Умерла — поберегись!

Я закрыла глаза, взмолилась — только бы не ошибиться — и позволила жнице коснуться меня.

Застыла, когда ее рука сжала мое плечо. Усилием воли заставила себя нырнуть в глубины сознания, и перед моим внутренним взором предстал амулет. Рядом я чувствовала присутствие другого, но гораздо слабее. От амулета Накиты ко мне тянулось намного меньше нитей, но чем дольше я смотрела, тем больше их становилось, тем более плотной и настоящей становилась я сама. Более мертвой, подумала я и попробовала оборвать эти нити, но лишь уничтожила линии, тянущиеся ко мне от моего амулета.

Накита это почувствовала и судорожно дернулась, но ее рука по-прежнему сжимала меня, а я так и не стала невидимой. Мне не оборвать нити от ее амулета, не обретя над ним власть, но для этого нужно его присвоить. И тогда меня просто разнесет в пыль. А меч, мелькнула внезапная мысль. Он создан из ее амулета. Они связаны напрямую. Может, с мечом сработает…

Накита удивленно вскрикнула, и я открыла глаза. Грейс парила над Джошем и окутывала его сияющим туманом. Она была прекрасна и беспощадна, воплощение строгой красоты, на которую больно смотреть. И она плакала. Плакала обо мне. Я хотела сказать ей, что все будет хорошо, но не сумела подобрать слова.

Что-то обрушилось на меня, я пошатнулась и упала бы, если бы Накита меня не держала. Я взглянула ей прямо в глаза, и они расширились. Губы приоткрылись, ужас исказил ее лицо.

Я замерла от внезапной непомерной боли. Накита оттолкнула меня, я упала на колено и с ужасом поняла, что это было. Черное крыло. Они нашли меня.

Холод, такой жгучий, что казался огнем, пробежал по позвоночнику и добрался до сознания. Я хватала ртом воздух, не в силах закричать. Это была не смерть. А ощущение того, что меня никогда и не существовало. Черное крыло забирало мои воспоминания и оставляло взамен пустоту. Оно уничтожало меня, разрывало мое прошлое в клочья, мгновение за мгновением.

Я инстинктивно бросилась на землю. Обезумев от боли, скорчилась и попыталась отодрать от себя черное крыло. У меня получилось, но уже через секунду оно снова присосалось к коже. Оно горело в том месте, где я коснулась его рукой, и все равно продолжало пожирать мою душу!

Я поднялась на ноги, каждое движение причиняло мучительную боль. Стояла, пошатываясь, и тут на меня напало второе черное крыло. Потрясенная, я ничего не могла поделать. От боли я вновь стала видимой — даже упустила образ своего амулета, что уж говорить о соединяющих нас нитях — и, покачиваясь, посмотрела на Накиту.

Я проиграла. Совершила ошибку и теперь умру. Умница и красавица Накита без труда заполучила камень и добилась моей гибели. Если я ничего не предприму, меня сожрут, и я исчезну без следа. Должна бы радоваться. Ведь мне досталось еще целое лето жизни. Но это так мало! Нет, я не готова смириться! Мне нужен ее чертов меч, только и всего. Между ним и амулетом прямая связь, и с помощью меча я наверняка смогу оборвать нити, соединяющие меня и камень Накиты.

— Может, ты и темная жница, — заговорила я; руки и ноги словно одеревенели, — но ни черта не смыслишь в человеческой воле.

Она озадаченно уставилась на меня. Стиснув зубы, я двинулась вперед.

Два года тренировок не прошли даром: я твердо поставила левую ногу возле ее правой, повернулась, став к ней боком, и со всей силы двинула правым локтем ей в живот. Накита сложилась пополам.

Меч в ее руке безвольно повис, я схватила его поверх пальцев жницы. Теперь он был и ее, и мой. Внутренним взором я видела оба наших амулета и все линии, что привязывают меня к настоящему.

Накита поняла, что я хочу забрать меч, и другой рукой схватилась за него чуть выше моей руки. Превратиться в невидимку. Тогда меч тоже станет невидимым. Но мне так больно.

Если у меня не получится, Джош умрет. А я не позволю ему умереть только из-за того, что боюсь боли. Так просто решиться.

Рука болела. Я сдалась — позволила боли вылиться наружу и очистить меня, оставив лишь мою волю. И почувствовала необыкновенную, все растущую радость — это мое сознание пыталось защитить само себя ложным взлетом сил. Могущественная и торжествующая, я глубоко выдохнула и разом оборвала все связи с настоящим — и с этим единым вздохом, в котором была собрана вся моя воля, все линии съежились, как шелковые нити в огне. Меч жницы стал моим.

— Нет! — крикнула Накита, отпрянув, когда почувствовала, что ее меч вместе со мной становится невидимым. Я превратилась в туман, ей было не удержать меня, но она все равно ринулась в бой. Я непроизвольно подняла руку, и жница прошла сквозь меня, ее амулет сверкнул фиолетовым огнем.

Накита изумилась, рот открылся в молчаливом крике. Время словно замедлилось, я задержала дыхание, будто стараясь не впускать жницу в себя. Потом начала поддаваться, чувствуя ее холодный гнев, пробуя на вкус ее разочарование. В сознании возник стоящий на полу черной плитки Кайрос, залитый солнечным светом, он сказал Наките, что я угрожаю воле серафимов, и тайно послал ее за мной. На мгновение я стала ею. А она — мной.

Напавшие на меня черные крылья почуяли ее. Это было повкуснее памяти о моих жалких семнадцати годах жизни.

Накита вскрикнула от муки, когда черные крылья оставили меня и приникли к ней. Стоило им оторваться от меня, боль исчезла, а когда черная жница прошла сквозь меня, черные крылья вонзились в ее тело.

Я упала наземь и от неожиданности упустила из вида амулеты. Тут же возникли новые линии, и оба камня привязали меня к настоящему. Я вновь обрела тело. Накита, словно окаменевшая от боли, возвышалась надо мной. И не меч я сжимала в руках, а ее амулет. Забрав одно, я отняла и другое.

Голос жницы взвился от боли, и она рухнула на колени. Из ниоткуда возникли мерцающие белые крылья и взметнулись вверх до самых ветвей. Я испуганно попятилась к Джошу. Он поднял глаза, не отрывая ладони от живота, и весь дрожал. Над нами кружила Грейс — она вновь стала сверкающим шаром света.

Накита в третий раз пронзительно вскрикнула. От этого нечеловеческого звука кровь застыла в жилах. Черные крылья оказались у нее внутри. Только теперь я поняла, что натворила, и смотрела на жницу в ужасе. Но я же не знала. Не знала!

Ее крылья и спина выгнулись, словно от жуткой боли, крик внезапно оборвался, крылья опали, и Накита исчезла. Земля и обрывки травы поднялись в воздух, я вся съежилась.

— Мэдисон, — испуганный голос Грейс перекрыл звуки оркестра, — полезай в машину. Хватай Джоша и в машину.

Накита исчезла, но черные крылья по-прежнему роились кругом. Сотнями. Я снова обрела тело, и Грейс была с нами, но они не улетали.

— Джош, — задыхаясь, проговорила я, чувствуя такую слабость, словно так и осталась бестелесной. Я, спотыкаясь, помогла ему подняться. Амулет Накиты болтался у меня вокруг запястья. Я нагнулась и подхватила брошенный на земле фотик. Затолкала Джоша в открытую дверцу машины, он обмяк на пассажирском сиденье. Мотор по-прежнему работал, и я поблагодарила Господа Бога за маленькие подарки вроде этого.

— С Джошем все нормально? — выдавила я из себя, захлопнув дверцу. Громкое гудение мотора словно отдавалось во мне до самых костей. — Она его ранила?

— Не прямым попаданием, — сказала Грейс. — Я бы ее остановила, да ты попалась на дороге. Его душа висит на волоске. Выбирайся отсюда. Мне не удержаться, если они нападут разом. Ты под моим прикрытием, но двое попробовали тебя на вкус, а остальные это чувствуют. Не становись больше невидимкой. Не надо, Мэдисон! С каждым разом ты все сильнее разрушаешь амулет.

Вся дрожа, я сдала назад и вжала педаль газа. Джоша стукнуло о дверцу. Не становись невидимкой. Это она уже говорила. Черные крылья могут забраться внутрь меня. Но тогда выбора не было.

— Джош? — заговорила я, когда мы добрались до шоссе и потащились, объезжая людей, которые начинали расходиться из парка. — Джош, не молчи. — Я обернулась, но, похоже, никто не слышал крика Накиты и не видел, как пугающей красоты белокрылый ангел выгнулся от боли под деревьями.