Страница 100 из 106
«Авангард» в ремонтниках не нуждался. За исключением разве что вспомогательного оборудования — подъемников, конвейеров, линий доставки еды, автомассажеров и так далее. Все это оборудование, в котором применение движущихся частей было неизбежным, сносилось и пришло в негодность еще задолго до появления первого Свидетеля. Детали и целые механизмы, потерявшие значение и смысл, либо были отправлены в Конвертер как бесполезный хлам, либо были приспособлены для практических нужд. Хью и знать не знал, что это когда-то существовало; остатки каких-то разобранных приспособлений в различных помещениях Корабля были в его глазах естественным природным явлением.
Проектировщики «Авангарда» исходили из того, что он достигнет цели не ранее, чем через два поколения. Они ставили своей задачей по мере возможности облегчить судьбу будущих, еще не рожденных пилотов, которые доведут «Авангард» до Проксимы Центавра.
Хотя такого упадка технической культуры, какой имел место в действительности, проектировщики не предвидели, они все же старались, как умели, максимально упростить управление Кораблем, сделать его наглядным, легкодоступным.
Земной подросток, в меру смышленый, выросший в развитой стране и с детства знакомый с самой идеей космических полетов, разобрался бы в пульте управления «Авангарда» за несколько часов. Хью, выросший в невежестве, в вере, что Корабль — это и есть весь мир, долгие годы не умевший выйти в своем воображении за пределы палуб и коридоров, был вынужден потратить на это много времени. Камнем преткновения были две абсолютно чуждые его восприятию концепции — глубокое пространство и метрическое время. Он научился обращаться с дистанциометром — прибором, специально разработанным для «Авангарда», — и снял с него данные о расстоянии до нескольких ближайших звезд, но результаты все равно ничего не говорили ему. Расстояние измерялось в парсеках, а они в его глазах были бессмысленны. Попытавшись с помощью Священных книг перевести парсеки в линейные единицы, он получил цифры, которые ему казались смехотворными и заведомо неверными. Проверка за проверкой чередовалась долгими раздумьями, прежде чем перед ним забрезжило хоть какое-то туманное представление об астрономических величинах.
Эти величины ошеломили и напугали его. Им овладели чувства отчаяния и безнадежности. Он покинул Рубку и занялся выбором жен. Впервые с тех давних пор, как он попал в плен к Джо-Джиму, он почувствовал интерес к женщинам и получил возможность его удовлетворить. Выбор был большой. Подросло новое поколение деревенских девушек, да к тому же военные операции Джо-Джима сделали многих женщин вдовами. Хью воспользовался своим высоким положением в новой иерархии Корабля и выбрал себе двух жен. Молодую вдову, сильную и умелую самку, привыкшую создавать домашний уют мужчине, он поселил в своем новом жилище, предоставил свободу действий в доме и позволил ей сохранять прежнее имя — Хлоя. Вторая была девушкой необузданной и дикой, как мьют. Хью и сам не знал, почему он выбрал именно ее. Уметь она ничего не умела, но чем-то привлекала его. Имени он ей так и не придумал.
Метрическое время заставило его поломать голову не меньше, чем астрономические величины, но эмоциональных потрясений не вызвало. В мире Корабля и понятия такого не было. Экипаж имел представление об основных обиходных понятиях: «сейчас», «прежде», «было», «будет», даже таких, как «медленно» и «быстро», но идея измеряемого времени была утрачена. На Земле даже первобытные племена имели понятие измеряемого времени, хотя бы только дней и времен года, но ведь все земные концепции измеряемого времени строятся на астрономических явлениях, а Экипаж был от них изолирован давным-давно.
На пульте управления Хью нашел единственные сохранившиеся в Корабле часы, но ему пришлось долго ломать голову, прежде чем он понял их назначение и связь с другими приборами. Пока он не разобрался в этом, управление Кораблем было ему недоступно. Скорость и ее производная — ускорение — основываются на понятии измеряемого времени.
Но, как следует разжевав и усвоив две новые концепции и перечитав заново в их свете древние книги, он стал, хотя и в очень ограниченном смысле слова, астронавтом.
Хью искал Джо-Джима, чтобы спросить совета. Головы Джо-Джима всегда поразительно быстро соображали, особенно если ему была охота их напрячь. Но поскольку это случалось с ним нечасто, он так и остался во всем дилетантом.
У Джо-Джима Хью застал Нарби, уже собравшегося уходить. Для успешного проведения кампании по умиротворению мьютов Нарби и Джо-Джиму приходилось часто совещаться. К их взаимному удивлению, они хорошо ладили. Нарби был умелым администратором. Доверяя кому-то определенную ответственность, он не стоял над душой и не требовал отчета по каждой мелочи. Джо-Джим, в свою очередь, удивлял и радовал Нарби, поскольку был намного способнее всех его офицеров. Симпатий они друг к другу отнюдь не испытывали, но чувствовали взаимное уважение к уму партнера и понимали, что их личные интересы совпадают.
— Доброй еды, Капитан, — по-уставному приветствовал Хью Нарби.
— А, привет, Хью, — ответил Нарби и снова повернулся к Джо-Джиму: — Так я буду ждать доклада.
— Да, мы его подготовим, — ответил Джо. — Вряд ли их там осталось больше дюжины. Мы либо выбьем их оттуда, либо заморим голодом.
— Я не мешаю? — спросил Хью.
— Нет, я уже ухожу. Как идут твои грандиозные дела, дружище? — Нарби улыбнулся, и улыбка эта разозлила Хью.
— Дела идут хорошо, но медленно. Представить доклад?
— Не к спеху. Да, кстати, я наложил табу на обе Рубки и на двигатель — в общем, на весь ярус невесомости. И для Экипажа, и для мьютов.
— Пожалуй, это правильно. Никому, кроме офицеров, не следует пока там шататься.
— Ты меня не понял. Я имею в виду всех, и офицеров тоже. Исключая нас, разумеется.
— Нет, так не пойдет. Единственная реальная возможность убедить офицеров в нашей правоте — это показать им звезды!
— Именно поэтому я и наложил табу. Сейчас, когда я занят консолидацией власти, я не могу позволить смущать умы моих офицеров столь радикальными идеями. Разгорятся религиозные страсти, а это подорвет дисциплину.
Хью был настолько ошеломлен и расстроен, что даже не сразу нашелся с ответом.
— Но ведь это наша цель, — сказал он наконец. — Именно для этого тебя и сделали Капитаном.
— И как Капитану мне придется принимать окончательные решения по политическим вопросам. Данный вопрос исчерпан. Тебе не разрешается водить людей в невесомость до тех пор, пока я не сочту это возможным. Придется потерпеть.
— Он прав, Хью, — заметил Джим. — Не стоит создавать почву для разногласий, пока мы не закончим войну.
— Дайте-ка мне разобраться до конца, — стоял на своем Хью. — Эти меры носят временный характер?
— Можешь считать так.
— Что ж, ладно. Но постой-ка, ведь Эртцу и мне необходимо немедленно начать обучение помощников.
— Хорошо, представь мне список кандидатов на утверждение. Кого именно ты имеешь в виду?
Хью задумался. Ему-то помощник был не особенно нужен. Хотя в Рубке шесть кресел, один человек в кресле навигатора вполне мог управиться с пилотированием Корабля. То же касалось и Эртца…
— Эртцу потребуются носильщики, чтобы доставлять массу к Главному двигателю.
— Пусть составит список. Я подпишу. Проследи за тем, чтобы все носильщики были подобраны из мьютов, уже бывавших в запретной зоне ранее.
Нарби повернулся и вышел с видом правителя, завершившего аудиенцию. Хью посмотрел ему вслед.
— Не нравится мне все это, — сказал он Джо-Джиму. — Ну да ладно. Я ведь пришел поговорить совсем о другом.
— Что у тебя на уме, приятель?
— Слушай, как мы… Ну, понимаешь, завершим Полет. Сведем Корабль с планетой, как… — Он соединил сжатые кулаки.
— Верно, продолжай.
— Так вот, когда мы сделаем это, что будет потом? Как мы выйдем из корабля?
Этот вопрос застал близнецов врасплох и вызвал спор между ними. Наконец Джо перебил брата: