Страница 43 из 72
В мирное время «Знамя Пророка» хранится в Зале благородной одежды (черный камлотовый плащ Пророка Мухаммеда). Здесь же находились другие государственные святыни: борода, священный след ноги, жезл и лук Пророка и несколько мечей первых халифов. Во время войны для Знамени сооружался шатер, в котором оно серебряными кольцами прикреплялось к специальному устройству из черного дерева».
Неверные не могут видеть священное «Знамя Пророка», и кто решался на такую дерзость — сурово наказывался. Так, 27 марта 1769 г., во время Русско-турецкой войны, австрийский интернунций Броньяр, нанял у одного муллы комнату, чтобы со своей семьей и некоторыми европейцами скрытно посмотреть процессию выноса «Знамени Пророка». Потом он нашел комнату подешевле и отказал мулле, за что тот предал его. В нанятую Броньяром комнату ворвались янычары, оскорбили его супругу и дочерей, а на улицах убили нескольких христиан. Австрия срочно отозвала Броньяра…
К персональным реликвиям Пророка Мухаммеда относится и его священная мантия (хырка), которую Пророк подарил арабскому поэту Каабу бин Зюхеру, принявшему ислам. После его смерти мантию за 20 000 дирхам приобрел халиф Моавидже. От него она перешла к Омей-ядам, затем — во владение Аббасидов, а в XVI в. попала к турецкому султану Селиму I. Святая мантия Пророка Мухаммеда, возраст которой насчитывает 1400 лет, представляет собой одеяние длиной 124 см, с широкими рукавами; сшита она из черной шерстяной материи. С момента своего появления в Топкапы (с XVI в.) она бережно хранилась в золотом ковчеге, который сейчас выставлен на обозрение на серебряном пьедестале, изготовленном во дворце при султане Мураде IV. Ежегодно в 15-й день месяца Рамадан священную мантию Пророка Мухаммеда торжественно навещали султан, визири и обитательницы гарема.
Сегодня во дворце Топкапы находятся и два меча Пророка Мухаммеда. Первый из них (меч Зюльфикар) Мухаммед подарил своему зятю — четвертому халифу Али, а второй был фамильной ценностью, полученной им от отца. Оба меча инкрустированы золотом и драгоценными камнями. Рядом с ними выставлен бамбуковый лук Пророка Мухаммеда в золотом чехле.
В собрании священных реликвий хранится и письмо Мухаммеда, в котором Пророк призывает правителя Мукавкаса принять ислам. Послание это, случайно найденное в Египте, написано на лоскуте темной кожи (16— 19 см), состоит из двенадцати строк и отмечено печатью Пророка. Считается, что печать эта перешла от халифа Абубакара к халифу Омару, а от него — к халифу Осману, который однажды уронил ее в фонтан. Через почти 150 лет янтарная печать была обнаружена в Багдаде и привезена во дворец Топкапы.
В золотой шкатулке, украшенной драгоценными камнями, хранится осколок зуба Пророка Мухаммеда, сломаннный во время Ухудского сражения. Во дворце Топкапы хранится около 60 волос из бороды Пророка, но на всеобщее обозрение выставлен только один. Он тоже лежит в золотой шкатулке.
В собрании реликвий находится и один из шести известных отпечатков ноги Мухаммеда. Считается, что след на этом камне Пророк оставил при вознесении на небо. Камень с отпечатком ноги помещен в золотой футляр с крышкой.
Среди реликвий из Каабы, которые хранятся во дворце Топкапы, следует отметить позолоченную защитную оправу для священного Черного камня, которая весит 14 кг; два золотых водосточных желоба, подвешенные на цепях к потолку; фрагмент «Ворот покаяния» и серебряные позолоченные ключи…
В сокровищнице султанского дворца хранятся и христианские реликвии, собранные в церквах Константинополя: десница Иоанна Крестителя в золотой оправе, часть черепа святого апостола Петра, оловянная кастрюля Авраама, серебряный ковчежец с мощами святых.
Тайны Сераля
Итальянский писатель де Амичес писал о дворце Топкапы как о «единственном в своем роде историческом памятнике, комментирующем и освещающем почти всю жизнь Оттоманской династии. На его колоннах и стенах, на стволах его деревьев записана самая интимная, самая тайная летопись империи; 25 султанов жили здесь, здесь утвердилась династия. Здесь она достигла апогея своего величия, здесь же началось ее падение. Это была крепость, дворец, святилище. Там была голова империи и сердце исламизма; это был город в городе, величественная цитадель с многочисленным населением под защитой целой армии. Эти старинные стены заключали бесконечное разнообразие зданий, уголков, полных наслаждений, и уголков, полных ужаса.
Султаны здесь рождались, вступали на трон, здесь их низвергали, бросали в темницы или зверски убивали.
Здесь сходились нити почти всех политических заговоров и раздавались крики мятежей; сюда стекалось золото и здесь текла самая чистая кровь империи; здесь потрясали в воздухе огромным мечом, сверкавшим над головами ста народов; сюда в продолжение трех веков встревоженная Европа, недоверчивая Азия и испуганная Африка обращали свои взоры, как на дымящийся вулкан, угрожающий всему миру».
В начале XVIII в. француз Турнефор предлагал разрушить все дворцовые здания, и на их месте возвести один дворец — нечто вроде Лувра или Версаля. Однако, не говоря уже о том, что весь комплекс Топкапы — все эти дворы, киоски, ворота, павильоны как нельзя лучше гармонируют с местностью, — все здесь освящено и памятными событиями Османской империи. За стенами дворца разворачивались истории великих султанов и коварных султанш, одной из которых была 15-летняя поповская дочь Анастасия Гавриловна Лисовская.
Она жила в небольшом городке Рогатине, находившемся под Львовом на древней земле Галицкого княжества, и судьба ее могла бы сложиться так же, как судьбы тысяч ее сверстниц. Но из беззаботного детства она была угнана в плен крымчаками после набега на ее родной городок, где произошла недолгая, но «злая сеча». Анастасия в числе других стала военной добычей и попала на пыльный стамбульский базар, где целомудренную рыжеволосую славянку охотно демонстрировал Рустем-паша — визирь султана Сулеймана Великолепного. Он верно рассудил, что жизнерадостная и образованная Роксолана (так назвал ее новый хозяин) не останется незамеченной среди обитательниц султанского гарема, благодаря чему и он не будет обойден милостями владыки. В гареме Роксолану за бойкий язычок и раскатистый смех прозвали «Хюррем», что значит «Смеющаяся».
Турецкий писатель и путешественник Эвлия Челеби писал, что Роксолана никогда не считалась купленной, потому и смогла, в отличие от сотен рабынь, возвыситься. Рабыня, даже принявшая ислам, не могла стать «кадын» — одной из четырех супруг султана. Рабыни могли подняться только до ранга любимых наложниц, но до жены — никогда. Только свободные женщины (согласно законам шариата) могли стать законными женами султанов и матерями наследников престола.
Юная славянка в 16 лет добровольно приняла ислам, и вскоре султана Сулеймана и Хюррем связала романтическая страсть. Через несколько лет она стала женой 25-летнего султана, который заключил с ней официальный брак по мусульманскому обычаю и назвал ее Хасеки — «Милая сердцу». Хюррем идеально вписалась в идею султана об укреплении традиционных начал государственного устройства. Всю свою жизнь она подчинила борьбе за место рядом с султаном и выработке строжайших правил и ритуалов не только гарема, но и всего дворца в целом.
Хюррем оказалась не только желанной наложницей, но и умной собеседницей, так как была грамотной и начитанной для своих 16 лет, сведущей не только в искусствах, но и в государственных делах. Одна из образованнейших женщин своего времени, она принимала иностранных послов, отвечала на послания иноземных государей, влиятельных вельмож и художников.
В привычках и устройстве своего быта Анастасия-Хюррем быстро «османизировалась» и уже через 3— 4 года пребывания в Стамбуле не отличалась от восточных женщин. Авторитетом супруга и силой собственного влияния она возвела в норму физическое устранение всех принцев крови, кроме официального наследника престола — своего сына, который стал султаном Селимом II Сары (или Рыжим). Но в памяти турецкого народа он остался как незадачливый и нерадивый преемник своего великого отца, а за привязанность к горячительным напиткам его презрительно называли «Селим-пьяница». Однако ради него Роксолана пожертвовала жизнью двух других своих сыновей и благополучием двух дочерей. Безвинно и тихо умирали в опытных и беспощадных руках дильсизов[57] десятки мальчиков, юношей и взрослых мужчин, вся вина которых заключалась только в том, что они были сыновьями султана и могли претендовать на престол.
57
Дильсизы — палачи с вырванными языками, чтобы не могли осквернить случайным словом благостную тишину Сераля.