Страница 4 из 5
Понемногу Владимир Самуилович пришёл в себя и взял инициативу в разговоре:
– Чудо не состоялось, дорогой. Этого следовало ожидать. Расскажи-ка лучше про травматолога, и чем он там пользует своих травмированных, ну, Иван, расскажи, пожалуйста, – чарующе жалостливые интонации начали набирать силу.
Ивану захотелось рассказать всё, что он знает… Но, понимая, насколько реальна опасность, Иван с сожалением жестко ответил Варгану:
– Никогда и ничего я Вам про это, Владимир Самуилович, не расскажу…
Заметим, что рассказать ему пришлось, со всеми странными и неприятными подробностями. И рассказать пришлось через очень непродолжительное время. Но это уже совсем другой рассказ.
РЕЦЕНЗИИ
Мне понравилось! Очень разноплановое произведение. С психологией. Есть над чем подумать, Вы ничего не разжевываете читателю. И неожиданная концовка. А что, действительно, есть такая биокерамика или нечто подобное?
Агриппина 03.09.2009 14:46
* * *
Такая биокерамика есть, это выписка из журнала «Наука и жизнь», есть там такая рубрика: Бюро Научно Технической Информации, БИТИ, это оттуда. У всех героев есть прототипы.
Юрий Казаков 03.09.2009 14:48
* * *
И даже такой преподаватель, как этот Варган? Мне кажется, что Вы имеете какое-то отношение к медицине.
Агриппина 03.09.2009 14:52
* * *
Есть и Варган, а я врачом проработал 20 лет.
Юрий Казаков 03.09.2009 14:53
* * *
Я так и подумала. Сижу с дикой головной болью. У «Чудес» ведь продолжение есть? Тогда завтра почитаю, а то сейчас голова не дает сосредоточиться.
Агриппина 03.09.2009 14:55
Глава 2 Чудеса продолжаются
1. «Паук»
Иван вышел на балкон. Солнце поднималось над крышами домов. Оно пробивалось сквозь только-то обозначившееся ярко-зелёные листочки, свежие и нежные, как первая любовь… На балконе ниже полки-столика появилась паутина-сеть. Ещё вчера ни паутины, ни паучка там не было.
«Это по мою душу, – подумал Иван. – Сеть должна жить. Я живу сетью. Я в паутине… Но паук пусть ловит другие души. Я влюблён, и я люблю только тех, кто любит меня. Не пауков. Я не люблю пауков».
Вдруг в квартире зазвонил телефон…
– Примите факс, – сказал уверенный голос в трубке. – Вы ведь Кузнецов Иван Ильич? Голос добавил к этому заявлению и адрес дома, и номер квартиры.
– Да, – удивлённо ответил Иван, – это я, и живу здесь… Иван начинал испытывать какое-то щемящее беспокойство.
– Но у меня нет никакого факса, и никогда не было, – Иван от удивления чуть не сорвался на крик.
– Извините, это ошибка…
Гудки отбоя и учащённые удары сердца отдавались в ушах, создавая какофонию. Утренняя гармония было разрушена.
Иван родился и вырос в семье, где не было культа силы. Его родители и его бабушка относились друг к другу уважительно и даже с нежностью. Спиртным никто не увлекался. Когда случались гости или друзья в доме, бутылка водки или вина, естественно, появлялась на столе, но уже после второй небольшой стопки отец подливал только гостю. Хотя, если сам выпивал третью, то шёл к соседям с просьбой дать сигарет. Соседи уважительно звали отца Михалычем. А сам он представлялся так: «Врач Илья Михайлович». Гости, правда, бывали редко. На некоторые праздники Илья Михайлович перед обедом выпивал для аппетита рюмку разбавленного спирта, а, поев, полтора-два часа дремал на диване, накрывшись только что прочитанной газетой.
Иван начал размышлять, что бы это мог быть за звонок, и почему были названы этим незнакомым голосом точный адрес и отчество Ивана.
– Итак, расположим события по порядку, – Иван любил математику и привык мыслить последовательно и логично.
– В позапрошлое воскресенье было солнечное утро, и я поехал на рынок за мукой и сахаром, – вспоминал Иван, – об этом меня попросила бабушка. У бабушки была онкология, и ей было трудно выходить из квартиры. Иван вспомнил, как на площади перед Дворцом Культуры, тусовалась группка молодёжи. Одеты все они были не вызывающе, так выглядели комсомольцы в советских фильмах.
В центре была очень красивая девушка, она пела, аккомпанируя себе на гитаре, остальные с воодушевлением ей подпевали. Песня была мелодичная, слегка грустная, но в ней явно ощущался призыв. Это было удивительно. Иван подошёл к девушке. Все доброжелательно расступились. Девушка заулыбалась и продолжала петь. Она пела как будто для него! Слова обнадёживали и ободряли. Это было трогательно. Внутри что-то просыпалось. Вдруг Иван приблизился вплотную к девушке и чмокнул её губами в шею. Такого с ним ещё никогда не случалось.
– Как тебя зовут? – спросил Иван.
Она, нимало не смутившись, ответила:
– Оксана.
И продолжила:
– У нас сейчас во Дворце будет собрание, пойдём с нами.
Это всё было очень удивительно.
– Постойте, я через пару минут вернусь, – Иван, не чуя ног от радости, домчался до ближайшего цветочного киоска, киоски располагались на другом конце площади, у вокзала, купил букет каких-то белых цветов, вернулся, и вместе со всей группой вошёл в здание. Они поднялись на второй этаж и оказались в помещении наподобие актового зала. Минут за десять зал почти заполнился. Собралось больше ста человек, вели все себя спокойно. Все трезвы, без неряшливости в одежде. Половина присутствующих – молодёжь. Никто не толкался. При встрече все говорили друг другу «Привет» или «Приветствую».
Оксана и два симпатичных молодых человека установили на сцене стол и стулья, сели там вместе с несколькими мужчинами представительского вида. В углу сцены стоял клавишный синтезатор. Ровно в 11 часов к синтезатору подошла невысокая девушка и заиграла красивую нежно-печальную мелодию. На середину сцены вышел крупный седовласый человек и без микрофона, но чётким, хорошо слышным голосом объявил о начале «воскресного служения».
Дальнейшее Иван помнил не очень чётко. Сначала пели тексты из псалтыря, потом разбирали какие-то придуманные и реальные случаи из жизни, и устанавливали, что там было сделано хорошо, а что плохо. Кто в обсуждаемых ситуациях нёс «добро», а кто «зло».
Их ведущий, этот представительный седовласый мужчина сразу заметил Ивана и почему-то невзлюбил его. Иван мысленно назвал его «главарём». Главарь, указав глазами на Ивана, сказал ему:
– Уходи отсюда, халдей!
Иван не привык к такому обращению и ответил:
– Не Вы меня сюда звали, и не Вам указывать, куда мне идти.
Главарь продолжил:
– Тогда выйди на сцену и стань на колени.
– Я лучше побуду на своём месте, – ответил Иван, он решил дождаться окончания этого действа.
Минут сорок ещё чередовались разговоры и песнопения, затем на сцену поднялась пожилая женщина, внешне ничем не примечательная, но чувствовала она себя уверенно.
Она вышла и сказала очень короткую речь, а по существу и не речь, а просто зачитала приказ и призвала его выполнить:– Все знают, что Господу нашему надо отдавать десятину, и все «посвященные» делают это. Те, кто хочет присоединиться и пройти крещение, тоже могут дать, кто сколько сможет.
2. Евангелизация
По рядам с небольшими, как табачные кисеты, мешочками чёрного цвета пошли трое молодых людей, и все, мимо кого они проходили, клали туда деньги. Просовывали в этот мешочек кисть с зажатыми в кулаке купюрами или мелочью, а потом вытаскивали пустую руку и показывали её сборщику, держащему мешочек. У Ивана были деньги на муку и сахар, и он решил из этих денег дать в чёрный мешочек 10 рублей. Сбор денег «сборщиками» прошёл на удивление быстро. Служение завершилось.
Общаясь с людьми, находящимися рядом, Иван узнал, что все они из церкви евангелистов под названием «Церковь Вифиния». Обращаются они друг к другу – «брат» или «сестра», а при встрече обязательно добавляют слово «приветствую». И главное, что Оксана, та красивая девушка с гитарой, певшая на улице про любовь Христа к братьям и сёстрам, оказалась родной дочерью проповедника – их «главаря», и что у неё есть три родных брата, дети этого же «главаря», все трое рослые и симпатичные, но не очень похожие друг на друга.