Имита

Первой пришла в себя Тайра. Вскрикнула. Но только от неожиданности. Схватилась руками за свои щёки. Попятилась, с ужасом глядя на обернувшегося к ней Дэниела… Странный взгляд — вдруг тревожно подумалось Луис. Почему она так смотрит на Дэниела, словно только-только узнала его?! Или они были знакомы ранее?.. Почему она смотрит на Дэниела, а не на своего официального жениха? Ведь, по сути, она должна больше всего беспокоиться именно о Горане!

Но Тайра всё пятилась, не отводя узнающего взгляда от Дэниела, — и вдруг с визгом развернулась и поспешно бросилась прямо в толпу отпрянувших в сторону людей.

Дэниел наконец разогнулся от неподвижно подвывающего, схватившись другой, здоровой рукой за сломанную Горана — он уже сидел на полу, и спокойно огляделся.

Суматоха началась страшная: люди после секунд, в течение которых вникали в происходящее на их глазах, в ужасе кинулись в стороны. С трудом очнувшаяся от оцепенения Луис тяжело шагнула вперёд, дёрнула за рукав Дэниела, всё ещё стоящего над Гораном — сморщив рот в холодной усмешке, и потащила его за собой изо всех сил.

— С ума сошёл! — шептала она, то и дело оглядываясь на Тайру, которая снова появилась посреди толпы, но так и не подумала помочь Горану, а только смотрела им вслед. Но и девушке было не Тайры. Она всё видела перед глазами падающего Горана, высокого, широкоплечего, выглядевшего гораздо мощней Дэниела. Но видела не то, как Дэниел сломал ему руку. Видела — его щёку, мгновенно окрасившуюся красным, словно брызнувшую красным.

— Всё, хватит, — самодовольно сказал над её головой Дэниел и сам вцепился в её руку и поволок — куда? Девушке было всё равно, лишь бы подальше от разыгравшегося на месте инцидента бедлама, где все кричали и шарахались, но упрямо лезли узнавать: а что, собственно, произошло?

А ей было плохо. Начались привычные и оттого пугающие признаки фобии, когда тошнит, когда стены едут на неё, хотя где, какие стены? Их и не видно кругом!

— Куда ты меня тащишь? — Девушка почти бежала за Дэниелом — закрыв глаза.

Но Дэниел уже ввернул в коридор — после поворота Луис глаза открыла, почувствовав, что крику меньше, а значит — и людей вокруг мало. А открыла — обрадовалась до облегчения: в коридоре пусто! А Дэниел втащил её в какую-то небольшую комнату, где отпустил её руку и быстро зашёл в ещё более маленькое внутреннее помещение. Луис и не подумала оставлять его без внимания. Закрыв рот, уже злая, перепуганная, возбуждённая, она ворвалась следом — лишь бы не оставлять его.

Он, снявший пиджак, в рубашке, по поясу и плечам перекрещенной ремнями с пистолетами, стоял и спокойно мыл руки под звенящей струёй воды из небольшого крана. Только начал мыть. Поэтому Луис увидела, как падает и разбивается о раковину розовая вода. А потом подошла ближе и увидела его пальцы. Сначала не поняла: он же никогда не носил колец! Поняла, когда он подставил под струю именно кольцо — тонкую полоску, слегка ребристую, и начал смывать с него кровь. Он надел кольцо специально!.. А ещё чуть позже до неё дошло, почему он сломал руку её обидчику. Именно правой Горан ударил её!..

— Дэниел… — медленно сказала она.

Он обернулся к ней, вытирая руки и оценивающе глядя на неё. Открытое из-за модной стрижки лицо чуть высокомерное. Но нет. Не спокойное. Возбуждённое, азартное — и довольное!.. До чёртиков!

— Если ты будешь ругать меня…

— Дэниел, — сказала она, и он замолчал. Она проглотила ком, вставший в горле, и, вздрогнув, выговорила: — Дэниел, я люблю тебя… Правда.

Бумажное полотенце выпало из его рук. Он шагнул к ней. Луис вскинула руки: только бы остановился, только бы она сумела выговорить, прежде чем…

— Пожалуйста. Подожди. Мне надо договорить, потому что я потом буду… опять думать, сказать — не сказать… Дэниел, я… я беременна. Второй месяц заканчивается.

Выговорила — и смотрела теперь, как успокаивается его лицо — от счастливой улыбки к задумчивости. Смотрела и ужасалась: зачем?! Зачем сказала?!

Но Дэниел всё-таки шагнул к ней и обнял, прижал к себе, а потом сказал:

— Луис, я очень благодарен, что ты сказала о беременности именно сейчас.

— Почему? — спросила она в его рубашку.

— Ну, Эрик бы ругался, если б я этого Горана убил. А знай я раньше, что ты… И он тебя… Я б его точно прикончил. И, Луис… Я тебя люблю. Как только закончится вся эта заваруха… — Он вздохнул и мечтательно сказал: — Как только она закончится, мы поженимся. Ты знаешь, что мне подарил старый Логан на день рождения? Дом на окраине. Мы там немного поживём, а потом переедем.

— А почему переедем?

— Чтобы быть ближе к месту моей работы. — Он склонился к ней поцеловать — дотронуться губами до её рта. — Если бы ты не сказала о своей беременности, я бы тоже ничего не сказал тебе. Так вот учти… Мы живём в этом доме, потому что ждём гостей. И если сначала, по плану старого Логана, я должен был оставить тебя в этом доме в одиночестве — вроде как уехал на время, то теперь оставлять не буду. Мы будем вместе там жить до тех пор, пока всё не выяснится.

— Ничего не понимаю, — призналась Луис, — но если ты так говоришь, то мы будем там жить.

— А ничего понимать и не надо, — спокойно сказал Дэниел. — Ты будешь придумывать и записывать свои песни — запись я тебе обеспечу. Будешь заботиться о себе, чтобы нашему ребёнку было хорошо, а я буду заботиться обо всём остальном. Согласна?

— Согласна, — задумчиво сказала она.

А он хмыкнул, покачал головой.

— Ребёнок… Надо же… Ребёнок. — И ещё сильней прижал её к себе.

А она стояла, уткнувшись в него, тёплого, надёжного, но непредсказуемого, и озадаченно думала, что чувствует себя настоящей дикаркой, потому что ей нравится, что Дэниел так поступил. Что ударил Горана. Что сломал ему руку. Цивилизованные люди — они оба, она и Дэниел. Но он поступил, как дикарь. А она чувствует дикарскую радость из-за этого. Фу… Лучше не думать… Но… Ей понравилось, что он это сделал!!

Естественно, возвращаться в зал рекреации они не стали. Поднялись к этажу, на котором собрались наблюдатели из группы Эрика. Причём поднялись своеобразно: только вышли в коридор, как Дэниел, словно так и надо, легко подхватил Луис на руки. И пронёс по двум лестницам. Наверху второй лестницы их встретил сам Эрик.

— Я же просил, — безнадёжно сказал он.

Луис украдкой взглянула на него и снова спряталась, повернувшись к рубашке Дэниела, сжалась на его руках. Лучше любоваться белой тканью, чем смотреть на недовольного Эрика. Глаза у него страшные и так — светло-зелёные, а уж когда злится, так вообще ледяными становятся.

— Просил? — над головой Луис повторил Дэниел. — Если б твою девушку ударили, тоже реверансы разводил бы перед обидчиком? Хотя о чём это я? — насмешливо спохватился он. — Насколько я помню, ты вообще…

— Всё, всё, всё! — поднял руки Эрик, и глаза стали обычными, успокоенно-насмешливыми. — Хорошо. Я сделал ошибку. Личное всегда превыше всего. Понял. Идите, отдыхайте… Кстати, вирт-видео с Гораном уже в Космосети — вместе с сопроводительными текстами. Скандалы в благородных семействах так редки. Так что журналисты, приглашённые на твой день рождения, Дэниел, остались счастливыми.

Дэниел как-то свысока усмехнулся на последнее.

Отдыхать для Дэниела — подойти и сесть в одно из кресел у пульта с верхним вирт-экраном. Луис каким-то естественным образом очутилась у него на коленях. Девушка смущённо глянула по сторонам — на соседей, которые приветливо кивнули ей и снова уставились в вирт-экраны, наблюдая за происходящим в рекреации.

— И что теперь будет? — шёпотом спросила Луис, прислонившись к плечу Дэниела.

— В зале, как видишь, всё уже тихо и благопристойно, — ощерясь своим привычным крысиным оскалом, откликнулся Дэниел. — Этого с… сына унесли, а Тайре в сопровождающие подсунули симпатичного мальчика из хорошей семьи, с которым не зазорно гулять до конца вечера. Хочешь посмотреть, как это сделали?

— Нет.

Она и правда не хотела. Сейчас хотелось одного: посидеть в тишине и в покое и прийти к согласию с собой. Только вот в чём?.. Может, зря она призналась Дэниелу, что любит его? Он ведь сам признался, что не семейный. Не домашний… А ей не хватает именно этого? Или она неправильно понимает этого мужчину?