Страница 35 из 44
– А вы кто-с будете? – захлопал он глазами.
– Я-то кто? Да я владелец теперь этого дома!
Он, знаете, поглядел на меня с испугом.
– Шутить изволите, вашество… Хе-хе-хе!
– Да я и не думаю шутить с тобой, болван! Я купил этот дом вчера у твоего барина, графа П.
Тогда он даже побледнел и дико уставился на меня:
– Извините, господин, таких вещей говорить вы не можете, коли ежели вы в своих чувствиях. Дом сей казенный, а не графа какого-то. Как же вы казенный дом купить могли?
У меня в голове зайчики запрыгали.
– Как казенный?!
– Так-с. Очень просто!
Не взвидев света, полетел я к господину прокурору. И вот оказалось, что купил я казенный дом.
Толстяк Сведомцев был близок к удару. Его лицо побагровело.
– Самое ужасное в том, ваше превосходительство, что я дурака такого наломал! Вот, как перед Истинным, говорю: не столько я плачу о потере денег, хотя и сумма громадная, сколько о том, что посмешищем теперь сделался. Ведь на меня пальцами показывать будут! «Глядите, дескать, на знаменитого покупщика казенного здания!» Я-с, поверите ли, в глаза управляющему своему смотреть не могу!
Каюсь: я сам еле удерживался от смеха. О, если бы вы видели фигуру несчастного толстяка! Она была настолько трагикомична, что Путилин кусал губы.
– Ну что, каково, дорогой Иван Дмитриевич? – воскликнул прокурор.
– Да, случай действительно единственный в своем роде! – вырвалось у Путилина. – Но какой молодец! Помилуй Бог, какой гениальный удар! Вот это артистическая работа!
Сведомцев, одураченный золотопромышленник, недовольно посмотрел на моего славного друга.
– Как-с, ваше превосходительство, вы его молодцом еще величаете?
Обида и досада звучали в голосе толстяка. Путилин ласково положил свою руку на его плечо:
– Не обижайтесь, голубчик, я хвалю его не за то, что он вас, беднягу, надул, а хвалю, повторяю, чистоту его работы. Это моя профессиональная черта восторгаться всем ярким, дерзко-смелым. Да вы не вешайте еще головы, успокойтесь! Можеть быть, мне удастся помочь вам. Потом Путилин обернулся к нотариусу: – Нет, вы-то батенька, хороши! Как же это вы ухитрились сделать запродажную запись на казенное здание?
Лицо бледного нотариуса было жалкорастерянным. С отчаянием он схватился за голову:
– Да разве могла мне прийти в голову мысль о подобном дерзком, необычайном мошенничестве?!
– Верно, сомлели от радости, получив такой заказ? – иронически бросил Путилин.
В эту минуту ему подали письмо. Он распечатал его, прочел – и громко рассмеялся.
– Да он забавник к тому же, наш милый граф! Слушайте, господа.
И Путилин вслух прочел:
– «Ваше превосходительство, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич! Я глубоко уверен, что сегодня к вам явится некий… некий…» – Путилин засмеялся. – Гм… гм. Это касается вас, господин Сведомцев, но мне просто неловко прочесть это.
Тогда вызвался прокурор:
– Нет, я уж очень вас попрошу, дорогой Иван Дмитриевич, прочесть все целиком. Для нас, прокуратуры и следственной власти, необходимо все знать.
Путилин развел руками:
– Что делать, повинуюсь. Вы уж извините меня, господин Сведомцев. – И он стал продолжать чтение письма: – «…Глупый простофиля, дурак из дураков, господин Сведомцев с заявлением о чрезвычайно странной покупке им моего дома. Ввиду того что я получил с него только задаток четыреста тысяч, а дом продал за миллион сто пятьдесят, рекомендовал бы вашему превосходительству истребовать с него недоплаченную сумму на дела благотворения. Ваш покорный слуга граф П.».
Бедный толстяк!
Я убежден, что никто из вас не захотел бы быть на его месте.
Чудо с бриллиантами
Роскошный магазин знаменитого ювелира Г. был ярко освещен. Чудесным блеском, яркими огоньками переливались драгоценные камни, горделиво покоящиеся на темно-малиновом плюше.
Владелец магазина Г. стоял у дверей и сквозь зеркальные стекла двери смотрел на улицу.
К магазину быстро подкатила карета. С козел мигом соскочил ливрейный лакей, распахнул дверцу и помог выйти генералу.
Ювелир побледнел и взволнованно крикнул управляющему магазином:
– К нам приехал Трепов!
Он бросился отворять двери.
В магазин своей бодрой, решительной походкой входил знаменитый, всесильный генерал Трепов, «грозный» градоначальник, блестящий царедворец. Его умное, выразительное лицо, обрамленное седыми «николаевскими» усами и баками, было открытое, спокойное, но вместе с тем и суровое. Видно было, что человек этот умел властно приказывать, но не терпел возражений.
– Здравствуй! – односложно бросил он ювелиру. Тот почтительно согнулся.
– Имею честь кланяться вашему высокопревосходительству, – с дрожью в голосе произнес Г.
– Что? Никого нет? Это плохо для тебя. А? Разве плохо торгуешь?
Знаменитый генерал бросал слова резко, отрывисто. Ювелир подобострастно придвигал стул Трепову.
– Сяду, сяду, не егози.
Генерал сел.
– Ну, давай говорить о деле. Есть что-нибудь у тебя порядочное?
– Помилуйте, ваше высокопревосходительство, все что пожелаете… У меня огромный выбор…
– Знаю, знаю. Эк чем удивил! Огромный выбор! Да знаешь ли ты, что из всего твоего «огромного выбора» может не оказаться ни одной вещи, годной для меня? Знаешь ли ты, для кого требуется вещь?
И генерал, грозно подняв руку в белой замшевой перчатке, потряс ею в воздухе.
Ювелир побледнел еще более.
– Осмелюсь доложить вашему высокопревосходительству, что есть вещи, замечательные по работе.
– Ну-ну, показывай! – мягко улыбнулся Трепов.
– А позвольте узнать, в каком, приблизительно, роде?
– Нужны бриллиантовое колье и диадема. Понимаешь?
– Слушаюсь, ваше превосходительство. Как раз только что закончено колье из дивных голубых бриллиантов. Подбор камней – удивителен: все бриллианты чистой голубой воды.
В голосе ювелира послышались тщеславные нотки «артиста».
– И какая работа!..
– Давай, посмотрю.
Г. подал грозному генералу роскошный большой футляр.
На белом атласе, переливаясь дивными голубоватыми огнями, сверкало действительно прелестное драгоценное колье.
– Гм… а ведь, кажется, на самом деле – недурная безделушка, – бросил Трепов.
Он долго, внимательно разглядывал колье.
– Молодец, право, молодец! Отличная работа. Тебя за это стоит к гербу представить.
– О, ваше высокопревосходительство! – захлебнулся от восторга и счастья ювелир.
– Да-да… Что ж, похлопотать?
Ювелир чуть не до земли поклонился генералу.
– Сколько возьмешь за это?
И генерал ткнул пальцем в футляр.
– Шестьдесят тысяч, ваше высокопревосходительство.
– А с диадемой?
– Сто десять.
– Ну ладно, заверни. А счет пришли ко мне через два часа. Понял?
– Помилуйте, ваше высокопревосходительство, о чем изволите говорить?
– Что-о-о? – грозно спросил генерал.
– Я-с, я-с… я говорю, к чему так торопиться с присылкой счета…
– Не рассуждать! Приказываю тебе прислать доверенного со счетом ровно через два часа! Знаешь, небось, мой адрес? Ха-ха-ха!
– Слушаю-с!.. – робко пролепетал ювелир.
Генерал положил один футляр в карман, другой взял в руки и пошел к выходу.
– Ну, прощай! А о гербе сделаю представление.
С низкими поклонами проводил Г. важного посетителя до самой кареты.
Мы сидели с Путилиным и беседовали о необычайно дерзкой проделке графа П.
– До меня уже давно доходят слухи о подозрительном поведении этого кукольного графа… Какие-то темные средства для роскошной жизни. А теперь вот – такой гениально-мошеннический шаг! Очевидно, он решил перейти Рубикон, отделяющий гражданское право от уголовного, и теперь перед нами – изумительно ловкий мошенник, который не уступит звездам преступного мира. Ну что же: будем бороться и…
Путилин не успел окончить.
В кабинет в сопровождении помощника Путилина вошел курьер.