Возрожденный любовник (ЛП)

Ремонт был выполнен с иголочки. Все сделано так искусно, что и не скажешь, будто здесь произошло нечто насильственное.

Но нельзя сказать того же о событиях, свершившихся той страшной ночью. Несмотря на то, что дни слетали с календаря, времена года сменяли друг друга, а луна поднималась и садилась, изменить произошедшее никак нельзя, невозможно разобрать тот бардак.

Не то, чтобы Кор хотел этого, подумал он.

Воистину, сегодня он наконец осознает, насколько огромный вред был нанесен.

Глимера так тупила, что становилось смешно.

Включив сигнализацию отпечатком своего пальца, он зашел в гараж, запер дверь и обошел «Ягуар». У стоявшего в конце «РэнджРовера» были огромные покрышки с протекторами в виде когтей… его последнюю покупку, наконец, доставили на прошлой неделе. Несмотря на свою любовь к «XKR», он устал от чувства, будто водит жирную свинью по льду.

Оказавшись внутри прокачанного внедорожника, он открыл дверь гаража и подождал; затем вывернул, сделал разворот в три приема и вновь подождал, пока опустится дверь.

Элан, сын Ларекса, был тем еще говнюком, аристократом, вызывавшим у Эссейла настоящее отвращение: слишком частое кровосмешение и слишком большие деньги оторвали его от реальности. Мужчина был способен выстроить жизнь за рамками своего положения не более чем малыш, оставленный без внимания.

И все же из-за превратностей судьбы этот мужчина занимал высокий пост и мог вершить больше перемен, чем был достоин. После набегов лэссеров он остался самым высокопоставленным не-Братом в Совете, не считая Ривенджа… который был настолько связан с Братством, что с тем же успехом мог повесить на грудь черные кинжалы.

Таким образом, сегодняшнюю небольшую «неофициальную» встречу созывал Элан.

Встречу, на которой вновь не будет Ривенджа. И посвящена она будет, скорее всего, мятежу.

Хотя некто столь интеллигентный как Элан вряд ли назовет это таким словом. Нет, предатели, носившие платки и шелковые носки, описывали свою действительность гораздо более изощренными терминами – но сомнительно, что выбор слов изменит суть положения…

Дорога к дому Элана заняла добрых сорок пять минут, хотя шоссе были усыпаны солью, а улицы очищены ото льда. Естественно, он мог сэкономить время и дематериализоваться, но на случай, если ситуация выйдет из-под контроля, его ранят и он не сможет исчезнуть, нужно убедиться, что есть эффективное прикрытие и план побега.

Эссейл лишь однажды счел безопасность за данность, очень давно. Никогда снова. И Братство воистину было весьма умно. Нельзя сказать наверняка, совершат ли сегодня наступление на этих начинающих заговорщиков, или нет… особенно если собирался появиться Кор.

Пристанище Элана было благодатным кирпичным домом, построенным в Викторианскую эпоху, с напоминавшими кружева деревянными украшениями на каждом заостренном конце и углу. Дом располагался в небольшой деревушке с населением всего в тридцать тысяч человек и находился на приличном расстоянии от дороги, а сбоку извивалась река.

Выйдя из машины, Эссейл не застегнул пуговицы из черепашьего панциря на вороте своего пальто из верблюжьей шерсти, не надел перчатки. Не застегнул двубортный пиджак.

Его пистолеты были спрятаны у сердца, и он хотел иметь к ним доступ.

Он подходил к передней двери, и его отличные черные ботинки стучали по расчищенной дорожке, а дыхание оставляло в воздухе белый пар. Луна над головой была яркой, словно галогеновая лампа, и большой, как обеденная тарелка, отсутствие облаков и влаги позволяло ее истинной мощи струиться с небес.

Шторы на всех окнах были задернуты, поэтому он не видел, кто еще прибыл, но Эссейл не удивится, если все уже собрались, переместившись сюда.

Глупцы.

Как только он нажал на звонок, двери распахнулись, и доджен-дворецкий раскланялся ему.

– Господин Эссейл. Добро пожаловать… можно взять ваше пальто?

– Нет, нельзя.

Доджен колебался… по крайней мере, пока Эссейл не изогнул бровь.

– Конечно, мой господин… прошу, сюда.

Голоса – все они принадлежали мужчинам – нахлынули на его слух, а в нос ударил запах корицы. Следуя за дворецким, он позволил привести себя в большую гостиную, переполненную тяжелой мебелью из красного дерева, соответствующей эпохе постройки самого дома. И посреди всего антиквариата примерно десять мужчин, элегантные силуэты которых были облачены в костюмы с галстуками или платками на шее, слушали хозяина.

Разговор заметно утих, когда Эссейл появился, а значит, по крайней мере, некоторые из них не доверяли ему.

Скорее всего, единственный мудрый поступок этой группы.

Хозяин дома отошел от них и приблизился к Эссейлу с самодовольной улыбкой.

– Как мило с вашей стороны прийти, Эссейл.

– Спасибо за прием.

Элан нахмурился.

– Где мой доджен? Он должен был взять ваше пальто…

– Я предпочту оставить его на себе. И я займу вон то место, – сказал он, кивнув на угол, предоставляющий лучший обзор. – Полагаю, мы скоро начнем.

– Воистину. Теперь, когда вы прибыли, остается дождаться лишь одного.

Эссейл прищурился, заметив тонкую линию пота над верхней губой мужчины. Кор выбрал верную пешку, подумал он, подходя к углу и садясь в кресло.

Сильная тяга воздуха огласила прибытие последнего гостя.

Когда Кор вошел в комнату, в болтовне настало не просто затишье. Все аристократы замолчали, произошла ловкая перестановка в толпе – каждый сделал шаг назад.

С другой стороны… сюрприз! Кор привел с собой больше, чем «плюс один»[1].

Целая Шайка Ублюдков шла за ним по пятам, формируя полукруг позади своего лидера.

Вблизи Кор выглядел так же, как и всегда: грубым и уродливым, мужчиной, чье выражение лица и поза предполагали, что его репутация жестокого человека основана на реальности, а не домыслах. Действительно, стоя посреди этих слабаков, в окружении роскоши и вежливости, он был готов и стопроцентно способен порешить каждое живое существо в комнате… и мужчины за его спиной были такими же, все одеты для войны и готовы развязать ее вслед за простым кивком своего вассала.

Оценив их, даже Эссейлу пришлось признать, что они впечатляли.

Каким же дураком был Элан… он и его бездельники из Глимеры даже не подозревали, что только что открыли ящик Пандоры.

Навязчиво кашлянув, Элан шагнул вперед, чтобы обратиться ко всем и вся, как главный… хотя не только большая часть солдат, но и само их присутствие затмевало его.

– Полагаю, в представлении нет необходимости, и не стоит упоминать о том, что если хоть кто-то из вас, – на этих словах он посмотрел на членов Совета, – заговорит об этой встрече, последуют репрессии, по сравнению с которыми набеги покажутся вам сказкой.

Говоря, Элан наращивал темп, будто мантия власти, даже предоставленная кем-то другим, служила своего рода мастурбацией его эго.

– Я посчитал важным собрать нас всех вместе этой ночью. – Он начал вышагивать, сцепив руки за спиной и наклонившись вперед, обращаясь к своим сияющим туфлям. – В течение прошлого года время от времени уважаемые члены Совета приходили ко мне, чтобы не только рассказать о своих катастрофических потерях, но и поделиться разочарованием в мерах нынешнего режима по хоть сколь-нибудь значительному восстановлению.

Эссейл вздернул брови, услышав слово «нынешнего». Мятеж разросся сильнее, чем он предполагал, учитывая подобные речи…

– Эти обсуждения, сопровождаемые постоянными жалобами и разочарованиями, заняли несколько месяцев. В результате, после долгих дискуссий с совестью, я обнаружил, что впервые в своей жизни настолько остерегаюсь текущего лидера расы, что вынужден действовать. Эти джентльмены, – на этом нелепом термине он открытым жестом показал на толпу солдат, – выразили те же беспокойства, а также определенную готовность… как же выразиться… вершить перемены. Поскольку я знаю, что мы схожи во мнениях, думаю, пора обсудить наши последующие шаги.

На этом моменте собравшиеся денди решили включиться в разговорный режим, нескончаемым потоком слов повторяя только что сказанное Эланом.