Страница 13 из 22
Поздними стамбульскими вечерами Богдан записывал и систематизировал свои знания об искусстве политической интриги на примере двух колоссальных восточно-западных империй, разложившихся на границе Европы и Азии.
«Как ни странно, императорская власть в существовавшей тысячу лет династической Византии, не передавалась по наследству. Базилевсов провозглашали армия, сенат и народ, и это считалось официальным демократическим избранием, правда, чересчур частым, поскольку желающих посидеть в кресле императора Восточной Римской империи хватало всегда. Армия получала деньги и выкрикивала нового базилевса, сенат – это бессловесное собрание бесправных сановников, одобрял выбор, народу давалось гора угощения и алкоголя и избирательное государственное право в империи было лицемерно реализовано.
Монархическая самодержавная демократия закончилась в середине VI столетия апогеем правления Юстиниана, считавшегося самым великим базилевсом потому, что будучи избран на законном основании, он беззаконно убил больше всех своих подданных.
Наличие горы трупов своих и чужих жителей стало эталоном измерения величия Византийского государства. По «Кодексу Юстиниана» самым страшным преступлением в империи стало словесное «оскорбление величества». За это ужасающее поношение верховной власти предполагалась четвертование, обезглавливание, распятие, травля дикими зверями и порка до смерти. Провозглашенное равенство всех имперских граждан перед законом, естественно, никогда не соблюдалось ни базилевсами, ни их бесчисленными приближенными. Император, находившийся в трезвом уме и твердой памяти, см объявил свою власть божественной, что с восторгом было поддержано сановниками, почему-то не подумавшими, что скоро их начнут божественно убивать по собственному хотению и императорскому велению. Верные советники даже сделали Юстиниану двойной трон и он объявил, что теперь справа от него незримо сидит Господь. Лицемерие намного усиливало властное самодурство, которым все больше и больше правили тупость и желание безнаказанно издеваться над людьми.
Кровопролитные и никогда не прекращающиеся войны стали нормальным состоянием Византии, опять сделавшей Средиземное море «Римским озером». Казна государства почему-то была пуста всегда, лучшие люди гибли в бесконечных сражениях, экономика постоянно подрывалась, а население, по-прежнему называвшееся народом, за попытку инакомыслия объявлялось восставшим врагом любимой отчизны, за что жестоко каралось, всегда и обязательно с конфискацией имущества. Чтобы было, что конфисковывать, любивший убивать Юстиниан даже ввел в имперское право институт частной собственности.
Века имперских захватов закончились двойным сокращением населения и территории Византии. Во всем мире это государство-убийца стало образцом процветания политических интриг, казнокрадства и безнаказанного грабежа. Базилевсы столетиями коварно, жестоко и цинично резались за власть, активно сокращая количество своих подданных. В узком кругу они глубокомысленно-лицемерно заявляли, что в борьбе за власть не могут позволить себе роскошь соблюдать законы. Постоянно развращаемая подкупами византийская армия традиционно возводила на имперский трон недостойных претендентов, любивших подлость, коварство и убийство. Редко кто из императоров успевал умереть своей смертью.
Существованию империи очень помогала внешняя торговля между Западом и Востоком. Константинополь, центр торговых путей между Европой и Азией, превратился в богатейший город жестокого средневекового времени. Богатство империи зла не помогло – страна, называвшая государства-соседей варварскими, сама была отъявленным варваром в политике, экономике, обществе.
Эталоном мерзкой византийской политической интриги в Европе считался захват трона Андроником Комнином в 1182 году.
После смерти отца-базилевса Мануила Комнина, новым правителем Византии стал его десятилетний сын Алексей. Его дядя Андроник, как теоретический претендент на престол, сам тут же присягнул не покушаться на власть своего племянника-императора. Родственников Комнинов и без него было много, но не таких подлых, и в разгоревшейся междоусобице Андроник выступил на стороне матери Алексея, официальной регентши Марии Антиохийской, правившей за своего сына. Подавив мятежи, Андроник сам себе устроил триумфальный въезд в Константинополь, объявив себя освободителем народа, прекратившим смуту в государстве.
Андроник заявил разгоряченному народу, только что дравшемуся на улицах столицы, что ему, рядовому сыну отечества, власть не нужна, однако для обязательного благоденствия народа необходимо прекратить влияние, очень, конечно, вредное на маленького императора его матери-регентши. Народ, сгоряча не подумал и согласился с явной ложью, и недавняя союзница прожженного интригана отошла от государственных дел.
Андроник чрезвычайно подло устранил всех оставшихся конкурентов на византийский трон, использовав, в качестве отвлекающего маневра, временную отмену двух самых непосильных налогов и перемещение с места на место самых одиозных сановников.
Влиятельных родственников маленького императора внезапно арестовывали по фальсифицированным обвинениям и они также неожиданно быстро умирали в тюрьмах, само собой, от свои старых болезней. Если родственники сразу не умирали, их тут же приговаривали к смерти на однодневной судебной пародии и, не мешкая, казнили.
Когда вокруг вожделенного трона возникла подготавливаемая пустота, Андроник заявил, что мать императора расстроилась из-за потери влияния на имперские дела и поэтому хочет убить сына-базилевса, и даже уже, кажется, пыталась это сделать. Но надежный дядя мужественно спас божественного племянника. Подставные свидетели в разных слоях общества рассказывали, что Мария Антиохийская уже почему-то не божественная, шпионка многих европейских государств, особенно этого страшного католического Ватикана. Сформированное общественное мнение потребовало судить императорскую мать, и суд мгновенно, исследовав никакие доказательства, приговорил бывшую регентшу к смертной казни, милосердно не разрешив проливать при этом ее недавнюю божественную кровь. Мальчик-базилевс испуганно утвердил приговор своей невиновной маме. Когда Марию Антиохийскую душили в тюрьме, садист Андроник с наслаждением до самого смертного конца держал перед глазами задыхающейся матери приговор с подписью ее сына.
Не успело смениться даже время года после казни Марии Антиохийской, как несколько счастливых от резко наступившего народного благоденствия подданных обратились к регенту Андронику Комнину с предложением принять божественный венец базилевса Византии, который вдруг, кто бы мог подумать, оказалась слишком тяжел для его маленького племянника, совсем утомленного царствованием. Само собой, Андроник публично отказался, но по столице Византийской империи прошла даже маленькая демонстрация, просившая регента не отрекаться от императорского венца.
Просьбы народа всегда священны и Андроник с усилием согласился на коронацию. Во время торжественного акта Андроник так заотказывался от мантии и короны, что приближенным пришлось буквально подталкивать его с подиума на престол. На троне новый базилевс, конечно, расплакался на всю империю и наконец заявил, что покоряется народной воле, выраженной так явно и настойчиво. Прямо на троне Андроник поклялся, что день и ночь будет помогать править маленькому племяннику до его совершеннолетия.
Через три дня после клятвы и вступления в должность соправителя, по его приказу десятилетнего мальчишку зарезали. Его голову Андроник поставил на главный императорский стол и почти месяц любовался ею, приговаривая: «Отец твой был лжецом, мать – развратницей, а ты – трусом».
Для того, чтобы жизнь не проходила обыденно и тускло, базилевс Византии Андроник Комнин, избранный вопреки своему желанию волей народа, не уставал совершать преступление за преступлением, за которые по действующим законам полагалась смертная казнь на костре. Когда через несколько лет крестоносцы из Европы атаковали Константинополь армией на порядок меньше даже столичного гарнизона, они легко взяли Великий город, который никто не хотел защищать и на месте Византии создали собственную Латинскую империю.