Страница 11 из 34
Быть того не может. Она полностью находилась во власти сильного мужчины, прижимавшего ее к себе и дышавшего на нее крепким мужским духом, отчего она совсем ослабела. Ее легкий льняной жакет раскрылся, и она всем телом ощущала биение его сердца.
Каково же это быть в его объятиях? — пронеслось у нее в голове. Сейчас она была настолько слабой и беззащитной, что уже не боролась с истиной. С первого же дня она признала его деловые способности и мощный интеллект, что в сочетании с неординарными физическими данными делали его неотразимым. И это подтверждали многочисленные женщины, звонившие ему в течение дня. Судя по всему, у него каждый день была новая пассия.
От этой не очень уместной в данной ситуации мысли Грейс дернулась, а резкий и лаконичный окрик вызвал у нее протест и желание высвободиться.
— Да я в порядке, я могу идти сама.
Он скосил на нее свои золотистые глаза и, заметив ее смущение, он мягко проговорил:
— Какое тут в порядке. А поднимать вас с пола мне не с руки, так что расслабьтесь, сейчас придем.
— Пожалуйста, Алекс, меня это смущает. Я могу…
— Я говорю, расслабьтесь.
Его квадратный твердый подбородок возвышался в паре дюймов от ее лица, ее грудь была прижата к его грудной клетке, так что она чувствовала каждый волосок под его шелковой рубашкой. Словом, весь животный магнетизм этого человека тысячекратно возрос, с отчаянием думала бедная Грейс. Страстное желание придвинуться еще ближе и коснуться губами его щеки вывело ее из оцепенения, и она взмолилась, чтобы он не заметил ее внутренней дрожи.
— Я сказал, расслабьтесь, Грейс. — Лифт остановился, двери открылись, и Алекс хмуро произнес: — Успокойтесь, Грейс, я не собираюсь воспользоваться вашей слабостью, если эта мысль не дает вам покоя. Вы же моя секретарша, черт побери. Мы здесь по делам.
Я знаю. Я знаю. Это был вопль из глубин ее существа. Она знала этого человека каких-нибудь два месяца, не больше, а он успел перевернуть ее представление о самой себе и своей чувственности. Слава Богу, он не догадывается об этих переживаниях. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.
Когда они дошли до двери в ее номер, он аккуратно поставил ее на ноги, и только тогда она осмелилась приоткрыть глаза, которые закрыла, борясь с желанием поцеловать его.
— Спасибо. — Она осталась довольна своим голосом, он не так дрожал, как она боялась, учитывая, что все внутри у нее просто распалось.
— Не за что, — сухо бросил он. — Дайте ключ.
— Это совершенно излишне, — чопорно проговорила она. — Я сама.
— Ключ, Грейс, — раздраженно бросил он. — Скорее.
Грейс протянула ему ключ, а когда он снова поднял ее и понес к кровати, ногой закрыв дверь, она почувствовала испарину. Вот и говори о ночных фантазиях!
— Ну вот и отлично. А сейчас я вас покину, но, надеюсь, вы не будете расхаживать, а ляжете и выспитесь. Если не поклянетесь мне в этом, я буду сидеть здесь до утра.
Грейс уставилась на него своими зелеными глазами, расширившимися от изумления. Губы у нее приоткрылись и вытянулись колечком. Наконец она кивнула.
— Я не шевельнусь.
— Вам надо в ванную, пока я здесь? — спокойно спросил он, хотя она могла бы поклясться, что в глубине его янтарно-золотистых глаз сверкнул бесенок.
— Не собираетесь ли вы пойти туда со мной? — выпалила она, к своему изумлению, и покраснела как маков цвет.
Ей показалось, что губы у него чуть раздвинулись, но ответил он без улыбки:
— Мои услуги простираются только до двери.
— О нет, мне никуда не нужно, — пролепетала она, чувствуя, как пылает ее лицо. Почему, что бы он ни сказал, она чувствует себя наивной и неуклюжей? Такого никогда раньше не было.
Он кивнул, нагнулся и снял с нее сначала одну туфлю, потом другую. По всему ее телу пробежала горячая волна, и она стиснула зубы. Когда же он присел на край кровати, положил ее ногу к себе на колени и стал со знанием дела массировать распухшую лодыжку, ее обдало таким жаром, что ей показалось, будто волосы у нее на затылке завиваются в колечки.
— Надо было надеть более практичную обувь, — неодобрительно сказал он, бросив взгляд на ее элегантные туфли на высоких тонких шпильках. — От таких длительных перелетов ноги всегда опухают.
— У меня все в порядке с ногами. — А когда он перевел взгляд на ее ноги, которые так ловко массировали его пальцы, она быстро добавила: — Во всяком случае завтра никаких проблем не будет. — Она хотела отдернуть ноги в самых страшных снах ей не снилось, что она окажется в руках Алекса и будет чувствовать себя столь уязвимой), но не пошевелилась, боясь вызвать в таком проницательном человеке подозрение, будто она смотрит на него не только как на своего работодателя.
— Завтра можете спать сколько угодно. — Он осторожно положил одну ногу на покрывало и стал ловко массировать другую. — У меня встреча в девять, но я могу обойтись без вас, а вот другая, с господином Сугимото, в комплексе Саито в три часа будет долгой и сложной, и я бы хотел, чтоб вы были свеженькая как огурчик.
— Я могу быть свеженькой как огурчик и в девять, — возразила Грейс. Мог бы он обойтись утром без Барбары? Едва ли и едва ли предложил бы ей это.
Алекс внимательно посмотрел на нее, продолжая делать массаж.
— Я не подвергаю сомнению ваши профессиональные качества, Грейс, — сказал он, словно отвечая на ее мысли, — и я бы не просил сопровождать меня утром Барбару. Вы об этом подумали, не правда ли?
— Вовсе нет, — солгала она. Он читает ее мысли, и это начало пугать ее.
— Ах вы лгунья! — Он положил ее ногу на кровать и резко встал. — Но вы не умеете лгать, Грейс Армстронг, в отличие от большинства представительниц вашего пола.
Она вдруг подумала, что он догадывается про ее состояние, и от этого ее снова бросило в жар.
— Я знаю, что вам хочется показать себя с лучшей стороны, но неужели вам не понятно, что вы не были бы здесь, если бы я не был в вас абсолютно уверен. Поверьте мне на слово, — произнес он, посмотрев на нее своими янтарными глазами, и она поняла, что он говорит правду. — А я никогда не ошибаюсь.
— Никогда? — Его высокомерие опять сбило ее с толку, но и немного успокоило.
— Никогда, — отчеканил он.
— Везет же вам, — сказала она, сев на кровати. — Не чудо ли, пройти по жизни, не совершив ни одной ошибки.
— Я не говорил, что никогда не делал ошибок, я говорю, что не делаю их сейчас, — бросил Алекс, явно желая закончить разговор.
Желание побольше узнать об этом загадочном человеке заставило ее проигнорировать его г желание закончить разговор и задать вопрос:
— Надо полагать, эти ошибки былых дней были катастрофическими, раз они научили вас быть осторожным впоследствии, не так ли?
Он пристально посмотрел ей в глаза, помолчал, а затем, когда Грейс уже стало не по себе, произнес:
— Если вы считаете, что разбить на машине одну невинную молодую женщину и позволить другой загнать себя в ловушку и превратить жизнь в ад, пользуясь для достижения этого своим больным умом и красивым телом, — это явления катастрофические, то вы, пожалуй, правы.
— Что? Я… я не поняла, — запинаясь проговорила растерявшаяся Грейс, до глубины души потрясенная болью, прозвучавшей в этих словах, несмотря на спокойный тон, каким они были произнесены. — Я не понимаю, о чем вы.
Алекс снова посмотрел ей в глаза.
— Разумеется, не поняли. Простите, я напрасно вам это сказал. Это дела давно минувших дней, и незачем было ворошить старое. Не берите в голову, Грейс. Всем нам свойственно ошибаться. Вот вы, например, с вашим Энди, который двадцать лет водил вас за нос, а потом бросил. Лучше там, где нас нет.
Лицо у Грейс пошло пятнами. Она лихорадочно искала слова, чтобы поставить его на место. Алекс чуть наклонился и провел пальцем по ее нижней губе, затем резко распрямился и вышел, оставив ее в полном смущении.
4
После ухода Алекса Грейс пребывала в таком состоянии, что готова была смириться с бессонницей, однако она провалилась в сон в тот же миг, как только голова коснулась подушки. Очнулась она, когда зыбкий рассвет стал проникать в комнату. Она лежала одетой поверх покрывала и проснулась оттого, что ей стало холодно.