Индекс страха

Ван дер Зил и Джулон поджидали его в приемной. Увидев его, встали. Оба выглядели потрясенными.

— Все было в новостях, — сказал ван дер Зил. — Они показали пожар, склад — все.

Квери выругался и посмотрел на часы.

— Пора отправлять электронные сообщения основным клиентам. Пусть узнают о том, что произошло, от нас. — Он заметил, что ван дер Зил и Джулон переглянулись. — Ну, что еще случилось?

— Сначала вам следует кое-что увидеть, — сказал Джулон.

Квери последовал за ними в операционный зал. К его удивлению, ни один из аналитиков не ушел домой. Когда он открыл дверь, все молча встали. Что это означает — проявление уважения? Директор надеялся, что они не ждут от него речи. По привычке он бросил взгляд на бизнес-каналы. Индекс Доу-Джонса вернул две трети своих потерь, теперь его общее падение за день составляло всего триста восемьдесят семь пунктов; ВИКС поднялся на шестьдесят процентов. Результаты выборов в Великобритании были предсказаны после опроса граждан на выходе с избирательных участков: ни одна партия не получила большинства. «Пожалуй, это вполне соответствует сегодняшним результатам», — подумал Хьюго.

Он проверил на ближайшем мониторе прибыли и потери, заморгал, прочитал еще раз, а потом с удивлением повернулся к остальным.

— Это правда, — сказал Джулон. — Мы получили прибыль от кризиса в четыре и одну десятую миллиарда долларов.

— А главное, — добавил ван дер Зил, — что это лишь четыре десятых процента от общей волатильности рынка. Никто ничего не заметит, за исключением нас самих.

— Боже мой… — Квери быстро сделал прикидку собственных капиталов. — Значит, ВИКСАЛ успел завершить все сделки до того, как Алекс его уничтожил.

— Он его не уничтожил, Хьюго, — негромко сказал Джулон после небольшой паузы. — ВИКСАЛ все еще ведет торги.

— Что?

— Он продолжает торговать.

— Но этого не может быть. Я сам видел, как все оборудование сгорело дотла.

— Значит, существует другое оборудование, о котором мы ничего не знаем. Произошло нечто чудесное. Вы видели Интрасеть? Лозунг компании изменился.

Квери посмотрел на лица аналитиков. Они выглядели пустыми и сияющими одновременно, словно их хозяева были членами культа. У Хьюго появилось жуткое чувство. Несколько человек энергично кивали. Он наклонился, чтобы прочитать надпись на экранной заставке.

«У КОМПАНИИ БУДУЩЕГО НЕ БУДЕТ РАБОЧИХ.

У КОМПАНИИ БУДУЩЕГО НЕ БУДЕТ МЕНЕДЖЕРОВ.

У КОМПАНИИ БУДУЩЕГО БУДЕТ ЦИФРОВАЯ ЛИЧНОСТЬ.

КОМПАНИЯ БУДУЩЕГО БУДЕТ ЖИВОЙ».

Квери сидел в своем кабинете и писал письма инвесторам.

«Кому: Этьену и Клариссе Мюсар, Эльмире Гюльжан и Франсуа де Гомбар-Тоннелю, Эзре Клейну, Биллу Эстербруку, Амшелю Херсхаймеру, Иену Моулду, Мечиславу Лукашински, Ху Ливэю, Ки Чану.

От: Хьюго Квери.

Тема: Алекс.

Мои дорогие друзья, к тому моменту, когда вы будете читать мое письмо, вероятно, вам уже станут известны трагические события, которые произошли вчера с Алексом Хоффманом. Сегодня я лично позвоню каждому из вас, чтобы обсудить ситуацию. Сейчас я хочу вас заверить, что он получает лучший медицинский уход из всех возможных, и мы в эти трудные минуты молимся о благополучии Алекса и Габриэль. Конечно, еще слишком рано говорить о будущем компании, которую он основал, но я хочу заверить вас, что все системы работают, из чего следует, что ваши вложения будут продолжать увеличиваться. При личном разговоре я все расскажу вам более подробно».

Аналитики провели голосование и сошлись на том, что они будут хранить в тайне все произошедшее. В свою очередь, компания предоставит каждому бонус в размере пяти миллионов долларов. Они и дальше будут их получать — в соответствии с успехами ВИКСАЛа. Никто не стал возражать. Квери полагал, что это связано с судьбой, которая постигла Раджамани.

Послышался стук в дверь.

— Входите, — крикнул Хьюго.

Оказалось, что это Жену.

— Привет, Морис, чего ты хочешь?

— Я пришел, чтобы снять камеры, если вы не против.

Квери задумался о ВИКСАЛе, представил себе сияющее божественное цифровое облако, периодически приближающееся к земле. Оно могло находиться в любом месте — в душной подземной промышленной зоне, где воняет авиационным топливом, окруженной стрекотом цикад, рядом с международным аэропортом в Юго-Восточной Азии или Латинской Америке. В прохладном лиственном парке под прозрачным теплым дождем в Новой Англии или в бассейне Рейна; в редко посещаемом и темном этаже совершенно нового офиса в Лондоне, Мумбае или Сан-Паулу. Или пустило корни в сотнях тысяч домашних компьютеров.

«Оно вокруг нас, — подумал Квери, — в воздухе, которым мы дышим». Он посмотрел в скрытую камеру, едва заметно поклонился и сказал:

— Оставь их на прежних местах.

Габриэль вернулась туда, где начался ее день. Она сидела в университетской больнице, только на этот раз возле постели мужа. Его положили в отдельную палату в конце темного коридора на третьем этаже. На окнах были решетки, снаружи стояли на посту двое полицейских — мужчина и женщина. Лицо Алекса скрывали повязки и трубки. Он не приходил в сознание с того момента, как упал на землю. Габриэль сказали, что он получил множественные переломы и ожоги второй степени. Алекса привезли из операционной, поставили капельницу, подсоединили к монитору и ввели трубки. Хирург отказался дать прогноз. Он лишь сказал, что следующие двадцать четыре часа будут критическими. Четыре ряда ярких изумрудно-зеленых линий ползли по монитору, производя на Габриэль гипнотическое воздействие. Она вдруг вспомнила их медовый месяц, когда наблюдала, как волны Тихого океана набегали на берег, бесконечно сменяя одна другую.

Александр вскрикнул во сне. Очевидно, его что-то ужасно тревожило. Она коснулась его забинтованной руки — какие мысли проносятся в его могучем разуме?

— Все хорошо, дорогой. Теперь все будет хорошо.

Габриэль положила голову на подушку, рядом с его головой. Странное дело, она ощущала необычное удовлетворение, несмотря на все, что произошло. Теперь он находился рядом с ней. За решетчатым окном церковные часы пробили полночь. Габриэль начала тихонько напевать для мужа колыбельную.