Страница 55 из 65
— Как, опять? — недоуменно сказала Климова. — Но почему?
— У него перочинный нож насильника. Я случайно обнаружила, — упавшим голосом, поведала я ей. Моя рука обессилено повисла вдоль тела, а ресницы опустились на глаза, в которых засверкали крупные слезы. — Неужели мне уготована участь современной Дездемоны?
— По-моему, ты преувеличиваешь, — вздохнув, устало произнесла собеседница. — Ты точно уверена, что это тот самый ножик?
— Нет. Но зачем Быстрову таскать его с собой, если он не преступник?
— Мало ли. Может, Валя использует нож в быту, или на работе. Сама знаешь, какая у него профессия, — доводы подруги меня не успокаивали.
Я сидела, тоскливо глядя в пол, а по щекам текли соленые струйки, вкус которых я ощущала на своих обиженно надувшихся губах. Она продолжала говорить мне о том, что я ошибаюсь, но мой рассудок отказывался верить, подписав приговор бедному парню. Так прошел целый час, во время которого я мысленно жалела саму себя, сокрушаясь над разбитыми вдребезги чувствами. Зазвонил телефон, громкий звук его продолжительной трели больно резанул меня по ушам. Я поднялась не сразу.
— Может, мне подойти? — видя мое замешательство, предложила Климова.
— Нет, я сама, — мои ноги нехотя поплелись в прихожую. Постояв немного возле настойчиво голосящего аппарата, я сняла трубку.
— Да?
— Привет, Катенок, это я, — бодро сообщил спасатель.
— Ну и? — сквозь зубы процедила я, хмуро глядя на телефон.
— Ты не рада меня слышать? — расстроено произнес он.
— Валя, — я запнулась, пытаясь подобрать слова. — Это ведь ты.
— Да, я…
— Маньяк… ты, — выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатил очередной ком.
— Катя, у тебя опять приступ подозрительности? — тоскливо осведомился парень.
— Я видела нож, и куртка твоя внутри черная, и брюки, и… — слезы, нахлынувшие на меня обильной волной, помешали высказаться дальше. — Я тебя ненавижу! — крик вылетел из самой глубины моего плачущего от боли и обиды сердца.
Швырнув трубку на рычаг, я вернулась к подруге, которая тут же начала меня успокаивать. На все последующие звонки отвечала Вера. Валентин трижды пытался уговорить ее позвать меня к телефону, но она недвусмысленно дала ему понять, что я не желаю с ним общаться. Он даже хотел приехать, однако Вера предупредила его о стопроцентном провале такой бредовой идеи, так как дверь ему все равно никто не откроет. В конечном итоге, Быстров сдался, перестав доставать нас звонками.
Зато теперь эстафету принял Каменский, который, довольно, долго расспрашивал Климову о том, что она сделала с его мамой, так как Мария Ивановна без конца требует от сына, чтобы он пригласил очаровательную журналистку в гости.
— Скажи ей, что я студентка «Медухи», — потребовала подруга, стараясь помочь Андрею усмирить пыл его матери. — И что статья — миф, который я придумала, дабы выведать побольше о тебе.
— Я сказал, — грустно ответил собеседник. — Но ее это только обрадовало. Теперь она уверена, что ты мной увлечена, поэтому и отважилась на такую авантюру.
— Глупости! — Верка горячилась.
— А мама другого мнения… — усмехнулся рокер, намеренно подтрунивая над бедной девушкой.
— В конце концов, — фыркнула она, — это твои проблемы, так что сам с ними и разбирайся.
Климова распрощалась с музыкантом и, положив трубку, взглянула на меня.
— Вот нахал! Как ты считаешь?
Я улыбнулась. Слезы мои уже успели просохнуть, а настроение немного поднялось, после прослушивания их беседы по громкой связи, которую намеренно включила подруга, чтобы я могла стать свидетельницей ее праведного гнева.
— Он просто тебя подкалывает, а ты поддаешься на провокацию, — лукаво ответила я. — И, вообще, ты ему явно понравилась. И его маме, по всей видимости, тоже.
— Ага, понравилась! — саркастически проговорила взбешенная Верка. — Я и Диме нравилась, а потом выяснилось, что все это полный бред.
— Но Андрей не такой, — попыталась возразить я.
— Все они одинаковые, — пробубнила она себе под нос и отправилась мыть посуду, демонстрируя тем самым нежелание развивать тему дальше.
Больше мы не говорили об этом. Наши разговоры не касались также личности маньяка, чтобы меня не расстраивать, и личности бывшего парня Веры — чтобы не травмировать ее. Короче, беседовали мы с ней о быте, учебе и предстоящем в понедельник экзамене, к которому еще надо было успеть подготовиться. Наведя порядок на кухне, подруга пошла спать, а я направилась в ванную, собираясь помыться. Вылив себе на голову пол тюбика шампуня, я начала усиленно размазывать его по волосам, сидя по плечи в мыльной воде, как вдруг затрещал телефон.
Уже давно перевалило за полночь. Кто мог желать общения со мной в столь поздний час, я, увы, не знала. Разве что неугомонный Валентин опять задумал добиваться моего внимания по средствам проводов. Звонок не утихал минут пять, пока сонная Вера, наконец, не сняла трубку. Она несколько раз алекнула, потом сердито сказала:
— Прекратите баловаться!
Через некоторое время история повторилась. К тому моменту, как я выбралась из ванной, у Климовой было состояние близкое к истерике. Неизвестный молчал, не переставая вновь и вновь набирать мой номер. В следующий раз ответила я, но и со мной на том конце говорить никто не собирался, лишь тяжелое дыхание и… тишина. Мне стало не по себе. Я искоса посмотрела на бледную подругу и выдернула провод, прекратив зловещие звонки.
— Завтра же разыщи своего бывшего мужа, — скомандовала собеседница, мрачнея. — И если этот псих — не он, то я лично начну снимать штаны со всех мужчин подряд, попадающих в наше поле зрения.
Ее фраза меня рассмешила, как, впрочем, и саму Веру. Похохотав от души, мы завалились с ней спать, взяв к себе в комнату Лари в качестве охранника. Правда, этот четвероногий страж сам дрых без задних лап, развалившись на паласе возле окна и мирно посапывая.
Ночь пролетела так быстро, что я не успела ее заметить. Закрыв глаза, я куда-то провалилась, и уже через мгновение наступило пробуждение, ознаменованное громким треском будильника. Моя подружка нехотя потянулась, сладко зевая. Я же по привычке вскочила на ноги, просыпаясь на ходу по дороге в ванную. Утро началось с отсутствия горячей воды, поэтому я искренне порадовалась, что успела вчера помыться. На Климову этот факт произвел удручающий эффект. Она тихо выругалась, обвиняя несчастный кран в неполноценности, однако тот продолжал нагло журчать в ответ абсолютно ледяной струей.
— В доме нет хлеба, и сыра тоже нет, — бормотала Климова, угрюмо слоняясь по кухне, куда пришла после разборок с моей сантехникой. — А от чая осталась одна пустая коробка.
— Сейчас схожу в магазин, только пса выгуляю. А то мы и так с тобой проспали лишний час. Он, бедолага, уже давно под дверью в обнимку с моими сапогами сидит.
У меня было хорошее настроение. На улице во всю светило солнце, предвещая теплый денек. Часы показывали девять. Обычно, я никогда не выхожу с собакой так поздно. Но вчера заводила будильник Вера, а мне даже не пришло в голову проверить цифру, с которой, по ее мнению, должно начинаться утро. Удивительно еще, что Лари не устроил нам подъем громким лаем, вероятно, сжалился, решив стойко дождаться, когда у нас проснется, наконец, совесть.
Сводив на улицу, обрадованную проявленным к ней вниманием, овчарку, я оставила Лари на попечение подруги и отправилась в магазин, вооружившись для этой цели пакетом и модельной сумочкой, в которой лежали деньги. Я быстро шла по той самой дороге, где двенадцать дней назад меня похитила парочка бритоголовых кретинов, расплатившихся за свой поступок машиной. Вспомнив, как отправила в кювет раздолбанную Сахину иномарку, я невольно улыбнулась, ощутив прилив гордости за содеянное. Бороздя просторы океанов моих собственных мыслей, я не заметила, как дошла до следующей остановки. К действительности меня вернул резкий звук тормозов, остановившегося напротив автомобиля. Я испуганно подняла глаза и опешила. Перед моим носом стоял микроавтобус службы спасения, на котором красовались крупные цифры «911». От неожиданности я потеряла дар речи, тупо уставившись на белую дверцу, распахнувшуюся навстречу мне.