Святая (ЛП)

У меня было много бомб, сброшенных на меня в этом году, на мой взгляд - сокрушительные откровения на всю оставшуюся жизнь. Но ничего, подобного этому, тому, как Кристиан смотрел меня своими блестящими зелено-золотистыми глазами, глазами его прекрасной матери, говорящие мне, что его отцом был Черное Крыло.

– Ты тоже Трипл, – прошептала я.

– Да. – Облегчение было в его голосе. – Ты не видишь, что это значит? – он не произнес этого, но я знаю.

Мы принадлежим друг другу. Мы оба очень редкого вида. Предназначенные следить друг за другом, что означает взяться за руки и идти нога в ногу, через огонь, через смерть, предназначенные для охраны и защиты, и…

Я чувствую, что падаю с большой высоты прямиком на землю, и в то же время утопаю в глубоком бассейне, изо всех сил плывя к поверхности, мои легкие разрываются от нехватки воздуха.

Он рывком ставит меня на ноги.

– Сначала я не знал, что чувствую по этому поводу. Я не хотел быть принужден, понимаешь? Я хотел, чтобы это был мой выбор. Но каждый раз, когда я рядом с тобой, это ощущается правильно, – говорит он. – Я чувствую себя сильнее. Даже смелее. Я чувствую внутри себя торжество, эта сила распространяется во мне. Я чувствую так, будто могу сделать все, что угодно. Вместе с тобой. – Я хочу, чтобы он прекратил говорить.

Я хочу, чтобы лес перестал вращаться вокруг меня, хотелось бы выйти за пределы своего тела прямо сейчас и спросить себя: «Так что ты, Клара, думаешь обо всем этом?»

И я не знаю.

- Думаю, я люблю Такера.

Его взгляд отрезвел.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Я любил Кей. Что бы обо мне не говори, я любил ее. Какая-то часть меня до сих пор это делает. Мой дядя говорит, это потому что она была моей первой любовью. Он говорит, что мы никогда больше не ощутим такое впервые.

Правильно. Но Такер не просто моя первая любовь. Он - мое настоящее.

– Я должен выбрать, – говорит Кристиан. – В прошлом году, когда я начал понимать, что мое видение было больше, чем поиск и спасение какой-то там таинственной девушки.– Уголок его рта на мгновение дернулся вверх.

Я. Его таинственная девушка.

– Когда видение показало мне, как это должно было быть - то, как мы взялись руки, и….коснулись, и что я чувствовал в тот момент, - я понял, что мне нужно выбирать. Это не было справедливо по отношению к Кей. Поэтому я и порвал с ней. – Он закрыла на секунду глаза, и я уловила намек на смятение, что он еще что-то чувствует, когда думает о Кей.

Должно быть что-то, что я не увидела в этой девушке. Должно быть.

– Я должен был выбрать, – сказал он снова. – И это было не так, будто мне пришлось выбирать между тобой и Кей; я едва ли знал тебя тогда. Я должен был выбрать, кем собираюсь стать. Но теперь… Клара, я думаю…

– Мне нужно идти, – сказала я, внезапно отстраняясь от него. – Я не могу обдумывать. Я не могу выбирать. – К моему недоумению, он улыбается – этой абсолютно милой, греховной улыбкой, которая посылает стаю бабочек, ударяя прямо поддых.

– Что? – требую я. – И что теперь?

– Ты не уйдешь, – говорит он. – Посмотри на меня. У меня было видение и этого места тоже. – Это остановило меня от дикого, трусливого (как он может думать, что я смелая?) отступления назад, к дороге.

Я повернулась. Он все еще стоит у могилы своей матери, руки в карманах джинсов, глядит на меня с таким жаром в глубине глаз, что дрожь проделывает путь от моей головы до самых ног.

– У тебя снова новое видение? – спрашиваю я.

– Прямо здесь. – Он идет ко мне, его широкие шаги целенаправленно преодолевают траву. – Прямо сейчас. Я видел его в течение недели, и это происходит прямо сейчас. – Он останавливается передо мной. – Это то место, где я тебя поцелую, – говорит он.

Тогда, когда мы под качающимися соснами, дрожащими осинами на Аспен-Хилл, на закате солнца в поздний весенний день, с пением птиц над нашими головами, со следами недавних слез, все еще не высохших на лице, и со слабым запахом розы в воздухе, Кристиан Прескотт целует меня в первый раз. Он тянет меня за собой.

Я никогда, если буду жить все сто двадцать лет, не смогу забыть его вкуса. Это не то, что я могу описать, это просто Кристиан, несколько сладкий и полный специй – и в этот момент это ощущается абсолютно правильно. Его и мой огонь сочетаются, и это лучше, чем любой лесной пожар, жарче, чем самый горячий уровень пламени. Любые стены, которые я пыталась построить между нами - обрушились. Его сердце тяжело билось под моей ладонью. Он не солгал мне прямо сейчас. Это его видение, его мечта действительно сбывается, и все это, как он и думал, осуществилось. Даже более того. Я больше, чем он мог надеяться, когда-либо мечтать. Его таинственная девушка. Девушка, которую он мог только грезить найти.

И теперь я принадлежу ему, как если бы и он всегда принадлежал бы мне.

Именно эта мысль возвратила меня обратно. Я отшатнулась назад, разрушая контакт между нами с мучительным усилием воли.

– Я не твоя, – выдыхаю я ему и затем бегу.

Потому что если я останусь еще хоть одну секунду, я поцелую его снова. Я выберу его.

Так что я несусь прочь, смахиваю слезы, двигаясь через кладбище Аспен-Хилл, как если за мной гонится черт, и затем лечу, не заботясь о том, увидит ли меня кто-нибудь летящей, подобно падающей звезде в небе, прямо к дому.

ГЛАВА 18. МОЯ ЗАМЕНА

На следующий день я не иду в школу, и никто меня в этом не упрекает.

После школы мне звонит Анжела.

- Извини, - первое, что она говорит. – Я очень, очень, ужасно извиняюсь, хорошо? Было глупо тебе завидовать. Мне так жаль.

Она думает, я прогуляла школу, чтобы не встречаться с ней.

- Все нормально. Я не должна была тебя читать. В какой-то степени ты заслуживаешь того, что получаешь, когда читаешь чьи-то чувства в твой адрес.

- Все равно, это было плохо. Я не должна была этого чувствовать.

- Мы не всегда можем контролировать свои чувства, - говорю я ей. Господи, вчера как раз был идеальный пример. – Эй, я тоже иногда тебе завидовала. А вся эта история с моим отцом стала огромным сюрпризом. Ты только наполовину человек.

Последняя фраза была шуткой. Но она не смеется.

- Так…ты прощаешь меня? – спрашивает она. Странно слышать, что Анжела может быть уязвимой, потом что она всегда такая сильная. Это открывает мне крохотное окошко в ее мир, в котором я – ее единственный настоящий друг. Если она перестанет со мной общаться, она останется совсем одна.

- Конечно. Проехали, - говорю я ей.

Она вздыхает. Облегчение. – Не хочешь зайти?

- Не могу. Я должна сегодня кое-что сделать.

Я собираюсь увидеться с Такером.

Региональные школьные соревнования по родео проводятся в этом году на родео-арене Джексон Холла, это один из немногих раз в году, когда команда выступает дома. Владелец Джей Хупер, стоящий на входе, отмахивается от меня, когда я пытаюсь купить билет. Я уже и забыла, что он тоже полу-ангел.

- Потому что ты ребенок Мэгги, - говорит он.

Я не спорю.

Выбираю место в задней части трибуны. Я знаю, что не должна здесь находиться, не должна быть вне дома в такое время, когда больше никто не знает, где я. Но мне хочется увидеть Такера. Часть меня уверена, что если я просто буду смотреть на него, я смогу разобраться в себе. Я буду знать.

Я слежу за родео с самого начала, открываемого соревнованием по связыванию бычка[46], но не могу сосредоточиться.

Со вчерашнего дня я тону в море собственной вины, и мне действительно кажется, будто я под водой.

Голос комментатора звучит приглушенно. Взгляд затуманен. Я пытаюсь сделать вдох, и рот наполняется виной.

Я позволила Кристиану поцеловать меня. Я все еще чувствую покалывание на губах, его вкус.

Эта мысль причиняет физическую боль. Это не может происходить со мной, думаю я. Я не могу быть той девушкой, что крутит с другим, имея такого сильного, чудесного, замечательного, любящего, честного и невероятно веселого, горячего и умопомрачительного, надо-быть-дурой-чтобы-ему-изменять парня.

46

прим.пер.: Бычка выпускают из загона и дают ему некоторое время оторваться от ковбоя. Ковбою разрешается начать погоню за бычком с целью догнать бычка и набросить на его шею лассо.)