Другая жизнь

— Твой отец здесь, — коротко оповестил он, и продолжения я уже не слышала, потому что, бросив полотенце с шеи на деревянную скамейку, вылетела из комнаты. Отец наверняка был в своем кабинете. Туда я и отправилась.

Мне пришлось ждать, пока он закончит свой деловой разговор по телефону, вальяжно развалившись в королевском кресле. У моего отца были темные густые волосы, в которых появились редкие седые пряди, но он следил за собой, посещая зал каждый день и употребляя в пищу исключительно полезные продукты. В отличие от меня, Джейк обещал вырасти точной копией отца. У обоих были светло-карие глаза, с оттенком зеленого, темные волосы и совершенно одинаковые носы. Я же от отца унаследовала лишь улыбку, что меня очень злило в детстве. Внешние различия являлись лишней причиной для наших с Джейком ссор, когда он заявлял, что не хочет иметь со мной ничего общего. Конечно, когда мы оба подросли, все изменилось, но я отчетливо помнила, как в семь лет, стоя перед зеркалом, неумело пыталась покрасить волосы акварелью в темный свет. Мама тогда поймала меня, и мне пришлось сидеть под домашнем арестом целую неделю. Этот случай глубоко засел в мой памяти, потому что это были летние каникулы. Все дети весело резвились на улице прямо у меня под окнами, когда я сидела за скучной книжкой.

— А вот и моя Эшли! — Стивен Марс, обогнув стол, заключил меня в объятия. — Ты забыла принять душ, — сообщил он мне, отстраняясь, и, не удержавшись, я улыбнулась.

— Привет, пап, — я плюхнулась в кресло напротив него, когда он сел за свой стол, включая компьютер. — Ты не мог бы уделить мне немного времени? Нам надо поговорить.

— О том, что твои новоиспеченные друзья, узнали кто я такой? — его пальцы запорхали по клавиатуре, набирая текст. Я поморщилась от досады, что он снова знал все наперед.

— Не сердись на Лемана, — Стивен словно прочитал мои мысли. — Это его работа — сообщать мне все, что касается тебя, — отец испытующе посмотрел на меня. — Так что ты хочешь у меня спросить?

Я не стала лезть за словом в карман. Вопрос был готов еще двое суток назад.

— Откуда Джессика и остальные знают тебя в лицо и по имени?

Стивен отодвинул от себя клавиатуру и откинулся на спинку кресла. Мы оба понимали, что отпираться было бесполезно, и он, вздохнув, произнес:

— Видишь ли… Джессика — моя племянница.

Я бы соврала, если бы сказала, что ожидала услышать что-либо нормальное. Обыденность никогда не являлась частью моей жизни.

Повисла пауза, и, наконец, я прокашлялась.

— Хочешь сказать, что она моя кузина?

Я надеялась, что он засмеется и скажет, что все это неудачная шутка, но Стивен с серьезным видом кивнул.

— Итак… — я ошибалась, если думала, что смогу принять подобную новость спокойно. Мой язык заплетался сам собой. — Кто… кого… У тебя брат или сестра? — в конце концов удалось выговорить мне, и я выпрямилась в кресле.

Вместо ответа Стивен встал и подошел к комоду за спинкой своего кресла. Он залез в ящичек, достал оттуда рамку с фотографией и протянул ее мне. Сделав глубокий вдох, я опустила взгляд на снимок.

— Значит, брат, — констатировала я, разглядывая двух мальчиков — выпускников старшей школы, стоящих плечом друг к другу. — Подожди-ка… — я подняла голову, глядя на отца. — Не просто брат, не так ли? Вы как две капли воды.

Стивен взялся за узел галстука, пытаясь его расслабить и молча кивнул.

— Где он сейчас? — я прикусила щеку, потому что догадка пришла в мою голову одновременно с вопросом.

— Он погиб, — подтвердил отец, тяжело вздохнув. — И Джессика винит меня в смерти ее семьи.

— А я не спрашивала, — заметила я, и он покачал головой.

— Лучше ты узнаешь это от меня, чем от них, — на его лице отразилось искреннее сожаление, а в глазах мелькнула боль, когда он, приблизившись, сел на краешек стола. — Я делал много ошибок в своей жизни, Эшли, о которых очень жалею. Например, держал в заложниках свою племянницу и ее будущего мужа. Я относился к ним отвратительно, — я вздрогнула, но промолчала, видя, что признание дается ему с трудом. Тем временем, он продолжил. — Но клянусь, я ни за что бы не причинил вред своему брату или его жене. Стюарт и его жена с сыном погибли в пожаре, устроенном моими врагами, так что… — Стивен закрыл лицо ладонями. — В этом есть моя вина.

— А Джессика знает, что ты сожалеешь, папа? — спросила я, и он затуманенным взором посмотрел на меня.

— Я исчез из ее жизни, причинив ей достаточно боли, — отрезал он, но мы были похожи с ним в характере, и я, так же как и он, никогда не отступала.

— Я задала другой вопрос, — я встала, подойдя к нему. — Джессика знает, что ты любил своего брата и не подстраивал его гибель?

В комнате наступило тяжелое молчание, и только мое сердце, громко ударяющееся о ребра, являлось единственным источником звука.

Я получила ответ на свой вопрос. Если во мне и осталась обида с того злосчастного вечера, то теперь я понимала Джессику и Джареда как никто другой. Невозможно отнестись с верой к той, чей отец виноват в смерти всей твоей семьи.

— Мне надо навестить маму, — тихо произнесла я и вышла из кабинета, не давая ему возможности меня остановить. Я любила отца. На самом деле любила, но его поступки были жестоки, поистине жестоки, и я не собиралась делать вид, что одобряю их. Мне просто нужно уйти, чтобы не высказать ему все то, о чем пожалею.

Сообщив Скотту о своих планах, я побежала в душ. Натянув джинсовые шорты и длинную белую футболку, я оставила волосы распущенными и сбежала вниз по лестнице. Завывающий ветер за окнами подсказал, что мне следует захватить с собой плащ.

Скотт ждал меня во дворе, стоя у роскошного автомобиля.

— Ты мог выбрать что-нибудь менее заметное? — съязвила я, обходя капот Lamborghini и плюхаясь на пассажирское сиденье.

— Я знал, что тебе понравится, — парировал Леман, занимая место водителя, и автомобиль дернулся с места.

Меньше чем через четверть часа мы подъехали к дому, в котором я провела большую часть своей жизни. Мне не потребовалось стучаться, потому что входная дверь была распахнута настежь. Скотт предупреждающим жестом остановил меня, потянувшись к пистолету, спрятанному в кармане пиджака, но я лишь громко фыркнула, проходя в прихожую. Это вполне нормально для моей мамы не закрыть дверь, словно она приглашала в дом всех желающих.

— Эшли, дорогая! — мама в разноцветных носках, доходящих ей до колен, прокатилась по полу ко мне и обняла меня.

— Привет, мам, — без эмоций сказала я, совершенно не чувствуя теплых эмоций при встрече с ней.

— А что он тут делает? — неприветливость в голосе матери заставила мою совесть убраться куда подальше.

— Он, — я взяла Скотта под руку. — Обеспечивает мою безопасность.

— Но это твой дом, Эшли, — возразила мать, и я демонстративно закатила глаза.

— Ну конечно. Теперь я осознала, что охрану следует утроить.

Скотт толкнул меня, осуждая за подобное поведение, но мне было все равно. Я не узнавала эту женщину, которая, сообщив об эксгумации тела собственного сына, ни разу после этого не потрудилась объясниться. Я не стала спрашивать отца ни о чем, не желая добавлять отрицательных красок в сегодняшний день, поэтому и приехала к матери.

— Что с Джейком, мама? — потребовала я, проходя в гостиную, не спрашивая разрешения, все-таки это был и мой дом тоже.

— Я…я сама особо не поняла, — Корделия хлопнула себя ладонями по бедрам. — Но расследование того инцидента зашло в тупик, и появились подозрения, что Джейк был убит.

Боже.

Я отвернулась от нее к камину, не понимая, как можно так спокойно говорить об убийстве сына. Наверное, нервы у нее железные, но я была не такая. Прошло четыре месяца после похорон Джейка, а тот день, в который мы пошли кататься на велосипедах перед его отъездом в колледж, отпечатался в моей памяти в мельчайших деталях.

Мой взгляд упал на фотографию на каминной полке, на которой были изображены мы с Джейком. Это был случайный снимок. Мы сидели во дворе. Джейк держал в руках стакан с газировкой, а я говорила с кем-то за кадром, скорее всего, с Тэссой. Джейк, улыбаясь, смотрел на меня. Завернутые рукава его черно-красной рубашки в клеточку открывали вид на татуировку на его левой руке.