренции Дягилев снимает особняк на вьяле Торричелли, дом 4. 5 сентября он телеграммой приглашает Игоря и Екатерину Стравинских в гости[13]. Специально оговаривает, что у него есть рояль. «Сердечно благодарим, но никак не можем, денег ни гроша», – отвечает музыкант. 21 сентября Дягилев повторяет приглашение, обещая к тому же оплатить расходы на поездку.
Понимая, что «в этом тяжелом положении он чувствовал потребность иметь около себя друга, который утешил бы его, приободрил, помог своими советами»[14], Стравинский решает приехать к нему в конце сентября. Тем самым оба смогут уточнить свое видение «Свадебки». Дягилев намерен поставить балет как можно скорее. Однако ему придется набраться терпения. Работа над его музыкой, хореографией, декорациями займет еще девять лет!
По крайней мере, переговоры с «Метрополитен-оперой» успешно завершены. 10 октября в Милане подписан контракт: почти четырехмесячное американское турне состоится в сезон 1915–1916 годов. 13 октября, вернувшись во Флоренцию, Дягилев шлет телеграмму с доброй вестью Стравинскому в Кларан[15]. Вполне вероятно, что «Русский балет» будет спасен!
Игорь и Екатерина Стравинские в Кларане (1913)
Естественно, самое трудное еще впереди. К моменту подписания контракта с Джулио Гатти-Казацца труппы у Дягилева нет. Большинство танцовщиков вернулось в Россию – начиная с Карсавиной, которая добралась наконец до Санкт-Петербурга. Фокин и его жена Вера Фокина находятся в Биаррице. И весьма рассчитывают получить деньги, которые Дягилев им задолжал. Что же до бесподобного Нижинского, то он силою обстоятельств застрял в Будапеште.
Вацлав Нижинский, каким Дягилев встретил его в Санкт-Петербурге в 1908 году
Но в контракте с «Метрополитен-опера компани» первым пунктом предусмотрено участие в турне Нижинского, Карсавиной, Фокина и Фокиной. В другом пункте уточняется: в случае, если и Нижинский, и Карсавина не смогут принять участие в каком-либо спектакле, этот спектакль может быть отменен… Более того, отсутствие ангажемента двух этих звезд в срок до 15 февраля 1915 года может стать причиной для расторжения договора! В центре рекламной кампании будет также фигура самого Дягилева, который теперь обязан лично участвовать в турне[16].
Вацлав Нижинский
(1889–1950)
Вацлав Нижинский, выдающийся артист, любимец публики, своей карьерой обязан преимущественно Дягилеву. О его ролях в фокинских балетах («Сильфиды», «Призрак розы», «Петрушка»), о его постановочных решениях в «Послеполуденном отдыхе фавна» (1912), «Играх» (1913) и «Весне священной» (1913) пишут все газеты. Его талант достигает расцвета. Однако уже тогда проявляются первые признаки психического расстройства.
В марте 1914 года, после разрыва с Дягилевым, Нижинский создает собственную антрепризу в лондонском театре «Палас». Он набирает около трех десятков танцовщиков, в числе которых его сестра Бронислава и ее муж Александр Кочетовский. Но болезнь берет верх: уже через две недели больной Нижинский отступается от своего предприятия.
В мае он присутствует на премьере «Легенды об Иосифе» в парижской Опере. Несколько недель спустя по совету одной из покровительниц труппы маркизы де Рипон, намекнувшей ему на возможность вновь присоединиться к «Русскому балету», он является в Королевский театр Друри-Лейн. Однако, встретив со стороны артистов более чем холодный прием, отказывается от этой мысли.
Вацлав садится в поезд и едет в Вену, к жене и дочери Кире. В конце июля 1914 года Нижинские по пути в Санкт-Петербург делают остановку в Будапеште, на родине его жены Ромолы. Там им и придется остаться. Австро-венгерские власти отныне считают русского танцовщика военнопленным!
11
Телеграмма Адди Кан Отто Кану от 18 июля 1914 г. и телеграмма Дениела Майера Андреасу Диппелю, руководителю «Чикагской большой оперной компании» от 29 июля 1914 г. Otto Kahn Papers. Firestone Library, Princeton University.
12
Телеграмма Дягилева Стравинскому от 25 июля 1914 г. Paul Sacher Stiftung. Bâle.
13
Телеграмма послана из Черноббио 5 сентября 1914 г. Paul Sacher Stiftung. Bâle.
14
Стравинский И.Ф. Хроника моей жизни / Пер. Л. Яковлевой-Шапориной. М.: МУЗГИЗ, 1963. С. 24
15
Телеграмма Дягилева Стравинскому от 13 октября 1914 г. Paul Sacher Stiftung. Bâle.
16
Машинописный экземпляр договора, составленного на французском языке и подписанного Дягилевым и Гатти-Казацца, хранится в архиве «Метрополитен-оперы» в Нью-Йорке.