Страница 13 из 13
Встречных прохожих, по мере приближения к площади, становилось всё больше и больше: мужчины, женщины, старики, старухи, подростки, маленькие дети, одетые – как и полагается одеваться жителям средневекового провинциального городка. На широких мужских поясах, естественно, были закреплены ножны (кожаные и деревянные), с мечами или кинжалами.
И все они – по неизвестной причине – приветливо здоровались с Леонидом.
– Здравствуй, голландец! – звучало почти через каждую минуту. – Долгих лет жизни, толстяк! Сбежал, всё-таки, от скандальной супруги? Молодец! Так держать…. О, сам Ламме Гудзак посетил наш сонный городишко! Какая честь! Не соврала рыжая Сигне…
– И вам, уважаемые, не хворать, – ничего не понимая, вежливо раскланивался по сторонам Макаров. – Очень рад, признателен и тронут…. Жена? Если объявится здесь, то прошу меня не выдавать. Мол, не было такого. Не появлялся…. Как она выглядит? Сразу узнаете. Моя благоверная супружница никогда не расстаётся с пилой.
– Никогда-никогда? – уточняли прохожие.
– Ни на минуту, честное и благородное слово! Даже когда выполняет долг супружеский, то – при этом – пилит и пилит, пилит и пилит…
– Ха-ха-ха! – от души веселились горожане и горожанки. – Ай, да Гудзак! За словом в карман не лезет. Умеет хорошо пошутить. Хотя до Уленшпигеля ему, понятное дело, далеко.
С каждым пройденным шагом становилось всё шумнее – сплошной задорный смех, восторженные весёлые возгласы и отчаянный женский визг.
– Что там происходит? – прошептал под нос Лёнька. – Бродячий цирк заглянул на гостеприимный огонёк?
Он завернул за угол приземистого каменного дома и уважительно присвистнул – открывшаяся взору картинка впечатляла.
Площадь была плотно заставлена высокими стеллажами и деревянными столами с различными товарами: мясные и рыбные продукты, яйца, кувшины-крынки с молоком и сметаной, одежда, обувь, оружие, капканы на зверей, искусно выделанные шкуры, керамическая посуда, серебряные и бронзовые украшения. И народу присутствовало прилично, наверное, человек триста-четыреста.
По центру площади, метрах в тридцати пяти друг от друга, в землю были вкопаны два высоких и толстых столба, украшенные вычурной резьбой. Между столбами был натянут толстый пеньковый канат, по которому – с длинным шестом в руках – преспокойно разгуливал Даниленко, научившийся этому экзотическому искусству в питерской школе-студии театральной пантомимы.
– Так голодный и шустрый козлик бежит к сараю, учуяв зёрна овса в хозяйских яслях, – громко объявил Серёга. – Прыг-скок! Прыг-скок! А теперь перед вами – молоденький монах, торопящийся на жаркое свиданье с городской блудницей. Но у дверей кельи чутко дремлет суровый отец-настоятель. Надо идти очень осторожно, чтобы ни единая дощечка пола не скрипнула. Осторожнее, осторожнее…. Ага, настоятель заливисто захрапел. Вперёд! И только ветер свистит в ушах…
– Молодец! Ещё давай! – надрывались зеваки. – О-го-го!
Вскоре Тиль – под восторженные аплодисменты зрителей – ловко спустился по столбу на землю и незамедлительно завопил:
– О, добрый и верный Ламме пожаловал! Угостите моего закадычного друга пивом!
– Пускай сначала заработает, – предложил звонкий женский голосок, и из-за телеги, нагружённой высокой копной сена, появилась рыжеволосая красотка, на которую несколько часов назад нападал медведь.
– Сигне правильно говорит! – дружно одобрили зеваки. – Пусть заработает. Верно! Что он умеет делать?
– Продемонстрируй-ка, дружище, этим любопытным ротозеям свои необыкновенные способности и недюжинные таланты, – весело хмыкнул Даниленко. – Чтобы мало не показалось.
– А, чего делать-то? – сбрасывая куртку, спросил Леонид. – Типа – конкретно?
– Ну, какую-нибудь железяку завяжи вычурным морским узлом. Или, например, вон тот столб выдери из земли.
– Зачем – столб? – возмутилась Сигне. – Он уже лет тридцать, как стоит на этом месте. Его мой папаша покойный ещё вкапывал…. Тут надо что-нибудь полезное совершить. Или же полностью бесполезное, но симпатичное и безвредное.
– Что это за штуковины? – Лёнька ткнул указательным пальцем в чёрные солидные шары, выложенные аккуратной горкой возле столба.
– Пушечные ядра. Остались с прошлого визита английской эскадры. Для красоты тут лежат.
Макаров нагнулся над ядрами и навскидку определил: – «Килограмм по тридцать пять каждое. Нормальный вариант…».
Он подхватил один чугунный (бронзовый?), шар, второй, третий. И, примерившись, принялся ими жонглировать, ловко перебрасывая с одной руки на другую.
– А-а-а! Молодец! – взвыла от восторга почтеннейшая публика. – Ещё давай, толстяк! Молодец, голландец!
Минут через пять Лёнька прекратил «железные игры» и – под искренние овации – раскланялся.
– Дорогу, бездельники! – рявкнул грозный бас, и через толпу почитателей протиснулся широкоплечий чернобородый малый с объёмной керамической баклагой на правом плече. – Дайте пройти! Несу заслуженное пиво…
– А, где же кружка? – развеселилась Сигне. – Нехорошо это – заставлять дорогого гостя пить прямо из кувшина.
– Нормально, – заверил Макаров. – Мы, голландцы, конечно, люди гордые. Но сугубо в меру, – а про себя добавил: – «Тем более что и сосуд не так, уж, и велик. Литров на шесть-семь, наверное. Не больше…».
Он обхватил ладонями предложенную баклагу, поднёс её край к губам и принялся жадно пить.
Пил и пил. Пил и пил. Пока всё не выпил. Практически до последней капли…
– Силён, бродяга! – одобрил чернобородый. – Я так не умею. Не влезет столько за один присест. Меня, кстати, зовут – «Тюр». Рад нашему знакомству…. Так что, уважаемые земляки, напрасно вы сомневались. Мол: – «Настоящие ли это Уленшпигель и Гудзак? Не самозванцы ли?». Настоящие! Великим Одином клянусь!
Глава седьмая
О параллельности и о многом другом
«Предложенное пойло, по большому счёту, пивом не является», – решил про себя Лёнька. – «Так, обыкновенная деревенская бражка с лёгким медовым привкусом. Но, тем не менее, духовитая и вкусная…».
Вслух же, естественно, он отозвался о вкусовых качествах выпитого напитка очень уважительно, мол, классное пиво.
– Брось, приятель, – понимающе улыбнулся новый знакомый. – Разве можно на лесных травах и сухом горохе сварить пиво? Так, бражка обычная. Не более того.
– Ждёте, когда голландские купцы привезут сортовой хмель?
– Ждём, конечно. Жаль, что торговый корабль, на котором вы плыли с Уленшпигелем, утонул. Жаль.
«Эге, похоже, что Серёга здесь уже вволю порезвился», – смекнул Макаров. – «То бишь, от души понавешал на доверчивые норвежские уши длинной питерской лапши. Мол, плыли на голландском купеческом кораблике, только он – к несчастью – попал в сильнейший шторм и потонул в бурном Северном море. Еле спаслись, понятное дело…. Ого, голова слегка закружилась. Видимо, бражка действует. Как-никак, литров шесть выпито. Может, и все семь…».
– Пошли к нашему столу, – предложил Тюр. – Поболтаем. Перекусим. Ещё выпьем.
– Пошли. Не вопрос…
В дальнем углу площади было оборудовано некое подобие уличного европейского кафе – несколько столиков, выстроенных в два полукруглых ряда, керамические кувшины и кружки, оловянные чарки и стаканчики, блюда и тарелки, заполненные нехитрой снедью, грубо-сколоченные массивные табуретки.
За их длинным узким столом пировало порядка двух десятков мужчин и женщин, но Лёнька запомнил только Тиля, Сигне, да чернобородого Тюра. Лица остальных собеседников и собеседниц были скрыты в призрачной хмельной дымке…
О чём шла застольная беседа? Так, совершенно ничего особенного. Серёга усердно перешептывался-перемигивался с Сигне, да время от времени травил анекдоты, причём – на этот раз – в меру «солёные». Видимо, задумал произвести на рыжеволосую девицу самое благоприятное и положительное впечатление. Макаров же развлекал Тюра, а также других сотрапезников разнообразными рыбацкими историями и байками, которых знал бессчётное множество.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.