Страница 40 из 62
— Что ж ты к мужу не торопишься?
— Не твое дело!
Ну вот, все по новой: он — нападает, а я — тут же, не подумав, выдаю дерзкий ответ.
Видимо теперь мы обречены лишь на такое общение. Но пусть так — это лучший способ соблюдать дистанцию, по крайне мере, для меня.
— А может как раз таки мое?!
Процедил Дима сквозь сжатые зубы и неожиданно схватил меня за запястье, резко притягивая к себе.
Я отреагировала мгновенно, будто была готова к этому внезапному нападению. Внутри словно сработал тумблер, и я, даже не успев сообразить, на автомате начинаю отбиваться, пытаясь вырваться из жесткого захвата. Но Дима явно не собирался уступать. Усиливая натиск, он старался как можно теснее прижать меня к себе. Завязалась борьба, из которой я все еще надеялась выйти победителем.
Барахтаясь изо всех сил, пытаюсь отстраниться, как можно дальше от его тела, избежать обжигающих прикосновений…
Нет, нет, нет! Только не опять!
Слишком близко, слишком опасно!
Сказать по правде, в этот момент я вела борьбу не с Димой, а с самой собой, понимая, что поражение будет слишком дорого стоить, ведь на кон поставлены мои чувства.
Дима грубо схватил меня за волосы и, преодолев сопротивление, прижался к губам. В тот же миг мы оба замерли, будто подчиняясь негласному приказу.
Я закрыла глаза, борясь с подступившими слезами.
Зачем, зачем он опять так близко?!
Это просто пытка, даже больнее, чем тогда, два года назад. Будто в с трудом затянувшуюся рану вновь воткнули лезвие и раз за разом проворачивают его, принося невыносимые страдания.
Нужно все немедленно прекратить…
Но я не могла — это было выше моих сил. Вновь оттолкнуть его? Нет, слишком трудно это далось мне в прошлый раз.
Дима не целовал меня по-настоящему, лишь крепко сжимал, не давая возможности вырваться, отстраниться. Наши губы едва соприкасались, но даже этого хватило, чтобы сойти с ума.
Мое сердце билось так часто, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Я чувствовала его участившее дыхание на своих губах и понимала, что проиграла…
Меня ослепило, парализовало, но не бешеная страсть, как вы могли подумать, нет, это были воспоминания…
Боже, какая же это мУка…
Его прикосновения…
Мое тело все еще помнит их, хоть разум и старался забыть…
Закрываю глаза, слушая наше дыхание…
Воспоминания прорываются будто плотина, унося меня обратно в прошлое.
— С ума без тебя схожу.
— Ю, не отпускай меня.
Все, что я приказывала себе забыть, чувства, что были так старательно погребены в памяти, которые я вытравливала бессонными ночами, неделями, месяцами… Все это ожило в одно мгновение, от одного лишь прикосновения.
Словно и не было этих двух лет.
Только в Диминых глазах больше нет любви и слепого обожания как раньше. Лишь ярость и желание отомстить.
Будто я сама себя не наказала…
Чувствую, как по щеке катится слеза — последний бастион пал.
Все те стены, что я так старательно выстраивала эти годы, моя уверенность в себе, сила воли, гордость, в конце концов, — всего этого больше нет…
Я вновь стала той заплаканной несчастной женщиной, которой хотелось скулить от дикой душевной боли, которая не имела возможности даже оплакать свою любовь. Запретную, неправильную, неуместную…
Та женщина смогла убедить себя, что она избавилась от всех чувств, выжгла их, оставив огромный шрам на сердце, но все же избавилась.
Но сейчас, в этот самый момент, когда Димины губы коснулись моих, я перестала играть в игры и обманывать себя.
Во мне все еще жила любовь…
Пусть забитая, истерзанная разлукой, измученная ревностью, но, несмотря ни на что…сумевшая выжить.
У меня больше нет сил бороться.
Растворяюсь в этом невинном поцелуе, полу-ласке, едва ощутимом касании губ.
Боже, мне больше ничего не нужно, лишь бы это мгновение длилось как можно дольше…
Я уже даже не вырываюсь, сломленная, измученная, полностью захваченная моментом. Жадно хватаюсь дрожащими пальцами за полы Диминого пальто, чувствуя, как сильные мужские руки гладят мои волосы.
Вот он — горько-сладкий миг моего счастья, украденный, вымученный, но его я не променяю ни на что.
Люблю… это слово хочется шептать, о нем хочется кричать, что есть силы, но вместо этого я не отрываюсь от таких желанных губ, чувствуя, что задыхаюсь от нахлынувших чувств.
Резкая трель мобильного заставляет вздрогнуть, возвращая на грешную землю.
Дима пытается какое-то время игнорировать навязчивый звук, но когда я с трудом разжимаю пальцы, откидываясь обратно на пассажирское сидение, достает из нагрудного кармана телефон, пробормотав проклятие.
— Да.
Едва различимый взволнованный женский голос что-то сбивчиво вещает из динамика.
— Я же сказал, я ненадолго.
О, сколько бы я сейчас отдала, чтоб услышать ответные реплики Диминой собеседницы.
— Оля… — он осекается, бросив на меня встревоженный взгляд, но тут же берет себя в руки и продолжает. — Оля, ты несешь полную чушь!
Вот почему-то я не сомневалась, что это она. Вновь долгая пауза, во время которой Дима напряженно вслушивается в слова невесты на том конце провода.
— Хорошо! Я сказал: ХОРОШО!
Рявкает и тут же нажимает на кнопку «отбой». Машина так резко срывается с места, что я едва успеваю защелкнуть ремень безопасности.
Я украдкой вытираю слезы, пытаясь прийти в себя, благодарная Диме за то, что он не лезет с разговорами.
Два поворота спустя, мерседес останавливается около шикарного двухэтажного особняка.
— Я ненадолго, потом отвезу тебя в город.
Сказал, как отрезал, я даже возразить ничего не успела. Хотя, спорить вовсе не хотелось, хотелось забыть о Диминой невесте и пробыть рядом с ним как можно дольше. Но эти желания, к сожалению, были из разряда фантастики.
С интересом рассматриваю дом, в котором только что скрылся Дима.
Да, не хилое у них с невестой гнездышко, даже не знала, что они живут за городом всего лишь в квартале от Лёни.
На втором этаже замечаю неясные силуэты в окне, всматриваюсь, пытаясь рассмотреть получше, но в скором времени они исчезают, а потом свет на втором этаже и вовсе гаснет.
Минуты тянутся безумно медленно, превращая мое ожидание в пытку.
Идти мне некуда, вновь плутать по пустынным улицам в поисках Лёниного дома, как и проводить остаток вечера в компании подвыпивших коллег, я не имею никакого желания. Мне ничего не остается, как только дождаться Диму.
Проходит больше получаса, мои нервы натянуты до предела, и когда мне кажется, что я сойду с ума от этой пытки ожиданием, входная дверь хлопает, и Дима выходит в небольшой дворик, уверенной походкой пересекая заваленную снегом лужайку.
Возвращается, садится за руль, и я понимаю, что он только что занимался с ней сексом.
Чувствую запах Олиных духов на его одежде. На каком-то подсознательном уровне, на уровне женской интуиции понимаю это, и мне плохо, меня выкручивает, но не от отвращения, а от дикой ревности…
Может я и накрутила себя, но сама мысль, что он просто обнимал Олю, целовал ее, сразу после меня, заставляет сердце сжаться от острой боли, будто меня предали.
Боже, вот тебе и ирония судьбы. Понимаю, что люблю Диму, люблю до сумасшествия, что это не просто чувство ревности, как я пыталась себя убедить последние недели. Но поняла я это только, когда он оказался помолвлен с другой женщиной. Сколько раз я сама поступала именно так — сразу после него шла к мужу и только сейчас осознала, насколько ему тогда было больно.
Монета, которой отплатил мне Дима, оказалась слишком горька…
В абсолютной тишине едем по трассе, огни ночного города неумолимо приближаются.
Я молчу, надеясь из последних сил, что выдержу и не расплачусь, не устрою истерику или сцену ревности, не доставлю ему такого удовольствия.
Доезжаем до знакомой мне улицы.
Сдерживаюсь, чтобы истерически не рассмеяться. Наверно посмотрел этот адрес в моей анкете, которую я заполняла при поступлении на работу.