Остановить бога

Дарей даже дар речи потерял, а довольная бабка качала головой, изобличив очередной порок. Белаве совсем разонравилась старушка, и она начала озираться, не найдется ли еще кто, с кем поговорить было можно.

— А девка-то тебе кем приходится? — бабка Всенежа почуяла новую приятную тему для разговора. — Дочь, жена, аль полюбовница?

— Да что вы говорите такое, бабушка?! — возмутился мастер.

— Что не дочь вижу, — продолжала дознание старуха. — Не похожи вы с ней. Стало быть жена аль полюбовница. Тока добрая жена за мужем по лесам бегать не будет, ей положено дома сидеть, да сопливые носы детям утирать. Полюбовница. — бабка сделала вывод и теперь нацелила на искусителя свой крючковатый палец. — И не стыдно? Седина ужо в волосьях, а он на девок молодых заглядывается, ай-яй-яй. А ты-то, бесстыжая! Еще глазищи свои на меня растопырила. Да видел бы вас наш старый волхв Жегало, ужо бы он вас, позорников окаянных!

— Да… да как вам не стыдно? — Дарей аж задохнулся. — Ученица это моя. Чародеи мы. Что же вы напраслину, не зная, на людей возводите?

— Тожа мене чародеи, — захихикала бабка. — Видала я чародеев, а на полюбовников у меня глаз наметан…

— А я сейчас, бабушка, сделаю так, чтобы вы говорит ь гадости людям не смогли, вот тогда и поглядим какие мы чародеи, — Белава уже сложила пальцы, готовая щелкнуть, но учитель перехватил ее.

— Не стоит, Белава, — сказал он. — Последнюю радость у бабушка отнимешь. Пойдем-ка лучше еще пройдемся, авось, найдем, кто нам помочь сможет.

Бабка раскрыла было рот, но тут же его закрыла и отступила назад. Кто ж их этих путников знает, а вдруг и правда чародеи. Она понаблюдала, как собеседники ее уходят и повернулась в сторону дома.

— Олянка, — донеслось до чародеев. — Ты чаво так курям зерно сыпешь? Ты щепотью бери, щепотью, а не засеивай двор. Тьфу, криворукая.

— Бедные ее родичи, — посочувствовала неведомой Оляне и прочим обитателям бабкиного дома Белава, а Дарей согласно кивнул.

Чародей с ученицей прошли несколько домов, и их окликнули. Путники обернулись и увидели, как к ним спешит полный мужик. Он поддерживал объемистый живот и громко пыхтел. Чародеи остановились, ожидая мужика. Тот наконец добрался до них и некоторое время стоял согнувшись, пытаясь отдышаться. Чародеи терпеливо ждали. Мужик перевел дух и выпрямился.

— Здравы будьте, люди добрые, — поклонился он. — Меня величать Жилятой, я тутошний староста, стало быть. Слыхал я, когда вы с нашим помелом-то нашим родниковским разговаривали, что чародеи вы. Правда ль?

— Правда, — ответил чародей. — И совсем не полюбовники.

— Ой, — Жилята поморщился и махнул рукой. — Всенежка-то молотит языком вечно, всех перессорит, грязью обольет и сидит счастливая. Не думайте о ней, что со старухи возьмешь. — и вернулся к прерванной теме разговора. — Это очень славно, что вы к нам вышли. Нам чародей очень нуж он, тока нету такого поблизости. Живем посредь леса, пока до города ближайшего доберешься, аль до села большого, четыре дня пройдет. Так что вас нам Великие Духи послали, не иначе.

— А что случилось? — полюбопытствовала Белава.

— Все потом, что же мы не люди что ли? Сперва накормлю вас, напою, уважу, а уж опосля и до дела дойдем. Не откажите, чародеюшки, без вас мы совсем пропадем.

Чародеи согласно кивнули и направились за местным старостой. Он привел их в добротную избу, окруженную резным забором. Хозяин похвастался, что это работа его сына, знатного резчика. Ставни, наличники, конек на крыше тоже было работой Дедяты, старстиного сына. Чародеи одобрительно покивали, работа действительно была хорошей. В избе с Жилятой проживали его жена розовощекая толстушка Белоснежа, веселая и приветливая баба. Два сына: Бакота и Дедята, а так же дочь Услада и старый дед, отец старосты- Бреслав. Все семейство лучилось отменным здоровьем и добродушным нравом. Жилята с гордостью сообщил, что привел чародеев, и Белоснежа тут же со слезами умиления повисла на шее Дарея. Затем обоих чародеев усадили за стол и начали подчевать. Вскоре они уже не могли смотреть на очередную перемену блюд, а Белоснежа все заставляла стол и приговаривала:

— Кушайте, кушайте, гости дорогие, спасители-избавители вы наши. А ты, девонька, не морщись, вона худая какая. Девка должна быть как яблочко наливное, кругленькая и розовенькая, тогда и детишки богатырями будут, потому как мамка вся из себя здоровенькая.

— Я пока замуж не собираюсь, — проворчала девушка.

— Как это? — вертевшаяся тут же Услада, девица на выданье, широко распахнула глаза. — Ты ж уже итак старая, как же так не собираешься? Потом совсем поздно будет.

— Услада! — мать отвесила дочери подзатыльник.

— А чаво? — Услада скривилась и заревела. — Она ведь старше меня, а не замужем!

— У нее через год свадьба, — вступился за ученицу чародей. — Так что успеет еще.

— А чаво тогда говорит, что замуж не собирается? — шмыгнула носом старостина дочка.

— Так не сейчас же свадьба, — снова отвесила подзатыльник недогадливой дочери Белоснежа.

На том и оставили Белаву в покое. Потом гостей еще немного покормили, пока те не взмолились о пощаде своим животам, которые вот-вот должны были лопнуть, а после уж хозяин подсел к столу и наконец подошел к делу.

— Беда у нас приключилась, чародеюшки, — начал он. — Объявился в наших местах Аспид лютый. Грозит нас испепелить, коль не будем дань ему платить. А что с нас взять голопузых? Скормили уж ему всех коровок наших, от коз и свиней почти ничего не осталось. Скоро птицу понесем, а ему ж, гаду прожорливому все мало! — Жилята в сердцах стукнул по столу кулаком. — А как закончится живность, так самим в очередь к нему постылому становиться? Людишки наши плачутся, от меня правды требуют, а чаво я поделать-то могу? Чай, сам такой же как они. А тут вы к нам заглянули. Хоть и нехорошо так говорить, а знатно, что вас Лешак наш запутал.

— Давно Аспид поселился у вас? — спросил Дарей.

— Да почитай с годок тут обитает. — вздохнул староста.

— А что ж вы за цельный год к чародею-то так и не доехали? — изумилась юная чародейка.

— Так он же нас не пускает, следит окаянный, — Жилята тяжко вздохнул. — Мы одного из наших посылали, так сожрал год крылатый, когда тот по лесу пробирался, а нам голову подкинул, чтобы знали, стало быть, чаво будет. Более никто идти и не решился.

— Где живет тварь эта? — снова спросил Дарей. — Вроде не место ему у вас, он прохладу любит, да простор.

— В лесу курган древний есть, старики говорят, что еще со стародавних времен он там, курган каменьями обложен, вот на нем-то Аспид и устроился. Этот гад сперва дом знахаря нашего вместе со знахарем сжег, а опосля уж и дань стал требовать. Помогите, люди добрые, не оставьте нас сирых заботой своей. А мы ужо вам отплатим.

— Мы возьмемся за ваше дело, — успокоил мужика чародей, и Белава довольно потерла руки.

Лес вновь раскрыл объятья своим гостям. Чародеи шли пешими к кургану, ведомые одним из сыновей старосты. Из троих шум создавал только Бакота, задевая каждую ветку и каждый камешек. Чародеи же шли аккуратно, практически бесшумно. Впрочем, их вполне устраивала тяжелая поступь старостиного сына, за ней Аспиду сложно было заметить две тени, легко скользящие между деревьями. Запах свой они тоже спрятали за простеньким заклинанием.

Курган оказался за две версты от деревни. Он возвышался большой шишкой на лесной проплешине. Не доходя до начала этой проплешины, Бакота поднял руку и одними губами прошептал:

— Тама он, — и быстро скрылся в ближайших кустах.

Аспида на кургане не было, и чародеи решили осмотреть место обитания крылатого змея поближе. Под курганом в аккуратную кучу были свалены обугленные кости. Аспид оказался чистюлей.

— Устроим ему ловушку прямо здесь? — Белава кивнула на курган.

— Можем не успеть, — с сомнением возразил учитель. — Ловушку мы устроим дальше, где он нас не увидит. А потом заманим туда.

Ученица кивнула, и они отправились искать место для ловушки. Место нашлось за полверсты от кургана. Это была небольшая полянка, на которой будто специально располагалась неглубокая яма. Белава по знаку учителя встала на колени, вобрала в себя силу земли и тут же вернула ее обратно, раздвигая и углубляя яму.