Страница 42 из 50
Сторонники Рузвельта утверждали, что помощь англичанам станет для США наиболее безопасным способом избежать войны. В защиту президента выступил сенатор от штата Оклахома Джошуа Ли: «Гитлер – безумец, стоящий у руля самой могущественной и разрушительной машины, которую только может представить себе человеческое воображение. И обуглившиеся руины целого континента – доказательство того, что он не побоится пустить ее в ход… У Америки есть лишь один шанс избежать тотальной войны, и имя этому шансу – Англия. Именно эта последняя грань отделяет Америку от крещения кровью»18.
Законопроект о ленд-лизе был принят конгрессом в начале марта с поправкой, налагающей запрет на сопровождение американскими ВМС караванов судов с товарами. Конгресс выделил на финансирование поставок по ленд-лизу первые 7 миллиардов долларов (конечная сумма составит 50 миллиардов). Сенатор Артур Ванденберг заметил по этому поводу: «Мы нарушили 150-летнюю традицию американской внешней политики. Мы отбросили прощальное обращение Джорджа Вашингтона. Мы с головой окунулись в политику с позиции силы и войну за влияние в Европе, Азии и Африке. Мы сделали первый шаг на пути, с которого уже не свернуть»19.
Премьер-министр Черчилль от души поблагодарил американский народ и прислал президенту телеграмму следующего содержания: «Вся Британская империя от души благословляет ваше имя». Однако вскоре англичане поняли, что щедрость и поддержка Рузвельта в спасении империи Черчилля отнюдь не безграничны. Американский президент включил в закон о ленд-лизе положения, согласно которым США получали право на деятельность в закрытой торговой сфере Британской империи и намерены были не допустить восстановления английской монополии там после войны. От подобной перспективы англичане были не в восторге, как и от навязанной им необходимости распродать финансовые активы. Черчилль жаловался: «Нас не просто обокрали – нас обобрали до нитки». Однако он понял: как и опасались противники Рузвельта, США находятся на верном пути к войне. «Хотел бы я, чтоб они уже не могли сорваться с крючка, – признался Черчилль, – но Штаты уже сейчас сидят на нем крепко»20.
Как оказалось, американцы и сами старались загнать крючок поглубже. Их симпатии всецело пребывали на стороне стран-союзников. В октябре 1939 года опрос Гэллапа выявил, что 84 % жителей США желают победы в этой войне Англии и Франции, и лишь 2 % населения поддерживают Германию. Однако 95 % граждан по-прежнему не хотели, чтобы США принимали непосредственное участие в боевых действиях21.
По иронии судьбы, именно Гитлер положил конец изоляции Англии – 22 июня 1941 года, когда история совершила очередной крутой поворот. Нарушив заключенный в 1939 году договор с СССР, немцы начали операцию «Барбаросса» – широкомасштабное вторжение в Советский Союз. Сталин, который еще до этого провел чистки своего генералитета, проигнорировал многочисленные предупреждения о том, что нападения со стороны Германии не миновать. Его войска оказались застигнутыми врасплох – 3,2 миллиона немецких солдат перешли в наступление на линии фронта протяженностью в три с лишним тысячи километров22. Немцы быстро продвигались в глубь территории СССР. Люфтваффе уничтожало советские авиационные части, а вермахт окружал сухопутные войска, нанося им огромные потери. Нацисты двигались на Ленинград, Смоленск и Киев. Сокрушительный удар, нанесенный гитлеровским блицкригом по Красной армии, вызвал панику и в Лондоне, и в Вашингтоне: западные державы опасались, что Сталин заключит сепаратный мир с Германией, как сделал Ленин в 1918 году.
1941 год. Американские гаубицы ждут отправки в Великобританию в рамках программы ленд-лиза, принятой с целью помочь ей в войне с Германией. Закон о ленд-лизе увеличил степень участия США в европейской войне, возмутив конгрессменов-республиканцев – сторонников изоляционистской политики.
Советский Союз едва ли испытывал теплые чувства по отношению к Великобритании, Франции и США – каждая из этих держав по-своему пыталась задушить Октябрьскую революцию. Начиная с 1925 года, когда вышла в свет «Моя борьба», Гитлер снова и снова проявлял крайнюю враждебность к СССР. Когда в середине 1930-х годов захватнические намерения фюрера стали совершенно очевидны и Сталин призывал Англию и Францию к военному союзу против Германии, его предложения остались без ответа. Когда Советский Союз оказал содействие республиканским силам в Испании, сошедшимся в смертельной схватке с армией генерала Франсиско Франко, который пользовался неограниченной поддержкой Германии и Италии, британские консерваторы, в том числе и Черчилль, приняли сторону мятежников-фашистов. Советы резко осудили малодушие союзников в Мюнхене – оно развязывало немцам руки, чтобы уничтожить СССР.
Мало кто верил, что Советы выстоят в схватке с нацистами. Командование Сухопутных войск США высчитало, что Красная армия сумеет продержаться не более трех месяцев, а может потерпеть поражение уже через четыре недели. Рузвельт и Черчилль отчаянно пытались не допустить выхода СССР из войны, понимая, что от этого зависит выживание Англии. Спрятав в карман свою давнюю ненависть к коммунизму, Черчилль пообещал Советскому Союзу поддержку и призвал своих союзников последовать его примеру. Он поклялся «уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима»23. Исполняющий обязанности Госсекретаря США Сэмнер Уэллес сделал от имени президента заявление, в котором отметил, что правительство, возможно, окажет материальную помощь Советскому Союзу, однако вопрос о ленд-лизе на данный момент остается открытым. Кое-кто пытался зарубить эту инициативу на корню. Гарри Трумэн, сенатор от штата Миссури, раздул пламя недоверия к СССР, заявив следующее: «Если мы увидим, что побеждает Германия, мы должны помочь России. А если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии. И пусть они, таким образом, убивают друг друга как можно больше»24.
Рузвельт не внял советам Трумэна и предложил советскому послу составить список того, что Штаты могли бы поставить в СССР. В июле Рузвельт отправил в Москву Гарри Гопкинса, чтобы тот ознакомился с положением дел на месте и оценил способность СССР выстоять. Американский президент передал Сталину, что тот может доверять Гопкинсу, как если бы общался лично с Рузвельтом. Сталин признал военное превосходство Германии, но пообещал, что советские войска воспользуются форой, которую дадут им зимние морозы, и подготовятся к весенним сражениям: «Обеспечьте нас зенитками и алюминием [для самолетов] – и мы сможем воевать года три, а то и четыре». И Гопкинс ему поверил25. Уже к августу Рузвельт отдал приказ об отправке первых ста истребителей в СССР. Готовились и последующие поставки.
Американские командующие, считавшие важнейшей задачей подготовку к обороне территории США, всячески пытались помешать Рузвельту. Англичане тоже возражали против распыления получаемой ими помощи. Рузвельт – единственный, кто видел картину во всей полноте, – приказал военному министру Генри Стимсону и другим членам кабинета ускорить поставки в СССР. Его заявление о том, что Аверелл Гарриман возглавит делегацию США, которая отправится в Москву, чтобы обсудить увеличение объема военной помощи, возмутило правую газету Chicago Tribune, принадлежавшую Роберту Маккормику:
«Чрезвычайная обстановка не требует посылки американской делегации в чертов Кремль – ни к чему обсуждать нужды самых страшных варваров современности. Ни наши национальные интересы, ни нависшие над нами опасности не требуют, чтобы мы объединялись с режимом, который неустанно выказывает презрение ко всему, что лежит в основе нашего образа жизни, и планирует упорную, беспощадную войну против людей, подобных тем, кто принадлежит к американскому народу»26.