Страница 27 из 32
— Я все знаю, — со стоном потрясла ногой в воздухе Нинка. — Как же больно… Ой, я бедненькая… Малышка, — приказала она сама себе, — соберись, нам предстоит дело.
И она снова захромала.
Но как только мы переступили порог, подруга тотчас изменилась. Расправила плечи, на лице ее появилась очаровательная улыбка, походка стала легкой, будто бы никаких мозолей и в помине не было. Я только удивлялась выдержке этой полусумасшедшей влюбленной. Если, конечно, фанатизм по отношению к парню из рок-группы так можно назвать.
За дверью наши персоны ждал непонятно чему радующийся охранник. Когда он увидел нас, обрадовался еще больше.
— Куда? — спросил он, откровенно рассматривая Нинкины ноги.
— А вы как думаете? — излишне ласково спросила она у него.
Как вы поняли, она не слишком жаловала незнакомых людей, которые не могли оказаться ей полезными.
— Я думаю… — начал, было, охранник, но подруга перебила его и заявила:
— Вам не нужно думать, это трудно. Вам нужно охранять. Вот, — ткнула она ему под нос добытый с таким трудом журналистский пропуск, — мы — пресса.
Я молчаливо показала охраннику и свое удостоверение, которое тут же поспешно повесила на шею.
— Проходите, пресса, — недовольно буркнул охранник, найдя наши фамилии среди списка приглашенных.
Как я помнила, Нина и ее Сеточкин заранее договаривались насчет нашего с ней прибытия в клуб.
Обстановка вокруг была совсем не клубной и не праздничной, а напротив, мы словно попали в офис. Светлые стены и пол, горизонтальные крупные жалюзи, кожаные диванчики, полукруглая бело-голубая стойка ресепшн, за которой находились две девушки в одинаковых матовых блузах.
— Подойдем к ним, — мигом сориентировалась подруга.
А я почувствовала чей-то внимательный взгляд и обернулась. Возле одной из дверей, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись к стене, парень с темно-синими волосами и с пирсингами в губе и бровях. Довольно высокий, худощавый, но с развитой мускулатурой и широкими плечами. Лицо у него было нахальным и миловидным, с высокими скулами, волевым, как говорится, подбородком и слегка асимметричными изломанными посредине бровями. На секунду мне показалось, что если бы придать его волосам естественный цвет и убрать проколы, то его лицо стало бы даже благородным.
Я замедлила шаг, глядя на него с большим интересом. Ничего себе волосы у человека! Это нужно до какой ручки дойти, чтобы выбрать себе такую краску?
— Нин, посмотри на парня, — дернула я подругу за руку, но она уже не слушала меня, а подошла вплотную к стойке.
Одна из девушек щебетала по телефону, вторая вежливо с нами поздоровалась:
— Чем могу быть полезной?
— Мы на пресс-конференцию группы «На краю», — очень мило улыбнулась Нинка. — Куда нам пройти?
Я снова оглянулась — синеволосый исчез. Жаль.
Девушка сказала, как нам добраться до конференц-зала, и уже через пару минут мы там появились, попав из относительно спокойного холла в царство людского гомона. Журналисты переговаривались, звонили куда-то по телефонам, кто-то смеялся, а кто-то щелкал фотоаппаратом, проверяя, вероятно, как он работает.
Все здесь произвело на меня впечатление: довольно большое светлое помещение с высокими потолками, большим количеством осветительных приборов и небольшим полукруглым возвышением, на котором находился длинный стол с высокими стаканами и напитками и табличками, на которых значились имена участников группы. Позади стола располагался масштабный по размерам стенд, на яростном темном водно-синем фоне которого были в полный рост изображены все участники группы «На краю». Это были пятеро довольно-таки эффектных парней в мрачной одежде и с абсолютно постными лицами, в которых просматривалась то ли готическая печаль, то ли полнейшее равнодушие к окружающему миру, то ли высокомерие.
На заднем плане стенда неизвестный художник-оформитель расположил полупрозрачный сине-бело-фиолетовый силуэт озлобленного водного дракона с раскрытой пастью, извергающего серо-голубое полупрозрачное пламя, складывающее в буквы «НК» — инициалы любимой российской Нинкиной рок-команды.
Чуть ниже этой сцены стояло несколько громоздких профессиональных телекамер. За ними, в небольшом отдалении, располагалось рядов десять или двенадцать мягких и широких красных стульев с высокими спинками. Большая часть из них уже была забита людьми. Как Нинка и говорила, журналисты здесь были одеты весьма неброско и совсем неофициально. Например, мужчины почти все в джинсах и свитерах, а вовсе не в костюмах, как наивно полагала я.
— Какой милый! — загляделась подруга на своего Кея, изображенного на плакате ровно посередине, в окружении сотоварищей по музыкальному оружию.
— Потом полюбуешься! Нам некогда.
— Да-да… Пошли искать место в первом ряду, — сказала Нинка и, несмотря на боль в ноге, уверенно устремилась вперед.
Свободных мест впереди не оказалось. Зато я увидела в одной из больших включенных камер маленький объектив, в котором видны были места за столом, предназначенные участникам группы.
— Смотри! Классно сделано! — показала я пальцем на камеру, как ребенок.
Подруга тяжело вздохнула, пробормотала что-то про «детство в одном месте» и пошла дальше вдоль первого ряда.
Осмотревшись, Нинка пощелкала языком.
— Вот козлы, заняли все. Ладно, жди здесь, Ниночка все сделает по высшему разряду.
Она вновь огляделась, немного подумала и с крайне серьезным видом подошла к невысокому мужчине в зеленом пуловере. Она задумчиво крутил в ухе серьгу и тыкал пальцами в сенсорный экран мобильного телефона.
— Простите, это вы хозяин серебристой «Хонды»?
Тот удивленно поднял голову, оставив серьгу в покое:
— А что?
— М-м-м, понимаете, ее, кажется, хотят угнать. Я просто видела вас, когда заходила в клуб, а когда вы ушли, возле двери вашего авто стали…
— Спасибо, девушка! — выкрикнул мужчина и ринулся в проход со скоростью торпеды.
Место освободилось.
— Какая вы молодец! — уважительно заметила сидящая рядом дама лет сорока пяти. Никогда бы не подумала, что на пресс-конференции альтернативной молодежной группы могут быть такие взрослые и серьезные женщины! Понимаю, если бы это был концерт какого-нибудь Баскова или Киркорова…
— Это мой долг, — скромно потупила глаза Нинка.
— Для журналиста быть внимательным — это очень важно, — наставительно произнесла ярко-красным ртом женщина. — Нужно быть зоркой, чтобы ничего не проморгать. Только такие выживают в нашем мире, — и она самодовольно улыбнулась, явно причисляя себя «к таким».
— Верно! Надеюсь, у этого мужчины все будет в порядке с его машиной.
— Садитесь, девушка. Пресс-конференция уже должна начаться.
— Я лучше посажу свою… коллегу, — кинула взгляд на меня Нинка. — У нее, знаете ли, зрение очень плохое. А сама я пойду в конец.
Женщина покачала коротко стриженной головой:
— Ваша заботливость не доведет вас до добра.
Нинка только улыбнулась.
— Садись, Катька, — подтолкнула меня подруга по направлению к одиноко стоящему красному стулу. — Отсюда ты все будешь прекрасно видеть и превосходно слышать.
Я выразительно закашлялась. Нинка повелительно кивнула мне.
— А ты? — спросила я, усаживаясь на мягкое сиденье и удивляясь щедрости Нины. — И как ты узнала, какая тачка у того зеленого?
— Тебе же сказали — внимательной нужно быть, — шепотом ответила Нинка. — Между прочим, он вместе с нами приехал, и я видела, на каком авто. Он не оставил его на охраняемой стоянке, потому что она вся забита. А я немножко соврала, чтобы он свалил.
— Вот дурак! — захихикала я, представляя, как мужик с серьгой прибегает к машине, а с ней все в порядке.
— Если бы я тебе сказала, что твою машину хотят угнать, ты бы сама побежала сломя голову, — серьезно ответила подруга. — Вот это тебе, — протянула она мне пластиковую прозрачную папку с листами бумаги, на которых было что-то напечатано, — тут вопросы, которые ты постараешься задать группе. Сама бы задала их своему Кеечке, но мне пора.