Рассвет нового мира

— В ходе него, — поправила айн.

— Но в одержимости ведь есть свои преимущества, а?

— Арс, поверь, изнутри преимущества выглядят очень сомнительными. Снаружи, конечно, всё иначе. Так обычно и бывает. Мало ли подобных явлений на свете? Отыщи мне хоть с десяток молодых людей, которые не завидуют успешным бизнесменам. А взгляни попристальнее в настоящие глубины такой жизни — ещё не всякому она будет по плечу. И мало кому в действительности по вкусу. Постоянная нервотрёпка, балансирование на краю пропасти, даже ночью не можешь расслабиться, отвлечься, и каждую минуту чувствуешь на затылке дыхание неудачи, которая не только разорит, но и жизнь может отобрать. Пусть даже у тебя много денег, но тебе некогда их тратить, а надо зарабатывать и зарабатывать, быть любезным с мерзкими тебе людьми, потому что от них зависит твоё дело, соответствовать чужим представлениям о правильной жизни. А попробуй построй дом не там, или не той марки автомобиль купи — пойдут слухи. И вот оно, разорение, у тебя на пороге. Каждый болван думает: вот стану богатым и буду делать то, что захочу. Прискорбная истина заключается в том, что именно в случае успеха ты раз и навсегда потеряешь возможность действовать свободно.

— Ты говоришь со знанием дела. Случалось пробовать такой жизни?

— Я не был по-настоящему преуспевающим бизнесменом. Так, имел кое-что уровнем чуть выше среднего. Но свой бизнес продал через полтора года и только тогда ощутил себя по-настоящему счастливым. Свободным. Пусть денег не было, пусть в результате я остался весь в долгах — продать бизнес порой бывает ещё большей проблемой, чем начать. Пусть мне пришлось искать работу с нуля, без рекомендаций — всё равно. Я мог спокойно спать по ночам, выполнять свои обязанности, получать за них деньги — и ничем больше голову не занимать.

— …Я тоже хотела бы взглянуть на Нью-Йорк, — призналась Жилан, державшаяся со мной чуть увереннее, чем Саягуль, на правах более давней знакомой. — Этот город уже стал эдаким символом США. Кажется, увидишь его — и поймёшь, что такое Америка.

Она вполне освоилась в России, уже сообщила мне, что уладила все вопросы с роднёй в Макао и согласилась на предложение Кирилла заключить брак ради получения российского гражданства. Со всеми моими учениками, включая будущего мужа, китаянка поддерживала тёплые дружеские отношения. Кирилл же так ратовал за этот союз потому, что, по его словам, всегда мечтал жениться на азиатке, пусть даже и без бешеной страсти. Мне казалось, где-то в глубине души он рассчитывал и на логичное продолжение загсовой церемонии: не потому, что любил Жилан, а потому, что ему казались невыразимо изящными и привлекательными почти все представительницы её расы.

Ну, это не моё дело.

— Мне туда всего на один день надо… Самое большее — на два. Ну ладно. Как раз посмотришь город. Кирюха — тоже хочешь? Да не вопрос, все давайте! Вроде я чуть ли не один на самолёте полечу, так что места всем хватит.

— Заодно сможешь дать нам в пути урок-другой? — придирчиво уточнил Арсений.

— Разве что теоретический. Магические действия могут сбить показания приборов. Нам только этого не хватало — над Атлантикой-то! Но, кстати, вечерком, после заседания ООН, у нас у всех будет часок-другой на лекцию и даже, может быть, небольшое практическое занятие. Так и сделаем! Тем более другого выхода я пока не вижу.

— Алексей, тебе и-мейл из Исландии, — сказал Михаил, заглядывая в дверной проём. — От Ассоциации ICE-SAR, но за подписью представителя правительства. Оттуда, кстати, вчера звонили, но диалога не получилось — я на английском плохо говорю. Читать-то проще. Короче, тебя спрашивают, не сможешь ли ты что-нибудь сделать с извержением вулкана. Вроде пошли предвестники.

— Тот же вулкан с названием, на котором язык сломаешь вместе с башкой? На Э?

— Почему язык сломаешь? — удивилась Саягуль. — Тут вопрос лишь в практике. Подумаешь, Эйяфьятлайокудль!

— Нет, какой-то другой, попроще. — Михаил заглянул в клочок бумажки. — Это вулкан Катла. Что им ответить?

— Что я могу попробовать. Не остановить извержение, конечно, а попробовать по возможности минимизировать неприятные последствия. Но это потом, потом. В идеале — после заседания Курии.

— Лёш, предвестники извержения есть уже сейчас.

— Они были и год назад! Это может длиться очень долго. Так что ж мне над Катлой поселиться?

— Не знал, что ты разбираешься в вулканологии!

— Не я. Моя бывшая девушка. Миш, передай им: пусть тамошние вулканологи сообщат, когда примерно можно ждать начала извержения. А вообще я попробую из Нью-Йорка завернуть в Исландию. Сколько мне готовы заплатить?

— В зависимости от результатов — от пяти миллионов евро. И, разумеется, обеспечат все условия. Транспорт там…

— А что исландцы подразумевают под «в зависимости от результатов»? — заинтересовалась практичная Жилан.

— Если пепел не распространится по стратосфере, либо распространится незначительно и не нарушит воздушное сообщение между странами и материками, к оплате твоих услуг готова присоединиться Международная ассоциация гражданской авиации. Написано, что европейские, американские и китайские авиакомпании изъявили согласие, грубо говоря, скинуться. — Хоть вопрос ему задавала моя ученица, Михаил ответил мне.

— А китайским-то зачем?

— Наверное, китайцы тоже летают в Европу. Через Ближний Восток и… хм… Европу.

— Логично.

— Скоро тебя будут на предвестники землетрясений вызывать.

— Уже. Зазывали в Сан-Франциско. Чем-то их тамошний разлом обеспокоил. Ну а я что могу сделать? Сразу сказал, мол, опыта маловато, могу такого напортачить, что только хуже станет.

— Это айн тебя предостерегла?

— Она объясняла, что в случае с извержением действовать немного проще, потому что энергия — вот она, постоянно и равномерно выделяется, есть на что опереться, есть что использовать. А в случае с землетрясением происходит мгновенный и короткий энергетический выплеск. Можно только набрать про запас, если наверняка знать, где случится катастрофа. И использовать нельзя. В смысле — я пока не умею. Силёнки не хватит. Размажет меня при первой же попытке, и айн тут ничем не поможет. Но если я действительно выстрою тут систему обелисков, как в Мониле, и вся эта энергия будет к моим услугам, тогда другое дело. И землетрясения, и даже ураганы с тайфунами. Не вопрос.

Мои ученики помолчали, должно быть, обдумывая услышанное. Кирилл и Арсений даже переглянулись.

— Ты, конечно, собираешься строить систему так, чтоб иметь к ней ключ? — осторожно уточнил Михаил.

— Думаю. Но это же логично! Пока я могу изображать перед нашими чиновниками и монильскими куриалами простачка-дурачка, делать вид, что ровным счётом ничего не понимаю — а тем временем готовиться, учиться, наращивать магические и политические мускулы!.. Так, теперь по законам жанра я должен встать в пафосную позу и изречь что-нибудь такое: «И одному из вас, о, мои ученики, я передам ключ ко всем энергиям после своей смерти! И да пусть он достанется самому лучшему из вас!» Но вообще-то обсуждать пока нечего. Нет ни системы, ни ключа. Ни магии — толком. Миш — уже сообщили, когда подадут машину и самолёт?

— Сообщили. Машина — в девять, самолёт в пол-одиннадцатого. Ну, плюс-минус. Успеем шашлыки сорганизовать!

— Так начинайте!

Времени нам хватило на всё: и на сборы, и на шашлыки, и на то, чтоб домчаться до аэродрома (какого-то военного, что ли, я не понял), чтоб сесть в маленький, красивый, как игрушка, самолёт, рассчитанный человек на двадцать пассажиров, не больше. Комфорт на борту ждал просто запредельный — мне так ещё никогда не случалось летать. Да, собственно, чему тут удивляться, самолёт-то правительственный. Он должен был доставить меня на заседание, полностью посвящённое вопросам сотрудничества Земли с Монилем. Я тешил себя надеждой, что всё будет решено за один-два дня, однако в глубине души не верил в это.

Ну разве наши могут по-быстрому договориться в подобной ситуации? Да щас!