Страница 36 из 82
И, если я не в состоянии отобрать их у мира или у моего «учителя» и главного врага (если изъясняться грубо: отнималка пока не выросла), то, может быть, заставить свою собственную силу срезонировать о чужую и в этом найти источник мощи?
— Догадался, наконец, — прозвучало в ответ. И, судя по тону, общался со мной явно не «учитель».
Прикосновение к чужой магии высекло искры моей собственной, словно кремень — искры. Не для того, чтоб перебороть мир, они, конечно, предназначались, а чтоб усилить точку опоры. Дальнейшее, уже давно исподволь подготовленное сознанием, произошло само собой. Пространство хлынуло прочь, словно вода горной реки, и стало легче. Чужая тьма и чужое неприятие больше не разъедали моё существо. И мир стал меняться — без спешки, но неудержимо.
— Вот как можно было бы объяснить тебе вот такое? — осведомилась айн. — Ты ведь ещё в прошлый раз должен был понять, как это следует делать, дубина. И только сейчас осенило, видите ли…
Я начал приходить в себя с большим запозданием. Лишь убедившись, что отлёживаюсь в собственной комнате, а не на глазах у демона-властителя, готового в любой момент вцепиться мне в горло, дал себе волю и расслабился. И то, что в эту расслабленность вмешался нудёж моей постоянной спутницы, мягко говоря, не радовало. Но заставить её замолчать — сама по себе задачка не из лёгких.
— Если ты не заткнёшься, развлекаться со мной сможешь только в воспоминаниях.
— Кто от этого больше пострадает-то?
— Ответ очевиден. Я, в отличие от тебя, имею и другие варианты.
— Так-таки и станешь спать с демоницами?
— Если захочу, смогу. В отличие от тебя. Ты и захочешь, так не сможешь. Поэтому примолкни и дай мне отдохнуть.
— Только отдых, отдых… Работать надо, и только в этом случае будет хоть какой-нибудь эффект! Ты просто лентяй, и тебе никогда не светит добиться настоящих высот в магии…
— Господи, хоть бы ты сдохла, — простонал я и усилием воли убрал её в глубины артефакта — так, чтоб не слышать ни звука. Усилие это далось мне тяжело и с болью. Ничего удивительного, после такой встряски…
Но, с другой стороны, долго не слышать и не ощущать её может быть опасно. Хоть она и стерва, но в потоке оскорблений и прочего мусора может найтись зерно насущно необходимой информации. И потому, отдохнув немного, всё-таки вытянул её обратно.
— …Скотина ты такая!
— К делу.
— К какому делу? Не желаешь меня слушать, так нечего мне указывать!
— Логика как всегда отдыхает на Багамах. Впрочем, это твои проблемы. Давай по делу. Именно этот эффект и требовался?
— Какой эффект? Конечно, основы основ ты наконец освоил, но вообще-то должен быть это сделать ещё…
— В прошлый раз, понял. Что предполагается дальше?
— Какой смысл тебе объяснять, если ты ничего не способен понять?
— Ты даже не попыталась намекнуть мне, что следует работать от чужой силы, как от кресала.
— Откуда мне знать, как оно в твоём человеческом восприятии выглядит?! Я пыталась объяснить, но ты же не слышал даже.
— Осторожнее. Так глупо расписываться в собственном бессилии…
— Собственном бессилии?!
— Это ведь тебе нужно, чтоб я стал по-настоящему силён, не так ли?
— Мне? А тебе — что?! — не нужно?
— Что там нужно мне — моё дело. И не говори, что мои интересы тебе важнее собственных. Это наглая ложь. Только свои интересы тебя и волнуют, так и заботься о них. И хватит мне тыкать моими. Со своими — сам разберусь.
Наверное, интонация у меня была достаточно жёсткая, а может быть, ей и самой надоело препираться. Я почувствовал изменение её настроения так же отчётливо, как ощущал её речи, если забывал закрыться или если хотел слушать. И в глубине души, так глубоко, где она не сможет увидеть, вздохнул с облегчением, что скандалистка наконец-то готова перейти к сути дела.
И погрузился в воспоминания о случившемся. Откуда-то оттуда предстояло выудить алгоритм последующего противостояния своему драгоценному «учителю». Если уж я твёрдо вознамерился тут выжить.
Замок давно уже был мне неприятен, а теперь становился по-настоящему ненавистным. Хотя всё было как всегда: комнату мне убирали хорошо, еду подавали съедобную, не приставали и не мешались. Вернее сказать, чем дальше, тем увереннее шарахались в сторону от моей особы — лишь бы путь не заступить. Наверное, продержавшись столько времени в учениках правителя-демона, я поднялся в глазах демонской мелкоты на достаточную высоту, чтоб представлять уже вполне реальную опасность.
Что же касается «ребят» посерьёзнее, то в их отношении ко мне никаких изменений ни в лучшую, ни в худшую сторону не произошло. Эти обращали на меня внимание строго в рамках приказа своего господина. Велено учить — учат. Велено будет скрутить и в подвал бросить — бросят. А так я для них нечто вроде гуся, откармливаемого в мешке. На стол господину. К грядущему Рождеству.
Не дождётесь.
Теперь, когда первый шаг в правильном направлении был сделан, айн стала на изумление деловитой. Она будила меня по утрам и, не дав даже толком подняться, отправляла в глубины весьма специфической медитации. В первый раз я не сумел войти в неё, даже подталкиваемый своей спутницей, по поводу чего выслушал о себе много нелестного. Пришлось мобилизоваться по полной и вспомнить подробности того, что вспоминать не хотелось — обстоятельства последнего поединка с демоном. Мерзкие у меня остались воспоминания, но что поделать.
Медитация, однако, удивила меня совсем иными ощущениями, хотя построена была на памяти о действиях и восприятии в ходе событий, едва ли способных по-настоящему вдохновить. Здесь меня поджидала строго деловая и потому даже, пожалуй, комфортная атмосфера. И более детальное изучение полученного опыта. Айн при всей своей стервозности подошла к делу очень серьёзно, и тут я остался ею полностью доволен. Можно ли понять так, что она поверила в меня?
Но даже если и нет — выбор у неё очень скромный. Или я, или, возможно, что-то намного худшее. К местному правителю в лапки она, кажется, искренне не хочет попасть.
К следующему поединку с демоном я пришёл уже здорово подготовленным. Прогресс в обучении вдруг резко скакнул, и многие вещи, казавшиеся туманно-загадочными и даже непознаваемыми, стали проясняться. Магия переставала быть областью абстрактных судорог воображения и простых усилий воли, оформленных соображалкой в какое-то более или менее конкретное действие, всегда примитивно-простое. Она превращалась в ремесло или искусство — смотря с какой стороны взглянуть, смотря по результату — сродни любому другому.
И как в любом деле, тут можно было обойтись простеньким прямолинейным действием и получить на выходе «продукт» столь же примитивный, а можно было повыёживаться в поисках более затейливого эффекта. Приложить лишние усилия, чтоб потом результат долго и эффективно работал на своего создателя. Именно из подобных усилий, правда, не в области магического искусства, родилась наша цивилизация.
И теперь я начинал прозревать, какие глубины могла распахнуть передо мной магия, если, конечно, мне хватит способностей и жизни всё это освоить.
— Главное, чтоб тебе хватило ума, — съязвила айн.
— Ты не блещешь оригинальностью. Но мне хотелось бы серьёзного и чёткого ответа: как ты оцениваешь мои перспективы?
— Никак пока не могу оценить, — с усилием проглотив уже подготовленный поток оскорблений, ответила демоница.
— Придётся. Я приказываю.
— Ты сейчас идёшь успешно, но сперва, если помнишь, были периоды полного ступора. Кто гарантирует, что их не будет и дальше?
— Это верно, согласен.
— Так что смотри сам. Всё зависит от тебя. Если застопоришься в деле, в котором твоя жизнь будет зависеть от лишней секунды, я ничего не смогу сделать.
— Думаешь, я тупил потому, что мне жуть как хотелось тупить?
— Я думаю, ты тупил из природной человеческой лени.
— Любопытное предположение. Очень хорошо иллюстрирующее твою природную демоническую дурь.