Страница 4 из 10
– Ты можешь мне объяснить, что значит этот призыв?
– Не могу, принц. Мне было приказано уведомить вас о том, что вы должны как можно быстрее появиться в столице. И что я должен оберегать вас, пусть даже ценой жизни всех своих людей.
«Ого! Что же должно было произойти там, во дворце, чтобы возникла такая невиданная срочность?»
– Стемнело, мой друг, – задумчиво проговорил Мирджафар. – Завтра, с первыми лучами солнца, я отправлюсь в путь.
– Нет, принц. Вы должны выехать сегодня. Не следует терять ни мгновения.
– Но мои люди…
– Они последуют за вами. Мой отряд будет охранять вас, а их поведет ваш помощник.
– Да будет так! Гарун, войди!
Если так угодно бею, приходится повиноваться.
Мирджафар спешился в дворцовом парке у двери, о которой знала лишь Черная Стража. Ночь вскоре должна была превратиться в утро. Посыльный бея исчез, едва они пересекли невидимую границу личных владений бея – считалось, что здесь любому из гостей не грозит никакая опасность. Шаги в полутьме знакомых с детства коридоров отдавались глухо и тревожно. Так же тревожно было на сердце у Мирджафара.
В своих личных покоях бей становился обыкновенным человеком – так считал он сам. Однако долгие годы безграничной власти даже отца превратили в безжалостного и расчетливого правителя, распоряжавшегося своими детьми и женами так, как это было нужно его стране. Так было раньше. Сейчас же перед Мирджафаром сидел уставший старик, хотя отцу, принц знал это, едва исполнилось пятьдесят пять.
– Отец!.. – Мирджафар опустился на колено.
– Встань, сын! Человек твоего звания ни перед кем не должен становиться на колени, помни это…
«Давно ли…» Но крамольные мысли принц решил пока не высказывать – что-то вовсе уж необычное происходило здесь, за высокими дворцовыми стенами.
Вместо отца заговорил глава Черной Стражи, хитрец Соломон.
– Юноша, моими устами великий бей, Тахир ас-Сад, желает объявить свою волю, – наставник принца едва заметно улыбнулся. – Он повелел наградить младшего из своих сыновей, верного защитника прекрасной Титтери, за его преданную службу.
Удивленно вскинув брови, Мирджафар язвительно усмехнулся.
– Отец наконец вспомнил об обещании, данном долгих пять лет назад?
Бей кивнул. Мирджафар с удивлением увидел, что глаза его полны слез. «Да что же происходит вокруг?!»
– Да, великий бей не забыл ни одного из своих слов, – ответил Соломон, кивнув. – Из юноши, облеченного невиданными полномочиями, ты, принц, превратился в подлинного Стража, истинного защитника. Одного этого было бы достаточно для того, чтобы награда наконец нашла героя.
Мирджафар усмехнулся. Пять лет лишений, пять лет головоломных заданий… Сегодня, лишь сегодня бей разглядел его усилия.
– За годы службы ты не раз доказал свою храбрость, бесстрашие и верность бею и трону, – продолжил глава Черной Стражи. – Титтери нужен такой опытный и сильный человек, как ты. Завтра на закате, принц, ты полномочным послом бея взойдешь на корабль. Тебе предстоит восстановить связь с великим Бизантием, которая прервалась десятилетия назад.
«Послом… Восстановить связь…» Мирджафар уже понял, что это задание будет куда сложнее всех предыдущих.
– Мой отец желает, чтобы я передал базилевсу тайные письма? – спросил он.
– И это тоже. Однако главное – ты должен предстать перед императором и засвидетельствовать уважение, которое семья ас-Садов питает к могучей стране предков, – осторожно подбирая слова, ответил сам бей. – Черной Страже стало известно, что назревает заговор, какого еще не было в нашей стране. По некоторым, весьма скупым и отрывочным сведениям, нити его тянутся через страны к далекому княжеству, почему-то мечтающему завладеть всем миром.
Мирджафар не находил слов от изумления. Какое-то княжество, расположенное, должно быть, на другом краю света, не может угрожать его стране!..
– Пусть тебя, юноша, – продолжал уже Соломон, – не удивляют наши опасения. Сведения пришли из источников, которым не доверять нельзя, пришли одновременно из нескольких мест. Но кто стоит во главе и что затевается, неизвестно. Война же внутри страны нам вовсе не нужна. А вот поддержка великой империи, грозного Бизантия, окажется более чем кстати.
«Старый хитрец, ты и сейчас не говоришь мне всего… Ну что ж, пусть будет так. Хотел бы я, чтобы все это были лишь ваши глупые опасения. Хотя восстановить давнюю дружбу с Бизантием давно пора. Отец опоздал с этим мудрым решением как минимум на пару десятков лет…»
– Вместе с верительными грамотами и письмами для базилевса, юноша, тебе будут переданы также и полномочия главы Черной Стражи на полуночь от Серединного моря. Кроме того, теперь твоими владениями станут не только поместье деда, но и все земли, некогда этому поместью принадлежавшие. Титул второго принца и второго наследника от сего мгновения также принадлежит тебе.
– Отец… – Мирджафар не находил слов.
– Юноша, твой отец более чем озабочен всем, что происходит в мире. И желает, чтобы ты стал его глазами и ушами. И, конечно, мудрым разумом.
– И железным кулаком…
– Да, это тоже не будет лишним.
– Сын, – вполголоса проговорил бей. – Не разумом, но сердцем вижу я черные тучи, нависшие над нашим троном и нашей страной. Прошу тебя, сбереги высокое имя ас-Садов, не дай трону рухнуть под натиском врагов…
– Я клянусь тебе в этом, отец!
«Что же все-таки происходит? – задавался вопросом Мирджафар, выходя из тайных покоев. – Почему отец так обеспокоен?»
– Ты не должен удивляться словам бея, мальчик, – ответил на его безмолвный вопрос Соломон. – Пусть сведения и отрывочны, но они столь напугали великого Тахира, что он сразу вспомнил о своих словах и своем сыне…
– Так это ты, хитрая лиса, так перепугал старика? – От удивления Мирджафар даже стал хамить наставнику.
– Я просто напомнил ему о тебе. Собирайся, принц и наследник. Корабль будет тебя ждать завтра на закате. Письма и золотая пайцза[1] будут твоими, едва ты взойдешь на борт. Не теряй времени!
Свиток четвертый
Глава Черной Стражи полуночных берегов, принц Мирджафар, вошел в пиршественный зал. Письма были переданы, скупые улыбки базилевса и его министров получены, письма с уверениями в давней и прочной дружбе обещаны. Настал черед праздника.
Алексей Комнин, великий император, решил, что возврат далекой Титтери под руку великой империи вполне достоин настоящего торжества. Падкий на веяния моды, базилевс распорядился устроить прием, подобный тому, какой устраивали монархи полуночных стран – франки, альбионцы… Распоряжение было недвусмысленным – и церемониймейстеру пришлось немало потрудиться, чтобы ни в чем не уступать любому монаршему двору.
Многочисленные гедиклис базилевса, его жены, также вынуждены были изменить привычкам ради сиюминутной блажи императора. Вычурные многослойные одеяния сменились нарядными платьями по франкской моде, привычные хиджабы пришлось отложить в сундуки и выставить напоказ то, что обычно скрывали платки и шали. Лишь украшения, ожерелья и кольца, диадемы и серьги, браслеты и пояса можно было не менять.
Принц прогуливался в толпе придворных и изумлялся все сильнее – менее всего он мог рассчитывать на такой прием и такое празднество. Однако Гарун, его верный друг и мудрый советчик, шепотом заметил:
– Твое появление лишь повод… Поверь, принц, ты здесь – самая неинтересная диковина. Наслаждайся карнавалом.
И Мирджафар решил, что разумнее всего последовать совету друга. А потому из-за колонны, увитой виноградными лозами, он оглядывал прогуливающихся дам, отчего-то слишком усердно прикрывающихся веерами, и кавалеров, отчего-то со слишком пристальным вниманием пытавшихся под эти веера заглянуть.
1
Овальная пластина из металла или дерева, знак доверия. Имевший пайцзу мог получить фураж для лошадей, доступ на охраняемые территории. Но чаще это был знак, удостоверяющий, что носитель пайцзы есть лицо, облеченное полным доверием властелина. (Примеч. автора.)