Страница 14 из 74
А. В. СУВОРОВ: «В ПРАГЕ МЕНЯ ОЧЕНЬ ЛЮБИЛИ…»
«Петр Алексеич восторгался…»
В конце XVIII века Россия принимала непростое решение о выходе из антифранцузской коалиции. Несмотря на настойчивые требования союзной Австрии о военной помощи в войне с Францией, русский царь выжидал.
Великий полководец Александр Васильевич Суворов (1729–1800) еще в ноябре получил от Павла I секретное послание, в котором говорилось о почти свершившемся разрыве отношений с Австрией, и предписывалось готовить русскую армию к возвращению на родину. Александр Васильевич с удовлетворением воспринял этот приказ, так как его воинам, после Итальянского и Швейцарского походов того же 1799 года, требовалась передышка.
Вспомогательный корпус русской армии под командованием Суворова прибыл в Богемию в декабре 1799 года. Полководец расположил свои войска непосредственно в Чехии, а также в Верхней Австрии, но в бой не ввязывался до особого распоряжения государя Павла I. Пока наверху принимали решение, взвешивая все «за» и «против», пока арена сражений принадлежала русским дипломатам и царедворцам, Суворову приказано было остановиться на отдых — на случай возможного возобновления войны с Францией.
Когда адъютант прибыл с донесением о том, что квартира для Александра Васильевича готова в одном из небольших селений на границе Богемии и Австрии, Суворов вначале удовлетворенно кивнул, но потом внезапно переменил решение.
А встретив недоуменный взгляд офицера, пояснил:
— Быть в десяти верстах от венценосной Праги, которой так восторгался батюшка — наш незабвенный Петр Алексеевич, и не вдохнуть ее живительный воздух?.. Непростительно! — и, помолчав, задумчиво добавил: — Да и дело у меня там есть…
Упоминание Суворовым имени Петра I не удивило адъютанта, так как все знали, что отец Александра Васильевича Василий Иванович Суворов, русский генерал-аншеф и сенатор, был крестником Петра I, а самого будущего полководца с детства воспитывали в великой любви и почитании к Петру Алексеевичу.
Любопытство молодого офицера коснулось загадочного суворовского упоминания о некоем «деле» в Праге. Однако любопытство, конечно же, осталось неудовлетворенным, и адъютанту ничего не оставалось, как удалиться…
И опять — провинция…
После того как тяжелобольной Рудольф II не мог уже управлять государством, он вынужден был уступить чешский престол своему брату Матиашу (Матвею, Матиасу). Матиаш перестал считать Прагу своей постоянной резиденцией.
Очевидно, такого же мнения придерживались и последующие монархи, потому что к XVIII веку Прага, как и вся Чехия в целом, окончательно потеряла статус европейского центра империи и превратилась в одну из провинций Австро-Венгрии, которая, в свою очередь, не принадлежала к числу ведущих стран империи.
Местная чешская знать пошла по пути подражания австрийскому королевскому двору. В частности, это выразилось в моде на приглашение итальянских зодчих и художников для строительства и украшения своих поместий и дворцов.
Законодательные инициативы императора Священной Римской империи и правителя Богемии Иосифа (Йозеф) II из династии Габсбургов, с одной стороны, способствовали укреплению королевской власти, с другой — поощряли внедрение в систему управления государством представителей иных национальностей. Немецкий язык был введен в Богемии в качестве официального. Чешским евреям также было указано заменить свои фамилии на немецкие.
В Праге осталось немного старинных чешских родов, сохранивших традиции своих предков. Чешский язык сохранился только в низших слоях населения. Все значимые государственные посты опять занимали чуждые немцы и австрийцы — «иные люди», как сказала бы прародительница чешской столицы Либуше.
Но пражане всегда были сильны терпимостью и надеждой.
Оказавшись на задворках империи, Прага по-прежнему живо откликалась на все события, происходящие не только внутри страны, но и за ее пределами, и гостеприимно распахивала двери своим гостям, которыми, в силу сложившейся исторической ситуации, теперь зачастую оказывались только путешественники, ученые, заезжие актеры и представители других творческих профессий, военные…
Окончательный выбор
Генералиссимус, великий полководец, не потерпевший ни одного поражения, князь и граф Российской империи, кавалер всех российских и многих иностранных орденов, Александр Васильевич Суворов был любим своими солдатами, на которых имел безграничное влияние. Он избегал комфорта, с удовольствием вел походную жизнь, носил легкую одежду даже в самую холодную погоду, был быстр и энергичен. Им восхищались, о нем слагали легенды, мифы, народные песни. Ему одному из всех полководцев русские солдаты отдавали воинские почести, полагающиеся государю-императору.
Однако, несмотря на достоинства Александра Васильевича как воина, воспитателя, человека, все его приближенные, подчиненные и родственники прекрасно были осведомлены о чудаковатости гениального полководца. По этому поводу родилось много анекдотов и баек. Известно высказывание о Суворове герцога Армана де Ришелье: «Суворов обедает утром, ужинает днем, спит вечером, часть ночи поет, а на заре гуляет почти голый или катается в траве, что, по его мнению, очень полезно для его здоровья…»
Поэтому никто, пожалуй, не удивился, когда он, выслушав перечень роскошных апартаментов пражских замков и дворцов, готовых принять знаменитого русского, приказал подыскать ему жилье в небогатых кварталах Праги.
Как гласит предание, его выбор пал на скромную квартиру чешского мещанина Якуба Виммера. В одночасье известие о местожительстве знаменитого русского облетело всю Прагу. Сюда стали стекаться любопытствующие пражане, а также потянулась вереница знатных иностранных представителей: дипломаты, министры, военные разных чинов, пришла даже делегация из членов Пражского сейма.
Беседы и встречи
Вначале караул, поставленный у дверей квартиры Александра Васильевича, впускал всех желающих. Однако когда стало понятно, что поток посетителей не только не иссякает, но становится еще более многочисленным и разношерстным, пришлось принимать ограничительные меры.
Допуск получали официальные лица, кто хотел засвидетельствовать свое почтение великому полководцу, а также офицеры и солдаты, так сказать, коллеги по профессии Александра Васильевича. Военных прежде всего интересовала судьба издания труда знаменитого полководца, получившего название «Наука побеждать», в котором Суворов обобщил свой богатейший боевой опыт.
Офицерам хотелось побыстрее прочитать первый раздел инструкций от Суворова, — так называемый «Вахтпарад», или «Учение разводное», — предназначавшийся для командиров и максимально приближенный к боевым условиям. А рядовой состав не мог дождаться второй части «Науки побеждать», которая называлась «Разговор с солдатами их языком», или «Словесное поучение солдатам», — уникальной солдатской памятки о правилах службы и поведения на поле боя. «Солдатским катехизисом» назвал впоследствии эту памятку суворовский ветеран Яков Старков.