Дом скитальцев

Инженер смотрел на него с ужасом. Беззвучно шевелил серыми губами.

– А вы меня боитесь, – сказал Степан.

– Отдай! – Голос был сдавленный, сиплый.

Степан поднял «посредник», прикинул длину обеих ниток. Чтобы включить «посредник», сидя за столом, инженер должен был дернуть за длинную нитку. Короткая мала. Зачем здесь две нити? Он сам себе не верил. Он только видел, что тот помирает от ужаса, а выстрелить никогда не поздно. И дернул за короткую нитку.

Ящик стал тяжелей. Инженер закрыл глаза. Больше ничего не произошло.

Степка попятился, натолкнулся на стул. Сел. Плохо держали ноги. Пистолет гулял в руке. Надо бы запереть дверь, подумал он. Оттуда могли услышать пальбу, хотя дверей две штуки и одна обшита. Только где возьмешь ключ?

Портнов зашевелился и забормотал, не поднимая вех:

– Почему вы храните мою посылку?.. Что? – Он вдруг ясно посмотрел на Степку: – Ты ко мне, девочка? Я заснул. Странно…

Степке казалось, что каждый толчок сердца ударяет его о спинку стула. Неужели удалось? Ой, неужели удалось?

– Бросьте притворяться, – пробормотал он. – Не поможет.

Инженер провел рукой по щеке и посмотрел на окровавленные пальцы. Поднял разбитую трубку, осмотрел, кое-как пристроил на аппарате. И вдруг разглядел пистолет в Степкиной руке, – стал смотреть попеременно то на трубку, то на пистолет. Оглянулся, нашел в стене пулевые отверстия – пожал плечами.

Если он притворялся, то артистически. С кривой, безумной улыбкой он пробормотал:

– Не могла бы ты в следующий раз будить меня поделикатней?

– Вы не притворяйтесь, – еще раз сказал Степан.

Вячеслав Борисович закрыл глаза, открыл, сильно нахмурился и попросил:

– Послушай, девочка, если тебе что-нибудь надо от меня, положи куда-нибудь свою пушку. Я под пушкой не разговариваю.

Степан вдруг догадался, как его проверить.

Он поставил «посредник» на стул, а сам, пятясь, отошел к окошку.

– Хотите поспорить, что попаду с одного выстрела?

Прежний Вячеслав Борисович, без сомнения, перепугался бы отчаянно за драгоценный аппарат. А этот, наоборот, оживился и предложил:

– Лупи всю обойму, дитя века! Ставлю эту авторучку, что больше одного раза не попадешь, – и еще выкатил для искренности глаза.

Степка как стоял, так и сел. Подействовало, значит… «Посредник» сработал в обратную сторону! А инженер тем временем открыл рот, поковырял в нем пальцем и выудил зеленого «слизняка». Грустно посмотрел на него и пробормотал:

– Может быть, я еще сплю, а? Зачем ты сунула мне в рот это? Ты ловкая девчонка, но все равно промахнешься, могу поспорить.

То есть он продолжал хитрить, чтобы Степан высадил всю обойму в «посредник» и пистолет стал безопасным. Если он не притворялся, то, по-видимому, ничего не помнил с момента, когда его загипнотизировали.

Степка боялся верить своему счастью. Неизвестно, сколько он колебался бы еще, но инженер выудил из кармана второй пистолет и так напугался, что стоило посмотреть! Он побледнел и отбросил пистолет, а Степке стало смешно, что человек не побоялся оружия в чужих руках и передрейфил, найдя его в своем кармане. Ему стало смешно, почему-то брызнули слезы, и, захлебываясь ими, он забормотал:

– Вячеслав Борисович, Вячеслав Борисович! – а инженер сидел за столом и смотрел на него, открыв рот.

Степка получает инструкцию

Положение было все равно отчаянное. Вот-вот могли появиться другие загипнотизированные – Степка не сомневался, что все здешние сотрудники из тех. Они могли явиться на шум либо просто по делу, могли вызвать Портнова по «слизняку». А Вячеслав Борисович ничего не помнил. Для него время остановилось в милицейском сарае, куда его заманили под предлогом «голубенького письмеца». Он словно заснул в сарае, а проснулся за своим столом. Он совсем ничего не знал. А тут еще Степан, переодетый девчонкой, пистолеты, исцарапанная щека и голова, гудящая после контузии…

– Вячеслав Борисович, я вас разгипнотизировал! – кричал Степка.

Вячеслава Борисовича прошиб крупный пот, он почему-то забормотал тонким голосом:

– Для больных, живущих в селении, устроены потильные комнаты с платою за потение на кровати 50 копеек.

– Какие комнаты? – спросил Степка.

– Потильные, какие же еще? Девочка, ради бога, что сей сон означает?

– Я не девочка, – бахнул Степан. – Это не сон, а пришельцы.

– А! Конечно, конечно, я и забыл, – задушевно сказал инженер. – Пришельцы, конечно! И надо сообщить о них кому следует? Э, телефон-то того… А я, такая неудача, проспал пришельцев… Какие они из себя? Ты, значит, не девочка?

Степка сдернул с головы платок.

– Ага… – Глаза у Вячеслава Борисовича опять полезли к носу. – Ты и правда мальчик… Ну, пойдем рассказывать о пришельцах?

Степка подбежал к нему:

– Вячеслав Борисович! Я не сумасшедший псих, честное слово! Поймите, вы же не спали, вас пришельцы загипнотизировали в сарае! Помните? А я вас разгипнотизировал этой штукой… Вот это их аппарат для гипноза, только за нитку не дергайте.

На всякий случай он не выпускал из рук «посредник».

– В сарае – это точно… – пробормотал Портнов.

Видно было, что он пытается вспомнить и не может. Он сказал:

– Точно… Повели они меня в сарай, но что было дальше, хотел бы я знать? Откуда тебе известно про сарай?

– Да я сидел за стенкой, подсматривал. У них в сарае был поставлен «посредник», которым они гипнотизировали! Сначала вас, потом вашего шофера, а потом вы взяли «малый посредник» и уехали. Не помните?

– Не помню, – сказал инженер.

Он блуждал глазами по столу, пытаясь уцепиться за что-нибудь, вспомнить хоть любую чепуху, заполнить хоть мелочью четырехчасовой провал в памяти. Он опять вспотел, словно выкупался, но уже не говорил о «потильных» комнатах.

– Они гипнотизируют, – шептал Степка. – Они уже всех-всех – и милицию, и почту, и горсоветских… Они хотят послать сигнал по вашему телескопу своим кораблям на орбиту, в восемь вечера. Они телескоп называют «наводчиком», понимаете? Не дерните!! – Он убрал ящичек.

– Что? – вскрикнул инженер. – В двадцать часов?! – Его взгляд наконец-то ухватился за что-то на столе. – Как тебя зовут? А-а, Степаном?

– Он поднял со стола календарь, покрутил, поставил. – А это что – маленькое?

Степка стал объяснять: радиостанция такая, прилепляется в рот, на «твердое небо». А вот этой штукой можно человека загипнотизировать, он только руки прижмет к груди – и готов. Но ею же можно и обратно сработать, если потянуть за короткую нитку, и он, Степка, имение так и освободил Вячеслава Борисовича от гипноза. Они называют эту штуку «малым посредником»…

Он рассказывал быстро, не очень связно, потому что дорога была каждая секунда. Дьявольщина! Портнов оказался очень странным человеком. Когда он понял, что самих пришельцев нигде не видели, он вдруг захохотал и крикнул:

– Правильно! За каким лешим таскать по Космосу бренное тело, если можно ограничиться сознанием? Молодцы!

Он вскочил, пробежался от окна к стене, опять к окну, постучал по стеклу и пробормотал с непонятным выражением, не то злым, не то веселым:

– А? Проблема контакта! Сперва ты меня повези, а потом я на тебе поезжу…

– Вячеслав Борисыч, надо скорей, – напомнил Степка.

– Да-да, я кое-что придумал… – Он повернулся, одним махом оказался за столом и с тем же непонятным выражением посмотрел на Степана. – Будем считать, что твой друг не доехал до города. И что ответственность за судьбы Земли навалилась на наши хрупкие плечи. Отдохни пяток минут… – И стал быстро писать в большом блокноте. – Сейчас мы сообразим для них кое-что интересненькое… Шалуны! Наводчик им понадобился… Так отзываться о благородном инструменте!

Степан стал смотреть через его плечо. Он быстро написал вверху листа: «Инструкция, как испортить телескоп» – и сразу замарал эту надпись. Степка мысленно одобрил его поведение: о диверсии вслух говорить не стоило. Если уж это подслушают – не помилуют… Он в десятый раз, наверно, вспомнил разговор, который он сам подслушал, сидя под шубой Сура. Как Киселев зарычал, когда Рубченко заикнулся о телескопе: «Вспомни о р-распылителе!»