Спасение в любви

В затишье второй половины дня, как обычно занимаясь ужином, Причер вытащил одну из своих старых поваренных книг. Он всегда восхищался Мартой Стюарт, хотя большая часть ее рецептов для бара не подходила — слишком много возни. Ему нравилась старомодная кухня Бетти Крокер и Джулии Чайлд — они готовили до того, как все стали считать съеденные калории и холестерин.

Он искал рецепт печенья.

Причер знал о детях не так много, в баре не было особого спроса на печенье, но у него сохранились нежные воспоминания о матери, которая его пекла. Она была очень миниатюрной. Маленького роста и высоких принципов. Тихая, но строгая. И очень застенчивая — свою стеснительность он, видимо, унаследовал от нее. Его отец умер совсем молодым, но он тоже был не высокого роста. А потом появился на свет Причер. При рождении он весил больше девяти фунтов[10] и к седьмому классу вымахал до шести футов роста.

У него не было под рукой готовой смеси для выпечки печенья. Но были мука, сахар, простое масло и арахисовое. Из них легко можно было сделать нежное и сладкое печенье. Замешивая тесто и скатывая из него маленькие коричневые шарики, он думал о матери. Он представлял, как они вместе сидят на мессе — ее узкие плечи, застегнутое до самого подбородка платье, седые волосы, стянутые на затылке в аккуратный пучок. А рядом сидит он сам, к пятнадцати годам не умещающийся на одном сиденье. Протыкая мягкие шарики вилкой, он с улыбкой вспоминал, как она учила его водить машину. Это был один из немногих случаев, когда он слышал, что она повышает голос — нервничает и расстраивается. У него слишком большие ноги и слишком длинные. Он слишком грубо обращается с акселератором и с тормозами. «Святые Иисус, Мария, Иосиф! Джон! Будь понежнее! Помедленнее, более изящно! Мне надо было отдать тебя не в футбол, а в балет!» Удивительно, как она тогда не умерла от сердечного приступа.

Она умерла от инфаркта немногим позже, летом, за год до окончания школы. Мать не походила на женщину со слабым сердцем, но кто же знал? Она не обращалась к врачу.

Причер уже делал второй противень печенья, когда поднял голову и заметил маленькую светлую головку, смотревшую на него с нижних ступенек лестницы.

— Привет, — произнес Причер. — Ты поспал?

Кристофер кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Лучше себя чувствуешь?

Крис кивнул еще раз.

Наблюдая за мальчиком, Причер стал медленно подталкивать свежеиспеченное печенье по кухонному столу, пока оно не оказалось на краю. Прошла целая минута, прежде чем Крис сделал к печенью один шажок. И еще столько же, прежде чем его маленькая ручка коснулась лакомства, но не взяла его. Крис вопросительно посмотрел на Причера.

— Давай. Скажешь мне, вкусное ли оно.

Крис медленно взял печенье со стола и осторожно откусил маленький кусочек.

— Вкусное? — спросил Причер.

Мальчик кивнул.

Тогда Причер поставил стакан молока рядом с тем местом, где лежало печенье. Крис откусывал по крошечному кусочку и ел его так долго, что Причер успел вытащить из духовки вторую порцию до того, как он закончил. По другую сторону кухонного стола стоял высокий табурет, и малыш в конце концов попробовал на него залезть. Но поскольку в руке он держал какую-то мягкую игрушку, у него ничего не получилось. Причер обошел стол и посадил мальчугана на табурет. Потом вернулся к своей стороне стола и подтолкнул к нему еще одно печенье.

— Только подожди немного, — предупредил он Криса. — Оно еще очень горячее. Попробуй молоко.

Причер стал скатывать арахисовое тесто в шарики и раскладывать их на противне.

— Кто там у тебя? — спросил он, кивая на игрушку в руках мальчика.

— Мишка, — ответил Кристофер и протянул руку к печенью.

— Убедись, что оно как следует остыло, — сказал Причер. — Значит, его так и зовут — Мишка?

Кристофер кивнул.

— Кажется, у него недостает одной ноги.

Мальчик кивнул еще раз.

— Но ему не больно, — сказал он.

— Бедняга. Надо сделать ему вторую ногу. Она, конечно, не будет его собственной, но хоть какая-то. Вдруг он захочет выйти погулять.

Ребенок засмеялся:

— Он не ходит гулять. Я хожу.

— Не ходит, говоришь? Ну, тогда вторую ногу надо сделать хотя бы для красоты. — Причер поднял бровь, они были у него черные и мохнатые. — А ты как думаешь?

Кристофер поднял вверх своего маленького потрепанного медведя с коричневой шерстью и стал его разглядывать.

— Хм… — глубокомысленно изрек он, откусил от печенины и тут же, широко раскрыв рот, выплюнул все на кухонный прилавок. Он выглядел потрясенным. И может, даже испуганным.

— Горячо, да? — спросил Причер, никак не реагируя. Он подошел к мальчику сзади, оторвал кусок от рулона бумажных полотенец и смахнул полупрожеванное печенье. — Надо было подождать еще чуть-чуть. Выпей молока, чтобы охладить рот.

Какое-то время они сидели в тишине — Причер, Крис и трехногий плюшевый мишка. Закончив скатывать тесто в шарики, он стал расплющивать их вилкой, сначала вдоль, а потом поперек.

— Что ты делаес? — спросил его Кристофер.

— Я делаю печенье. Сначала надо замесить тесто, потом скатать шарики, а потом придавить их вилкой, вот так быстро и просто. А потом их надо поставить в духовку. — Он глянул на Криса из-под тяжелых бровей. — Держу пари, ты мог бы тоже в этом поучаствовать. Если будешь делать все медленно и аккуратно.

— Да, я могу.

— Тогда подойди сюда, я посажу тебя повыше.

— Холосо, — сказал мальчик и, положив медведя на прилавок, слез с табурета и подошел к Причеру.

Причер посадил его на край прилавка. Потом помог правильно взять вилку и показал, как надо давить. Первая попытка вышла немного неаккуратной, и Причер снова помог ему. Во второй раз получилось вполне прилично. Причер дал ему закончить противень и поставил печенье в духовку.

— Джон, а сколько еще нам надо их сделать? — спросил мальчик.

Причер улыбнулся.

— Знаешь что, партнер? Мы сделаем столько, сколько ты захочешь, — ответил он.

Кристофер кивнул с серьезным видом:

— Холосо.

Пейдж просыпалась медленно. И первое, что она осознала, — она спала так крепко, что на подушку натекла слюна[11]. Пейдж сонно вытерла рот и повернула голову, чтобы посмотреть на Кристофера. И увидела, что на другой стороне кровати никого нет. Она резко села, ее избитое тело мгновенно отозвалось болью. Пейдж встала и быстро осмотрела спальню, но Криса в ней не было. Она стала спускаться на первый этаж, но вдруг застыла на середине лестницы.

Крис сидел на кухонном прилавке, а около него стоял Джон. Они скатывали коричневое тесто в маленькие шарики. Пейдж скрестила на груди руки и стала наблюдать за ними. Джон услышал ее шаги и с улыбкой поднял голову. Потом подтолкнул Криса локтем и кивком показал на Пейдж. Крис обернулся.

— Мама, — сказал он. — Мы делаем петенье.

— Я вижу, — отозвалась она.

— Джон гаволит, что миске нузна втолая нога…

— Ему и с одной было нормально…

— Для класоты, — закончил Кристофер.

Пейдж подумала, что мишка уже давно выглядит довольно страшненьким. Но впервые за очень долгое время Кристофер выглядел нормальным мальчиком.

Когда после окончания занятий Рик пришел в бар заступать на работу, там был только Причер, который занимался обедом. Рику было семнадцать, и он хвостиком таскался за Джеком с тех пор, как тот появился в городе. Причер приехал немногим позже, и теперь они составляли неразлучную троицу. Родители Рика давно умерли, он жил с овдовевшей бабушкой. Джек с Причером взяли его под свою опеку, дали работу в баре, научили охотиться и ловить рыбу, помогли купить первую винтовку.

Иногда он бывал занозой в заднице — когда болтал не закрывая рта. Но он был обычным мальчишкой в подростковом возрасте — том самом, когда угри пытаются потеснить веснушки, — хотя и чересчур неугомонным. За последние несколько лет он вытянулся, окреп и стал гораздо спокойнее. Бар строили около года, и после открытия друзья взяли его туда на работу.

10

4,1 килограмма.

11

Считается, что вытекание изо рта слюны во время сна — это признак очень глубокого и хорошего, «сладкого» сна.