Искусство вторжения

Буквально за день до этого, мой приятель сказал мне: «Старина, нас скоро схватят». Видно было, что он уже свыкся с этой мыслью, Я согласился с ним: «Да, они наверняка нас выследили». Поэтому я удалил все файлы с диска в компьютере».

Однако Comrade, как обычно, все делал небрежно, и забыл удалить файлы со старых дисков, которых было немало на его столе. «Они допрашивали меня, я соглашался с их обвинениями. Я сказал: „Я очень сожалею обо всем, что я сделал. Как нам все это уладить? Я обещаю больше так не поступать“. Казалось, что они были довольны: „ В с е хорошо, мы не считаем в а с преступником, никогда больше не делайте этого. Е с л и вы еще раз так поступите, то окажетесь в наручниках“. Они забрали с собой все мои компьютеры, периферийные устройства, запасные жесткие диски и ушли».

Через некоторое время они попросили у Comrade пароли к его жестким дискам. Он не дал пароли, тогда они сказали, что без проблем найдут их самостоятельно. Comrade был спокоен: он использовал схему PGP-шифрования и его пароль был «длиной в сто символов». При этом он говорил, что его не так сложно запомнить — это были три его любимые цитаты, написанные одна за другой.

Comrade не слышал о них больше шести месяцев. Затем однажды он узнал, что правительство собирается выдвинуть против него обвинения. Когда он оказался в суде, то был ошарашен тем, в чем его обвиняют — это был вывод компьютеров Н А С А из строя на три недели и перехват тысяч электронных писем министерства обороны.

(Между тем «вредом», который фигурирует в обвинении и реальным вредом, нанесенным обвиняемым, есть большая разница. Comrade перегружал себе программы из Центра управления полетами Н А С А имени Маршалла в Алабаме, который занимался исключительно контролем температуры и влажности на международной космической станции; правительство же инкриминировало ему вывод из строя на три недели всей компьютерной системы Н А С А . Утверждение об атаке Министерства обороны было более осмысленным: Comrade проник в компьютерную систему Агентства по снижению угроз и установил там специальную программу, которая у хакеров называется «черный ход», это позволяло ему проникать туда в любой момент).

По мнению правительства, случай заслуживал самого серьезного рассмотрения, как предупреждение для других несовершеннолетних хакеров. О нем планировалось рассказать в прессе, как о случае наказания самого юного хакера за серьезные преступления. Генеральный прокурор Джанет Рено даже сделала специальное заявление: «Этот случай станет первым, когда такой юный хакер будет заключен в тюрьму, мы хотим продемонстрировать, что считаем проникновение в компьютерные системы серьезным преступлением и вместе с нашими коллегами будем активно этому противодействовать".

Судья приговорил Comrade к шести месяцам заключения в тюрьме и шести месяцам последующего пребывания под наблюдением инспектора (приговор должен быть вступить в силу после окончания учебного года). Мать Comrade в то время была еще жива; она наняла нового адвоката, написала кучу прошений, напирая на то, что ее сын «стал другим человеком», и, как это не удивительно, она добилась пересмотра приговора до домашнего ареста и четырех лет нахождения под наблюдением.

Однако, в жизни мы не всегда используем шанс исправиться. «Я посидел под домашним арестом, потом перешел под наблюдение инспектора. Я начал бегать по вечеринкам и они отправили меня на реабилитацию». После реабилитации Comrade получил работу в Интернет-компании и даже организовал свой небольшой Интернет-бизнес. Но при этом ему далеко не всегда удавалось встретиться со своим инспектором, поэтому его все-таки отправили в тюрьму. Тогда ему было всего шестнадцать лет, а приговор он получил в возрасте пятнадцати лет.

В федеральных тюрьмах США совсем немного столь юных заключенных; поэтому место в Алабаме, куда его направили, правильнее было бы назвать «колонией»; кроме него там находилось еще десять заключенных и, по словам Comrade, оно выглядело «как школа, правда, с закрытыми дверями и колючей проволокой, но совсем непохожая на тюрьму». Ему даже не приходилось заниматься уроками, поскольку он уже прошел школьный курс.

Вернувшись в Майами, Comrade опять должен был находиться под постоянным контролем инспектора и ему выдали список хакеров, с которыми ему запрещено было общаться. «В этом списке были перечислены „тот парень“, „этот парень“ и neOh». Имя neOh было указано потому, что правительство знало его только под этой кличкой. «Они не представляли, кто он на самом деле. Если я мог проникнуть в две сотни систем, то он мог это сделать с тысячью», — говорит Comrade. «neOh был крутым хакером». До сих пор американская Фемида не смогла ни узнать его имени, ни определить его местонахождение.

В ПОИСКАХ ХАЛИДА

Был ли Халид действительно военным, как он утверждал, или же он просто морочил головы несовершеннолетним хакерам? Или же это была провокация ФБР, направленная на то, чтобы узнать, как далеко могут зайти юные хакеры? В тот или иной момент времени каждый из хакеров, кто общался с Халидом, подозревал, что он не военный: ребят гораздо меньше волновало то, что они передают информацию иностранному шпиону, чем то, что он, возможно, обманывает их. Comrade признавался, что «размышлял очень долго над тем, кто такой Халид. Я не знал — был ли он реальным человеком или провокатором от правительства. Говоря с ним и с neOh, я решил, что он все-таки реален. Но я никогда не брал у него денег — это барьер, который я не хотел переступать». (Чуть раньше в нашем разговоре, когда он впервые упомянул про десять тысяч долларов, что ему предложил Халид, было понятно, что его эта сумма впечатлила. Действительно ли он отказался бы от нее, если бы его попытка кончилась удачей, и Халид заплатил ему? Наверное, даже сам Comrade не смог бы дать ответа на этот вопрос).

По словам neOh, Халид «звучал абсолютно профессионально», он сомневался лишь в его причастности к боевым формированиям. « В с е время, пока я общался с ним. я подозревал, что все это обман. Но потом вместе с приятелями, к которым он также обращался и давал другую информацию, мы пришли к единому мнению, что он именно тот, за кого себя выдает».

Еще один хакер — SavecOre, дружески общался на IRC с человеком, который говорил, что его дядя работает в ФБР и обеспечивает неприкосновенность целой хакерской группе MilwOrm. «Я думаю, что это должно было дать понять ФБР, что мы не враждебно настроены», рассказывал SavecOre журналисту Нэйлу Маккею в интервью по электронной почте. «Поэтому я дал ему свой номер телефона. На следующий день мне позвонил так называемый агент ФБР, но у него был чудовищный пакистанский акцент».

«Он сказал, что его зовут Майкл Гордон и что он из отделения ФБР в Вашингтоне», — рассказывал SavecOre журналисту «Я понял, что это восточный человек». Пока кое-кто из хакеров рассуждал, не может ли этот террорист быть подсадной уткой ФБР SavecOre пришел к противоположному выводу: что человек, претендующий на роль агента ФБР был тот же террорист, проверяющий, не хотят ли ребята его «заложить».

Все что происходило, не было похоже на операцию ФБР по одной простой причине. Если бы правительство действительно хотело узнать, на что способны юные хакеры, то оно выделило бы деньги на эту операцию. Когда ФБР подозревает, что ситуация достаточно серьезна для того, чтобы предпринимать реальные шаги, с деньгами задержки быть не может. Обещать neOh тысячу долларов и не платить не имело никакого смысла.

На самом деле только один хакер — Chameleon — получил от Ха-лида хоть какие-то деньги. «Однажды утром я нашел в своем почтовом ящике чек на тысячу долларов и просьбу позвонить в Бостон», Chameleon был тем хакером, который рассказал одну интересную историю в журнале Wired (в номере от 4 ноября 1998 г.). Из нее Халид узнал, что у него есть схемы правительственных компьютерных сетей и чек был платой за эти карты. Chameleon обналичил свой чек. Через две недели его задержали агенты ФБР и допрашивали его по поводу этого чека. Он был в совершенном недоумении, как правительство узнало об этой тысяче долларов. Это было еще до трагических событий 11 сентября, когда ФБР активизировало свою деятельность внутри страны, и отслеживало все ниточки, которые могли привести к террористам. Chameleon признал, что получил деньги, но в интервью журналисту настаивал, что не передавал никому схем правительственных сетей.