Страница 34 из 106
— Так это не я виноват, а Грант! Может, он и старше меня, но если ему кажется, что мое слово от этого меньше значит, то ему лучше хорошенько подумать еще раз. Я его предупредил. Ты слышал, Грант?
— Слышал. Но ты меня неправильно понял.
— Черта с два я неправильно понял!
— Коротыш, — настаивал Род, — ты согласен снять предложение? Я прошу тебя сам. Пожалуйста.
Коротыш Дюмон на уговоры не поддался. Род беспомощно поглядел на Каупера, пожал плечами и сел. Каупер отвел взгляд в сторону и ворчливо спросил:
— Есть еще желающие продолжать прения? Вот там, сзади… Агнесса? Пожалуйста.
Джимми снова наклонился и прошептал:
— За каким чертом ты это сделал, Род? Благородство тебе не идет.
— Благородство тут ни при чем. Я знаю, что делаю, — так же тихо ответил Род.
— Ты потерял шанс на переизбрание.
— Тише… — Род прислушался к выступлению: у Агнессы Фрис, судя по всему, накопилось немало претензий. — Джим!
— Что?
— Встань и предложи разойтись.
— Как? Все испортить, когда началось самое интересное? Сейчас кто-нибудь кому-нибудь еще и в волосы вцепится. Надеюсь.
— Не спорь. Сделай, о чем прошу. Или я тебе сам устрою интересную жизнь.
— Ладно. Обманщик! — Джимми нехотя встал на ноги, глубоко вздохнул и закричал: — Вношу предложение закрыть заседание и разойтись!
— Поддерживаю предложение! — заорал Род, вскакивая.
Каупер даже не взглянул в их сторону.
— Не принимается. Сядьте.
— Предложение закрыть собрание не может не приниматься, — громко сказал Род. — Такое предложение всегда принимается, всегда приоритетно и не подлежит обсуждению. Настаиваю на голосовании!
— Я не давал тебе слова. А предложение о переизбрании я поставлю на голосование, даже если это будет последнее, что мне удастся сделать. — По лицу Каупера было заметно, что он здорово зол. — Ты закончила, Агнесса? Или будешь обсуждать еще и мое умение вести себя во время еды?
— Ты обязан принять это предложение, — настаивал Род. — Я требую голосования!
Его поддержали криками с мест, совершенно заглушившими Агнессу Фрис. Грант даже не мог предоставить слово новому выступающему. Собрание выло и улюлюкало.
Каупер поднял обе руки вверх, призывая всех к тишине, и произнес:
— Поступило предложение закрыть собрание. Кто за это предложение, говорит «да».
— Да-а-а!
— Против!
— Никого, — ответил Джимми.
— Собрание объявляется закрытым, — отрезал Каупер и быстро удалился в темноту за кругом костров.
Коротыш Дюмон подскочил к Роду, встал на пути и посмотрел ему в глаза снизу вверх.
— Хорош друг! — презрительно произнес он, плюнул на землю и пошел прочь.
— Да, — согласился Джимми, — ты что? Приступ шизофрении? Или тебя в младенчестве головой вниз уронили? В правильных дозах это твое благородство могло вернуть все назад — так нет же, ты совсем меры не знаешь!
Джимми еще не закончил свою отповедь, когда подошла Жаклин.
— Я и не собирался ничего возвращать, — сказал Род. — И я говорил совершенно серьезно. Если турнуть капитана сейчас, когда в его распоряжении было всего-то несколько дней, наше поселение расколется на дюжину мелких группировок. И тогда уже я точно не смогу удержать всех вместе. Никто не сможет.
— Боже, Джекки, ну скажи ему! Она нахмурилась.
— Джимми, ты просто прелесть, но по части сообразительности…
— И ты, Джекки?
— Ладно, я научу тебя уму-разуму. А ты, Род, молодец. Завтра они это поймут. Сегодня все еще на взводе.
— Я только одного не понимаю, — сказал Род задумчиво. — Коротыш-то из-за чего так завелся?
— А ты не слышал? Впрочем, может быть, ты в это время был на охоте. Я сама не видела, но знаю, что он поцапался с Роем, а Грант отчитал его на глазах у всех. Видимо, у него комплекс из-за маленького роста, — задумчиво сказала Жаклин. — Он не любит, когда ему приказывают.
— Боже, да кто же это любит?
На следующий день Грант Каупер вел себя так, словно ничего не произошло. Однако гонора у него поубавилось. Во второй половине дня он отыскал Рода.
— Уокер! Ты не уделишь мне несколько минут?
— О чем речь.
— Тогда давай отойдем поговорим.
Грант отвел его подальше, где их никто не мог слышать, и они уселись прямо на землю. Род ждал, а Грант, видимо, не знал, с чего начать.
— Род, я понял, что на тебя можно положиться, — сказал он наконец и улыбнулся, только улыбка получилась немного вымученной.
— С чего ты так решил?
— С того, как ты вел себя вчера вечером.
— Ясно. Но можешь не обольщаться: я сделал это не ради тебя, — сказал Род. — Если уж начистоту, то ты мне не нравишься.
На этот раз Каупер даже не улыбнулся.
— Это взаимно. Ты мне совершенно не нравишься. Но мы должны ладить друг с другом, и я думаю, тебе можно доверять.
— Может быть.
— Ладно, я рискну.
— Хочу сразу сказать, что я согласен со всеми претензиями Коротыша. Меня не устраивает только его решение.
Губы Каупера изогнулись в кривой ухмылке, совсем не похожей на его обычную сияющую улыбку.
— Самое печальное здесь, что я тоже согласен со всеми его претензиями.
— В смысле?
— Род, ты, видимо, думаешь, что я полный идиот, но дело в том, что я действительно кое-что смыслю в теории государственного управления. Труднее всего ее применять в такой вот… переходный период вроде нашего. У нас здесь пятьдесят человек, и ни один из них не имеет практического опыта руководящей работы, даже я. Однако все считают себя крупными специалистами. Взять хотя бы это предложение насчет Билля о правах — ну ведь полная ерунда! Я достаточно знаю об этих вещах и понимаю, что комплекс прав и обязанностей, необходимых для нашей колонии, нельзя копировать слово в слово с документа аграрной демократии, и в такой же степени они отличаются от прав и обязанностей, необходимых для индустриальной республики. — На лице его появилось обеспокоенное выражение. — И мы в самом деле хотели ввести ограничение на право голоса по возрасту.
— Только заикнись об этом, и тебя сбросят в реку.
— Знаю. И это одна из причин, по которой конституционный комитет до сих пор не отчитался. Другая причина… Черт бы все побрал! Ну как можно подготовить что-то вроде конституции, когда практически нет бумаги? Это кошмар!.. Однако насчет права голоса: самому старшему из нас двадцать два, самому младшему шестнадцать, и самые молодые как раз больше всех и лезут. Каждый — ну прямо гений или почти гений. — Каупер поднял взгляд. — Я не имею в виду тебя.
— Слава богу, — торопливо сказал Род, — потому что я никакой не гений.
— Ну, тебе и не шестнадцать уже. Но этот гениальный молодняк меня очень беспокоит. Все до одного — доморощенные юристы. У каждого всегда наготове какая-нибудь колкость, но ни одного дельного предложения. Мы думали, что с ограничением по возрасту — вполне разумным — старшая часть населения будет чем-то вроде противовеса, а они тем временем подрастут. Но, похоже, ничего из этого не выйдет.
— Не выйдет.
— Но делать-то что-то надо! Этот запрет на охоту смешанными парами… Он не был направлен, скажем, против вас с Кэрол, но она решила, что это именно так, и устроила мне жуткий скандал. А я пытался защитить этих ребятишек. Черт! Лучше бы они все скорее выросли, попереженились и успокоились. Вот с Бакстерами, например, никаких проблем.
— Не волнуйся. Через год или около того девяносто процентов колонии будут составлять семейные люди.
— Надеюсь. Послушай… А ты сам часом не подумываешь?
— Я? — Род даже удивился. — И в голову не приходило.
— Да? А я думал… Впрочем, ладно. Я тебя отозвал не для того, чтобы расспрашивать о твоих личных делах. То, о чем говорил Коротыш, не так-то легко проглотить, но я собираюсь ввести кое-какие изменения. Большинство комитетов распускаются.
— В самом деле?
— Да. Ну их к черту! Все равно ничего не делают, только готовят доклады. Я собираюсь назначить одну из девушек главным поваром и одного из парней — главным охотником. А тебе я хотел предложить стать начальником полиции.