Цвет моих крыльев

Екатерина Владимировна Шашкова

Цвет моих крыльев

(Марготта – 2)

Глава 1. Хронология пощёчин и оплеух.

Объявление на дверях столовой в Таинской Высшей Военной Академии:

"Настоящим объявляем, что все желающие принять участие в показательном турнире, посвящённом дню весеннего равноденствия, должны подать письменную заявку не позднее завтрашнего дня. В случае несвоевременной подачи заявки, решение о допуске к турниру принимается организаторами в индивидуальном порядке. Двое финалистов получают право беспошлинного участия в турнире Равных"

Я облизнулась. Не на объявление, конечно, а на запахи, доносящиеся из столовой. Впрочем, завоевать бесплатное участие в Большом турнире тоже было заманчиво, но это мне в ближайшее время не светило.

Несмотря на кажущееся равноправие полов, девушкам в турнирах побеждать было не положено. Эльфийкам и полукровкам – тем более. Будь ты хоть любимица ректора, лучшая фехтовальщица академии и племянница столичного начальника внешней стражи – подтасуют жеребьёвку, выставят против тебя двухметрового детину с бугрящимися мышцами и рожей матёрого уголовника… А детину потом красиво отделает в финале смазливый мальчик с хорошей родословной.

Шквал аплодисментов. Море комплиментов. Глава Восточного Совета господин Сайон айр Нермор обнимает сына и оплачивает всей академии праздничный ужин. Восторженные девицы первого года обучения выстраиваются в очередь, чтобы поздравить победителя и попытаться отодрать на счастье клок его рубашки. А новоявленный герой радостно улыбается, но, едва завидев меня, отводит бесстыжие голубые глазищи в сторону.

Помню, я тогда жутко обиделась и влепила ему нехилую пощёчину. Парень рефлекторно замахнулся дать мне сдачи, но в последний момент сдержался, обозвал истеричкой и, круто развернувшись на каблуках, промаршировал в направлении пищащих от восхищения поклонниц. Девчонки смотрели на него как на бога. На меня, соответственно, как на святотатца. Это же надо было такое придумать – поднять руку на красу и гордость академии…

Но как только "краса и гордость", потирая щёку, скрылась за углом, я отвесила оплеуху уже себе. Неужели нельзя было сдержаться? Ну перетерпела бы немножко, позлилась в сторонке… В крайнем случае, поругалась с Глюком или побилась головой о стенку… или о Кьяло. О Кьяло, пожалуй, даже лучше – он мягче, и на лбу синяков не останется. А то негоже княжне ходить с побитой физиономией. А тем более негоже давать волю эмоциям при посторонних.

– Неужели я и вправду истеричка?

Вообще-то вопрос задумывался как риторический, но лёгкий на помине Кьяло неслышно возник за спиной и недоумённо поинтересовался:

– Кто тебе сказал такую чушь?

– Флай, – буркнула я. И тут же пожалела об этом, потому что лучший друг немедленно сжал кулаки и двинулся следом за моим обидчиком. – Но он не хотел, честное слово. Он совсем так не думает, он не это имел в виду.

– А вот пусть он мне сам это теперь объяснит.

– Ну какая разница, что человек ляпнул не подумав? Я тебя вот тоже как только не обзывала. А ты меня стервой несколько раз, и что теперь?

– Я – это я. А он – высокомерный кретин и бабник. И давно уже должен заплатить за своё поведение.

– Он заплатит, но потом. Кья-а-ало, ну остановись ты уже! – Я ухватила парня за пояс и попробовала затормозить движение. Ну да… По-моему, он даже не заметил помехи. Этому медведю все мои старания, как локомотиву – шлагбаум из бумажной салфеточки. – Ну куда тебя несёт, а?

Кьяло всё-таки остановился, безо всяких усилий отцепил меня от своего ремня и с убийственной честностью ответил:

– На конюшню.

– Эээ… Так она же в другой стороне.

– Зато главный мерин именно в той, куда иду я. И сейчас я ему копыта пообломаю, гриву повыдёргиваю и хвост отрежу!

– У него хвоста уже несколько лет нет, нечего отрезать-то, – попробовала я достучаться до здравого смысла взбешённого парня.

– То есть по поводу гривы и копыт возражений нет?

– Есть! И вообще… Ну он же лично тебе ничего не сделал. Да, он меня обидел. Но только меня, понимаешь. А я его прощаю. Вот такая я сегодня добрая и заботливая. Всё, инцидент исчерпан!

– А зачем он тогда в меня стрелял?

Ну всё! Пошли дела минувших дней, преданья старины глубокой. Всё же парни – странные существа. То спокойненько так общаются, даже выгораживают друг друга перед преподавателями, если вдруг припрёт. То собачатся по десять раз на дню, припоминая все стародавние обиды.

– Так метился-то он не в тебя!

– Но попал-то именно в меня! Чуть не убил, между прочим.

– Убьёшь тебя, как же… Разве что с башни сбросить. На вертикально стоящее копьё. А потом к ногам привязать каменюку покрупнее и отпустить на волю волн где-нибудь возле Главных ворот. Да и тогда, наверное, всплывёшь…

– Я просто поражаюсь, как ты меня любишь, – вздохнул Кьяло. Но было видно, что злость на Флая у него уже поутихла. Совсем, конечно, не прошла, но неорганизованного мордобития в тот день избежать удалось. И на следующий день. И через месяц тоже…

Короче, пол года спустя, когда стало известно об очередном турнире, я глубоко задумалась. Вопрос участвовать или нет даже не вставал. Поединщиков на несколько дней отпускали с занятий, давали в столовой добавку, разрешали вставать и ложиться спать не по графику и вообще позволяли всякие приятные вольности. Но вот надо ли стремиться к победе, или и так сойдёт?

Можно, конечно, расшибиться в лепёшку и занять второе место… И даже попасть на Большой турнир – настоящий, престижный, с призами… И торжественно проиграть первый же поединок, потому что силы к тому моменту уже кончатся. Как, собственно, и случилось в прошлый раз с нашим золотым мальчиком, Флайяром айр Нермором.

Тем самым, который почти три года назад имел честь возить меня на своей роскошной конской спине.

Когда я первый раз увидела Глазастого в Академии, то жутко удивилась. И обрадовалась, конечно – хоть какое-то знакомое лицо. Только вот радость была недолгой, потому что при ближайшем рассмотрении Флай оказался хамоватым бабником с замашками человека, который всё в этой жизни может себе позволить. И всё бы ничего, кто из нас без недостатков, но в данный момент он хотел позволить себе меня. А я… Что у меня, других дел нет, что ли? Тот же турнир, к примеру.

А он начался как всегда неожиданно. Накануне выяснилось, что кольчуга нечищена и на плече расклепалась, одна перчатка куда-то запропала, у сапога подошва оторвалась… вдруг. То есть она уже почти месяц как-то странно хлюпала, но я упрямо надеялась, что обойдётся. Не обошлось…

Как же не вовремя-то! И в чём я завтра на поединок выйду? В замшевых туфельках?

Упс! А ведь и в туфельках тоже не выйду – у правой каблук сломался ещё осенью.

Конечно, я могла просто купить новую обувь – деньги-то были. Или сдать старую в починку. Но время уже перевалило за полночь, а до того, что сфера услуг должна работать круглосуточно, в Предонии ещё не доросли. Да и кто бы меня выпустил из академии после заката?!

То, что Таинская академия – это просто колония для несовершеннолетних (причём строгого режима), я поняла уже спустя неделю своей жизни здесь. Кьяло пребывал в блаженном неведении ещё несколько месяцев, и только потом до него начал доходить весь грандиозный замысел создателей этого учебного заведения.

Ни шагу без разрешения. Ни слова без ведома преподавателей и ректора. Никаких тайных свиданий, романтических прогулок под луной и записок с признаниями. Выход в город – только по большим праздникам и обязательно с наблюдающими (мне всегда хотелось обозвать их конвоирами). Вся почта проверяется. Все комнаты периодически обыскиваются.

И все об этом знают. Но всё равно стараются всеми мыслимыми и немыслимыми средствами выбить себе тёпленькое местечко в этом гадюшнике, потому что это престижно. В академию приходят разновозрастные раздолбаи со своими мечтами и устремлениями, а выходят квалифицированные военачальники, политики и шпионы. Или не выходят, а вылетают в процессе обучения – заваливают экзамены, или просто не выдерживают ежедневной муштры и начинают проситься домой.