Новосёлы

Около ямок ничего не лежало – ни кустов, ни деревьев. Наверно, так и не привезут сегодня.

Профессор Дервоед стоял возле своего широченного, ещё без крыши, гаража и смотрел, как мы останавливаемся, вылезаем. Дети мгновенно окружили нас, завопили на разные голоса:

– Собачку покажите!

– Женя, а где Полкан?

– Ой, какой кот облезлый!

– Кошка Мурка, а не кот, – сказала Марина. – У неё скоро будут котята.

– Мы собаку не захотели покупать, – соврал я. – Собак можно хоть сто купить. И в любой день. А таких кошек не найдёшь. Горная кошка… Гадюк умеет ловить.

– В нашем доме гадюки не водятся, – заявила Марина. Она держала Мурку кверху лапами и укачивала, как куклу. Кошка потихоньку выла.

– Это морская кошка, – вмешался Женя-большой. Он как раз вытаскивал из машины авоськи с картошкой и яблоками. – Видели по телевизору морских котиков? Так то котики, а это – кошки. Плавают хорошо, мышей… э-э, не мышей – рыбу хорошо ловят. – Сказал и быстро понёс сетки в дом.

– И летучие кошки бывают! – сказала Марина.

– Малявка, не щебечи! – Вася одной рукой потянул Марину за бант, а другой – кошку за ус. Мурка задёргалась. – Таких кошек не бывает!

– А вот бывают! – топнула Марина ногой. – А кто летучих мышей ловит? Ага?

Все замолчали, и Марина победно осмотрела пацанов: «Во!» Зажала кошку коленками, сорвала с головы бант и начала завязывать ей на шею.

– А у нас, когда мы жили на старой квартире, тоже был морской кот. Нет, речной… Мы на рыбалку с ним ходили… – начал выдумывать Жора. – Привяжешь его к спиннингу, и бултых в реку! А он плывёт назад и рыбу тащит за хвост.

– А почему ты сюда его не привёз? Здесь же Неман рядышком, – сказал Павлуша.

– «Почему, почему»… Потому, что оканчивается на «у»! Он однажды рыбу поймал, а сом подплыл к нему и ка-ак схватит! И рыбу, и кота проглотил.

– Эх, надо было быстрее катушку крутить!

Я почти поверил его выдумке.

– А мы крутили. Килограммов сто был… Ка-ак рванёт леску! А мы с папой кувырк в воду! Еле выбрались…

Дядя Коля загнал машину в гараж, нацепил замок и молча ушёл домой.

Только тогда подошёл к нам профессор Дервоед, посмотрел на Мурку.

– В моём институте есть виварий. Там принимают всяких бродячих кошек, собак. Вы бы их ловили – и туда… Тройная выгода: бродяжки б не разносили заразу по городу – раз. Во-вторых, студенты на них учились бы операции делать… А в-третьих, вам бы деньги, прибыль… На мороженое, хе-хе! Если б организовать отлов в масштабах города…

Марина не дослушала его – повернулась спиной к Ивану Ивановичу и понесла кошку домой.

Мы шли вслед за ней, как королевская свита. Только Павлуша отстал – вынимал из ямы Генку. Его легонько, совсем легонько толкнул Вася, и Генка завалился – кверху ногами. Ревёт!

Около крыльца мы немного постояли, подождали их.

На скамье сидели Васина мама и профессорша.

– Смотрите, кота где-то поймали, – сказала Васина мама и зевнула во весь рот. С тарелки на коленях она брала щепоткой натёртый огурец и лепила себе на лицо. – Так? Так? – спрашивала она у профессорши грубым голосом. К носу поприлипали белые огуречные зёрна.

– Да-да!.. – отозвалась Дервоедова жена. – Вы думаете, почему у меня кожа на лице такая молодая, белая? Потому что всякую овощ не только ем, но и к лицу прикладываю. Подержать так надо час или два. И не сидите сложа руки, а втирайте смесь в кожу, массируйте.

Васина мама «массировала» и жаловалась:

– Если б ещё… какое лекарство… голосу найти. Как в трубу трубишь, самой неприятно.

– Курить бросьте… Я видела, вы курите.

Чужие дети, из других домов, дальше крыльца не пошли. А мы взбежали на четвёртый этаж. Вася поднял палку к нашему звонку и надавил.

Марина притопала на площадку как раз тогда, когда мама открыла дверь.

– Эт-то что… ещё… такое?! – вытянулось мамино лицо. – Брось!!! Сейчас же брось! – схватила кошку за ухо, попыталась выдернуть из Марининых рук.

Кошка вякнула, а Марина пронзительно заверещала:

– И-и-и-и-и-и-и! Мне купи-и-и-или-и-и-и-и!!!

– Горную!

– Летучую!

– Морскую! – закричали Вася, Серёжа, Жора.

– В ванну пустим, пусть поплавает… – сказал я тихо.

На шум вышел папа.

– Вас самих надо в ванну вместе с ней.

– Заразу принесли! Инфекцию! Блох набрались! О боже, я не перенесу этого! – Мама сцепила руки на груди.

Только бабушка не вышла к нам. Наверно, дома нет.

Папа выделил из группы меня и Марину, загрёб рукой в прихожую. Компанию в квартиру не пустил.

– Жека, расскажешь, как кошка будет плавать! – крикнул Вася.

Бух! – дверь захлопнулась перед его носом.

– Так это такой щенок? – Папа посмотрел на меня долгим, пронизывающим взглядом.

Я опустил голову.

– Помыть её надо, протравить… – сказала мама, тяжело вздохнув.

– А что у нас есть? – спросил папа.

Мама пошла на кухню, где висела аптечка.

– Скипидар есть, нафталин, горчица в порошке… – показала она бутылочку и пакеты.

– А карболки, керосина нет?

– И без того вонь будет на всю квартиру. Хорошо, что хоть не тигра надо купать. – Мама пошла в ванную.

– Не подействует горчица на блох, – сказал папа. – Да они уже все на Марине, наверное.

Мама налила в тазик тёплой воды. Не жалея насыпала горчицы и нафталина, а скипидар вылила весь до капли, размешала.

– Давайте сюда своего Полкана, – сказала она с издёвкой.

Марина хотела сама опустить кошку в воду, а Мурка – верть! И когтями за руки!

– А-а-а!!! – завопила Марина, стряхивая с себя кошку.

Папа подскочил, стал отцеплять кошку от Марины по коготку, по лапке. Марина трясла головой и кончалась от крика. Оторвал папа кошку, зажал её под мышкой.

Мама уже успела принести из кухни йод.

– Держите её!

Папа держал кошку, поэтому за Марину вцепился руками и ногами я. И подбородком хотел придавить сверху, чтоб не подпрыгивала. А Марина трах мне головой под челюсть!

– А-а-а! – закричал и я. Сразу набежало полный рот крови: чуть язык не откусил!

Прижгла мама Марине царапины, хотела и мне в рот йоду налить. Но я не дался.

– Бросай быстрее эту гадость в тазик! – сказала мама.

Папа сделал хитрее: зажал передние лапки кошки в левой руке, а задние – в правой. И – плюх Мурку с головой в жёлтую бурду! И – плюх второй раз! И-и-и…

Третий раз не успел. «Вя-а-ау!» – задёргалась у него в руках кошка и цап зубами за палец!

– По носу ей! Щелчка! – запрыгал папа около тазика.

Я щёлк, щёлк Мурку по носу. А она только: «У-умр!» – и жрёт папу, не перестаёт.

– Водой её! Душем!.. – Папа выставил руки с кошкой над ванной.

И тут как сыпанёт сверху на них кипяток, как заклубится пар!

– Ой, не за ту повернула! – испугалась мама.

– У тебя всегда не то! – кричит на маму папа, а мокрые волосы залепили ему лицо, глаза.

– А-а, пропади ты пропадом! – шваркнул он Мурку в ванну, схватился за укушенное место и побежал.

Кошка выскользнула из ванны и – за ним.

– Иван, здесь йод, ты куда? – мама кричит. – Ой, спасайся, она, наверно, взбесилась!

Мы выбежали вслед за кошкой в прихожую, оттуда – в общую комнату, потом в кабинет-спальню, опять назад. Кошка ни на кого не бросалась, бегала кругами по комнате, вертелась волчком, хватая зубами за свой коротенький хвост, кувыркалась через голову: «Мя-ау!» И ещё через голову, и ещё! И снова волчком, а с неё брызги во все стороны, комки горчичного теста!

Трах с разбегу в зеркальный шкаф! Думала, окно! Подхватилась – и на диван, с дивана – на стол, со стола – на портьеру окна, по ней на самую верхушку, на деревянную рейку. «У-у-уай! Умр-р-ру-у!!!» – визжит диким голосом.

Мы потрясли портьеру, чтоб согнать оттуда. Подошёл папа, дёрнул сильнее.

Рейка-карниз рухнула на пол. Взметнулось облачко пыли, из стены вырвались вместе с карнизом шпунты, куски штукатурки.