Святая (ЛП)

Он прикладывает ладонь к своей груди, делает глубокий вдох.

- Она внутри тебя, Клара. Она часть тебя, и она проявится естественно, если ты перестанешь стоять на ее пути.

Я смущена, но заинтригована.

- Ты можешь сделать это?

Он пожимает плечами.

- Я учился этому.

Он протягивает мне ладонь. Я смотрю на нее, его вытянутые, манящие пальцы, и внезапно возвращаюсь в свое видение, в тот момент, когда мы держимся за руки под сводом деревьев, пока пламя ревет внизу на горе. Затем я вспоминаю свой сон, в котором то, что я держусь за его руку, возвращает меня к самой себе, когда мне кажется, что я уже готова унестись прочь на облаке горя. Я вкладываю свою ладонь в его.

Жар проносится сквозь меня. Он держит мою ладонь осторожно, но буднично, не сжимая и не прикасаясь подушечкой большого пальца к моей ладони, как он делал в моем сне о пожаре в лесу, то движение, которое сводило меня с ума, когда я размышляла, что оно могло значить.

- О чем ты думаешь?

Кровь приливает к моему лицу.

- Что?

- Когда стараешься вызвать сияние, о чем ты думаешь?

- Ох. Что ж… - большую часть времени я думаю о Такере, о том, как люблю его, что сработало лишь единственный раз, тогда в лесу, но все-таки сработало, и это что-то значит.

- Я… я думаю о тех моментах, когда была счастлива.

- Окей, забудь про это, – он хватает вторую мою руку, поворачивает меня так, что теперь мы стоим лицом к лицу в центре сцены, ладонь в ладони. Я вижу, как Анжела наклоняется вперед, смотря за нами, ее голова покоиться на одной из ее ладоней, другая готова записывать в блокноте.

- Не смотри на нее, - говорит Кристиан. – Не думай о ней, или прошлом, и вообще чем-то.

- Хорошо.

- Просто будь здесь, - произносит он мягко. Его глаза поразительны в свете театральных рамп, янтарные вкрапления сияют искорками. – Будь в настоящем.

- Отпусти все остальное, - настаивает он в моем разуме. - Просто будь здесь. Со мной.

Я смотрю на него, позволяя себе сосредоточиться на его лице так, как обычно стараюсь не делать, обводя взглядом углы его скул, линию рта, размах его темных ресниц и изгиб его бровей, форму плеч, которые я запомнила так давно. Я не думаю. Я позволяю себе просто смотреть на него. Затем жар от наших соединенных ладоней распространяется по моему телу, останавливается в области груди, и я позволяю себе окунуться в его глаза.

Я чувствую то, что чувствует он. Уверенность, всегда так много уверенности, не смотря на то, что он говорил раньше об отсутствии определенности. Он знает самого себя. Знает, чего хочет. Я вижу себя с его точки зрения, понимаю свою красоту через его взгляд, мои волосы – беспорядочный золотистый ареол вокруг моего лица, контраст бледной кожи и розовых губ и щек настолько разительный, дождливые сияющие глаза, которые сейчас кажутся синими, как гладь воды в бассейне, в которую ты можешь окунуться. Он словно смеется изнутри, настолько довольный собой, потому что я сияю, свет пробивается сквозь меня, мы сверкаем вместе, свет исходит от наших рук, там, где они соединяются вместе, его собственные волосы начинают сверкать сейчас, сияние поднимается вокруг нас.

Он хочет сказать мне что-то. Открыть себя полностью, позволить мне увидеть все, дать мне узнать все о нем, и пусть будут прокляты правила. Неожиданно мы вместе идем по кладбищу, солнце пригревает наши спины, и он держит меня за руку, направляя меня. Я чувствую себя такой сильной в этот момент, сильной и живой, и полной энергии.

- Святая Мария Богородица! – раздается крик.

Кристиан и я отскакиваем друг от друга. Свет вокруг нас ослабевает. На мгновение я полностью ослеплена от внезапного перехода от света к тьме, но когда мои глаза привыкают, я вижу маму Анжелы, стоящую в проходе и уставившуюся на нас. Ее рука поднесена к губам, лицо пепельно-бледное. Анжела вскакивает и подходит к ней, еле успевая поймать ее, прежде чем та падает на колени.

- Мама, все в порядке, - произносит Анжела, поднимая маму снова на ноги. – Они просто тренировались делать кое-что.

- Ничего такого в моем доме, - шепчет Анна, ее темные глаза впиваются в меня с такой силой, что мне приходиться отвести взгляд. – Ничего такого в моем доме, я говорила тебе.

- Мы больше не будем. Я обещаю. Тебе нужно подняться наверх и прилечь, - говорит Анжела.

Анна кивает, и Анжела обвивает рукой ее плечи и практически вытягивает ее из театра. Мы слушаем звук их шагов по ступеням, ведущих в квартиру, Анна все еще говорит, Анжела пытается успокоить ее. Скрип двери. Затем тишина.

Кристиан и я смотрим друг на друга, затем отводим взгляд.

- Что ж, это сработало, - говорю я, просто чтобы сказать что-то. – Мы сделали это.

- Да, мы сделали, - отвечает Кристиан, вытирая пот со своего лба.

- Ты собирался сказать мне что-то, - говорю я.

Он нахмуривается.

- И кто теперь читает мысли?

- Это была эмпатия. Я могла чувствовать, что чувствовал ты. Ты хотел сказать мне что-то.

Это полностью выводит его из себя, по какой-то причине. Он спрыгивает на пол, идет к столу, где оставил свою домашнюю работу, и начинает собирать свои вещи. Я следую за ним, кладу ладонь на его плечо. Он напрягается. Я чувствую себя так, словно должна извиниться за что-то, за то, что так прочитала его мысли, или за то, что заговорила про это, когда Анжела так близко и может услышать.

- Кристиан, я…

Анжела снова врывается в комнату, ее лицо светится от восторга.

- Черт, это было классно! Не могу поверить, насколько ярко это было, я имею в виду, вау. Вы видели мою маму? Она практически упала. Ее лицо стало совсем бледным. Никогда не видела ее такой. Хотя сейчас с ней все нормально. Я дала ей попить воды, и она почти расплескала ее. Все в порядке.

- Сияние пугает людей, - напоминаю я ей, стараясь оставаться серьезной, но трудно не поддаться ее энтузиазму. Это было здорово. И сейчас волшебство как будто все еще в воздухе, плывет вокруг нас с мелкими частичками пыли и впитывается в бархатный занавес. Я не хочу, чтобы оно исчезло.

- Что ж, думаю, мы поняли, что это правда? Давайте сделаем это еще раз. В этот раз, попробуй со мной, - обращается Анжела к Кристиану.

- Не думаю, что смогу.

- Да ладно, я хочу научиться. Пожалуйста! – умоляет она.

Он опускает голову, вздыхает, сдаваясь.

- Окей, мы можем попробовать.

Все должно получиться. Я сижу в кресле Анжелы, пока они вдвоем маршируют назад к сцене, берут друг друга за руки и концентрируются.

- Будь в настоящем, - снова говорит Кристиан. – Это ключ. Не думай о настоящем, а освободись от своих мыслей. Это будет трудно для тебя, потому что ты слишком много думаешь обо всем. Просто помни, что ты – не твои мысли.

- Окей, сенсей, давай начнем, - ее голос вздрагивает.

Они оба закрывают глаза. Я наклоняюсь вперед, наблюдая, в ожидании, когда появится сияние, стараясь сдержать зависть от того, что там Анжела, а не я. Но ничего не происходит. Они просто стоят, словно замерли во времени.

- Ничего такого в моем доме! – раздается голос из холла. Анна, должно быть, боится войти в зал.

Анжела и Кристиан размыкают руки, открывают глаза. Около минуты Анжела выглядит разочарованной, но затем на ее лице расплывается озорная улыбка.

- Это было горячо, - говорит она. Она поворачивается ко мне, приподняв одну бровь. – Правда, Клара?

- Ух…

- Я думаю, ты хочешь сказать что-то и мне тоже, - мурлычет она Кристиану, полностью наигранно и Кристиан знает это. Я помню, как однажды она сказала мне, что они с Кристиан играли в бутылочку в девятом классе, и она думает, что поцеловать его все равно, что поцеловать родного брата.

- О да, - отвечает Кристиан, не меняя тона, - это было горячо, Анж. Ты девушка моей мечты. Я всегда хотел сказать тебе это.

- Ничего такого здесь! – Анна Зербино снова кричит.

Все мы заливаемся смехом.

Громкий шум будит меня в середине ночи. На мгновение я лежу в кровати, слушая, не уверенная в том, что происходит. Я чувствую себя так, словно проснулась от дурного сна. Я смотрю на будильник. Четыре утра. Дом абсолютно тих. Я закрываю глаза.