Опустошенная (ЛП)

Поблагодарив его, я повесила трубку и указала на дорогу.

— Она в Мидвэе. Я туда, а ты найди Люка, Малика и Катчера и расскажи им, что происходит.

— Я не хочу отпускать тебя одну.

Я посмотрела на него с печальной улыбкой.

— Шестьдесят седьмое правило Красной Гвардии — доверяй своему напарнику.

— Вообще-то второе.

— Еще лучше, — ответила я, сымитировав улыбку.

Джонах стиснул челюсть, но уступил.

— Тогда найди ее. Останови. Любым способом.

Этого-то я и боялась.

Пробежав четыре квартала, я остановилась посреди улицы, разинув рот.

Весь Мидвэй Плежанс был охвачен огнем. Да только не обычным земным зотисто-оранжевым огнем, а прозрачными голубыми языками пламени, которые устремлялись в небо заостренными, похожими на когти завитками. Но несмотря на другой цвет, эффект был тот же: деревья на краю Мидвэя затрещали и стали вспыхивать из-за жара.

Небо полностью побагровело, став яростного пульсирующего красного цвета, словно свежая кровь. Такого я еще не видела. Небо рассекали молнии, от чего у меня по рукам побежали мурашки.

Я ощущала под ногами монотонную дрожь. Несомненно, где-то вырастали горы. По мере того, как Мэллори творила магию, каждый элемент выходил из равновесия.

Послышались гудки пожарных машин и вой сирен. Пожарные припарковались на краю Мидвэй и тут же направили водометы на огонь. Немногим помогло. Пламя ревело подобно торнадо. По мере распространения огня, жар потоком разливался по парку, становясь все горячее и интенсивнее.

Мэллори стояла возле статуи Масарика. Возле ее ног лежала стопка книг и принадлежности. Самая большая книга — Малефиций — была открыта и светилась. На странице завитками лежал текст. Светлые волосы, развеваемые горячим ветром, который исходил от огня, хлестали ее по лицу.

Казалось, она не обращала внимания, на то, какую опасность она создавала. Так что я не сомневалась, что Мэллори разрушила бы город, если бы могла. Я просто не совсем определилась, что делать. У меня не было ни меча, ни кинжала. Может я смогла бы подобраться достаточно близко, чтобы ее вырубить, или, по меньшей мере, блокировать магию, хотя я сомневалась, что она подпустит меня так близко. Но пока не прибыла кавалерия, нужно было хотя бы попытаться.

Я бы ни за что не пошла между ней и огнем, поэтому я оббежала статую и подошла к ней сзади. Приблизившись настолько, что стало видно ее подпиленные ноготки, покрытые матовым голубым лаком, я окликнула ее по имени.

Она обернулась с легким беспокойством, бормоча заклинание.

— Немного занята, Мерит.

— Мэллори, ты должна это прекратить, — прокричала я сквозь рев пламени. Земля под ногами задрожала, и меня слегка кинуло вперед. — Разве ты не видишь, что ты делаешь с городом?

Дерево треснуло, хрустнуло и упало. Огонь устремился к нему и поглотил. Пройдет немного времени, прежде чем среди деревьев появиться брешь, и пламя вырвется на улицы.

— Нет, сначала я закончу заклинание, — прокричала она. — Вот увидишь, мир станет намного лучше, когда добро и зло сольются вновь. Мир станет целым.

Она погрузила трясущиеся руки в склянку с порошком и посыпала им открытые страницы Малефиция. Я осмотрела все, чем она пользовалась для своей магии, но не увидела и намека на урну с прахом Этана.

Они пропали, возможно, использовались для активации заклинания. А когда мы прервем заклинание — если прервем — у меня даже не останется его праха.

— Мэллори, пожалуйста, перестань.

Она продолжила, однако я замерла при звуках другого голоса.

— Так и знал, что все из-за вампиров!

Я оглянулась. К нам направлялся МакКетрик, наведя на меня большой пистолет.

— Почему бы тебе не отойти от этой девушки, Мерит?

— Эта девушка пытается разрушить город, — предупредила его я.

В ответ он закатил глаза. Мэллори ослепила ее пристрастие к черной магии. А МакКетрика ослепляло его невежество, его непоколебимая уверенность, что во всех бедах Чикаго надо обвинять вампиров.

— Создается впечатление, будто она пытается остановить это, — сказал он.

— Ты не можешь ошибаться сильнее, — сказала я. — Ты — невежественный дурак.

— Благодаря мне приняли закон о регистрации.

— Потому что ты соврал и забыл упомянуть, что ты напал на меня на улице, в общественном месте. Ты борешься с тем, что не причиняет тебе никакого вреда, абсолютно не замечая реальных угроз.

В одно из деревьев на другом конце Мидвэя ударила молния, расколов его надвое. Обломки дерева рухнули в огонь.

Мэллори все еще шептала заклинание, и в ту же секунду языки пламени поднялись выше.

Да, МакКетрик мог использовать пистолет. И да осиновое серебро в сердце возможно бы прикончило меня. Но я устала от МакКетрика, и прямо сейчас мне было не до его глупостей.

— Ты помогаешь ей, — сказала я, не особо заботясь, что я раскрывала существование магов.

Маги уже были в моем черном списке.

— Лгунья, — пробормотал он.

Его рука затряслась от ярости. Он спустил курок.

Пистолет не сработал, дуло взорвалось, посылая в воздух обломки дерева и металла. Я моментально пригнулась, но все еще испытала болевой шок, когда один из обломков ударил мне в спину.

Но я все еще была жива.

Я подняла голову. МакКетрик тоже был жив, однако ему повезло меньше. Его лицо из-за осколков было испещрено пятнами крови, а его правая рука представляла собой месиво из крови и костей. Он лежал на спине, прижав руку к груди и, моргая, смотрел на багровое небо.

То, что я не могла найти в себе сочувствие к МакКетрику, вероятно, говорит не в мою пользу, но он в любом случае обвинил бы в своих ранениях нас.

Молния ударила в осветительный столб поблизости, возвращая мое внимание к разворачивающемуся магическому бедствию. Пламя поднялось уже выше деревьев, его языки стремились к красному небу, теперь затянутому голубой дымкой.

— Мэллори, — закричала я, вновь шагнув на постамент. — Ты должна прекратить.

Она подняла руки воздух, и я почувствовала, как завращались потоки магии.

— Почему я должна прекращать? Чтобы ты могла злорадствовать, как ты приструнила маленькую психованную волшебницу? Нет уж, спасибо.

— Дело не в нас с тобой, — во все горло закричала я, перекрикивая рев и треск огня и кружащий ветер. — Дело в Чикаго. В твоем новом пристрастии к темной магии.

— Ты ничего не знаешь, Мерит. Живи дальше в своей маленькой чистой спаленке. Ты не замечаешь мир вокруг себя. Его энергию, магию. Но это не моя вина.

Из дымовой завесы на другой стороне постамента появился Катчер.

— Мэллори! Остановись!

— Нет! — выкрикнула она. — Вы мне не помешаете!

— Прости, — сказал он, — но я не могу позволить тебе этого сделать.

— Остановишь меня сейчас и убьешь Этана, — она указала на меня. — Скажи ей, Катчер. Скажи ей, что ты не дашь мне оживить Этана.

Но он подходил к ней все ближе и ближе.

— Если ты его вернешь, он будет уже не Этаном. Он будет зомби, Мэллори, и ты это знаешь. Я понимаю, почему ты это делаешь. Я знаю, что эти ощущения приятны и неприятны одновременно. Но ты можешь научиться контролировать их, клянусь Богом, ты можешь.

— Я не хочу их контролировать, — ответила она. — Я хочу их превзойти. Превзойти все это. И я хочу, чтобы мне стало лучше.

Но Катчер продолжил.

— Саймон был ужасным наставником, и мне жаль, что я этого не заметил. Мне жаль, что я не заметил, чем чревата его глупость. Я думал, что ты от меня отдаляешься. Я считал, что он настраивает тебя против меня. Это я виноват, Мэллори, — по его лицу потекли слезы. — Я.

— Ты ничего не знаешь, — выплюнула она и приподняла Малефиций. — Никто не понимает… как это важно.

— Важно не это, — спокойно сказал Катчер. — Ты просто увлеклась этим. Силой. Возможностями. Но это обманчиво, Мэллори. То, чувство, что ты ощущаешь в груди? — он постучал кулаком себе по сердцу. — Оно обманчиво. Творя зло, не сделаешь мир лучше. И это чувство тоже никуда не уйдет. Оно только возрастет, а ты прогонишь всех, кого любишь.