Трудно быть сержантом

Книга представляет собой юмористическую повесть с элементами сатиры. Ее автор — бывший лейтенант американских ВВС.

Книга написана в манере известных всему миру "Похождений бравого солдата Швейка" Я. Гашека. Рассказ ведется от лица простого деревенского парня, призванного в армию, добродушного и непосредственного в своих восприятиях и чувствах…

Мак Химэн

ГЛАВА I

ГЛАВА II

ГЛАВА III

ГЛАВА IV

ГЛАВА V

ГЛАВА VI

ГЛАВА VII

ГЛАВА VIII

ГЛАВА IX

ГЛАВА Х

ГЛАВА XI

ГЛАВА XII

ГЛАВА XIII

ГЛАВА XIV

ГЛАВА XV

ГЛАВА XVI

ГЛАВА XVII

ГЛАВА XVIII

ГЛАВА XIX

ГЛАВА XX

ГЛАВА XXI

ГЛАВА XXII

ГЛАВА XXIII

ГЛАВА XXIV

notes

1

Мак Химэн

Трудно быть сержантом

ГЛАВА I

В тот день мы с отцом возвращались с рыбалки, и, как всегда, он выглядел очень усталым. Отец был заядлый рыболов. Рыб он очень любил и даже называл их ласковыми именами. На этот раз нам не повезло: в самом начале отец упустил крупную рыбину. Он сильно разнервничался, стал ругаться по всякому поводу и гремел веслом так, что можно было распугать не только рыбу, но и крокодилов.

Улов наш был невелик — одна зубатка величиной с червя для насадки. Отец молча сидел в лодке, его шея стала пунцовой, на скулах заиграли желваки. Это было верным признаком плохого настроения.

К тому времени, когда мы, спрятав лодку и пройдя километров шесть пешком, вернулись домой, отец совсем выдохся. Он сел на крыльцо, прислонился к перилам, надвинул на глаза шляпу и тут же задремал. Случалось, что он спал так четыре часа кряду.

От нечего делать я взял варган и начал наигрывать веселую мелодию. К моему удивлению, спящий отец стал притопывать в такт моей музыке. Меня это рассмешило. Я заиграл быстрее, и его нога тоже задвигалась быстрее. Как только я переставал играть, нога замирала. Но скоро мне эта забава наскучила.

День клонился к вечеру. Жара постепенно спадала. Во дворе, развалившись, дремали собаки. Время от времени какая-нибудь из них открывала глаза, чтобы посмотреть, не удалось ли соседке чем-нибудь поживиться; тут же, спокойно поклахтывая, разгуливали куры.

Вдруг я увидел, что мой любимый пес Блю поднял голову, навострил уши и насторожился, а потом посмотрел на меня недоумевающим взглядом.

Я бы не обратил внимания, будь это какая-нибудь другая собака, но Блю был не из тех, что станут волноваться из-за пустяка. Я хочу сказать, что Блю был одной из самых смышленых собак, каких я когда-либо встречал в своей жизни.

В первый момент я не мог понять, в чем дело, перестал играть и прислушался. Через несколько секунд я догадался, что беспокоило Блю. С дороги доносился едва слышный шум приближающегося автомобиля. На своем веку пес видел всего два автомобиля. Один принадлежал моему дяде, а другой — соседу. Однако эти машины пес принимал за старые телеги, и думаю, что с ним можно согласиться, так как эти машины могли передвигаться только с помощью мулов, которых впрягали в них, как в телегу.

Шум нарастал и скоро перешел в рев. И вот из-за лесочка та заросшей травой дороге показалась и сама машина. Видели бы вы, какая поднялась кутерьма на нашем дворе! Собаки залаяли и завыли, куры оглушительно закудахтали и стали носиться из стороны в сторону. Автомобиль, поднимая густые клубы пыли, въехал во двор, повернул и уверенно покатил к дому.

Блю с громким лаем бросился в лес, за ним устремились и остальные собаки. Куры метались перед машиной, увертываясь от колес. Одна даже взлетела на капот, ища там спасения.

Автомобиль остановился метрах в десяти от крыльца, дверца распахнулась, и показался толстый круглолицый парень. Он стал что-то выкрикивать. Да, именно выкрикивать. Но вокруг стоял такой шум, что я не мог разобрать слов незнакомца. Я видел только, что у него шевелятся губы, и мне казалось, будто он читает проповедь, потому что я знал одного человека, у которого была привычка выскакивать к людям из-за кустов и читать им проповеди.

Когда отцу мешали отдыхать, он страшно сердился. Требовалось не меньше получаса, чтобы к нему вернулось обычное расположение духа. Громкий лай собак, кудахтанье кур и крик незнакомца подействовали на него ошеломляюще. Я видел, как у него часто заморгали глаза и забегали желваки на скулах. Он постоял немного, встряхивая головой, как бы желая, поскорее прогнать сон и посмотрел сверху вниз на приезжего, как на диковинку. A, тот, всё продолжал кричать. Наконец я разобрал несколько слов.

— Мне нужен Уилл Стокдейл… Это вы или нет? Я ехал сюда… — И это было все, что я мог расслышать. Продолжая, разглагольствовать, незнакомец указывал на меня пальцем.

Отец, видимо, уже окончательно проснувшись, закричал:

— Нe тычьте пальцем в лицо моему сыну!

Парень на минуту замер и удивленно посмотрел на него. А отец, покраснев от натуги, снова заревел:

— Не тычьте пальцем в лицо моему сыну!

Казалось, это должно было подействовать на парня. Но не тут-то было. Он принялся внушать отцу, что приехал ко мне, а не к, нему и что отец не должен совать нос не в свое дело.

— Не в свое дело?! — возмутился отец.

— Что, черт побери, вы хотите этим сказать, сэр?

— Послушайте, — ответил парень, — я приехал сюда, чтобы повидать вашего сына, и я…

— Нет, нет, вы объясните, что вы имеете в виду, когда говорите, что это не мое дело? — снова повторил отец и принял позу тигра, готовящегося прыгнуть на свою жертву.

Перепалка разгоралась и грозила вылиться в открытую ссору. Парень пытался объяснить отцу, зачем понадобился его сын, но это ему не удавалось, так как отец все время перебивал его, напоминая приезжему о пальце. Парень снова и снова доказывал, что палец его и поэтому он может показывать им куда захочет. Но отец стоял на том, что парень не имеет права показывать пальцем на его собственность. А, когда, тот сказал, что если бы у него была такая собственность, как у нас, то он и не подумал бы ею хвастаться, отец окончательно вышел из себя.

— Это не ваше дело. Пока я жив, я не допущу, чтобы кто-то разгуливал в моих владениях и тыкал пальцем в лица моих близких.

— Последнюю фразу отец произнес с трудом, так как он уже задыхался от гнева.

Парень воспользовался этим и успел сказать еще несколько слов:

— Послушайте, мне до вас нет никакого дела, и я приехал сюда вовсе не для того, чтобы говорить с вами. Я из призывной комиссии и приехал за вашим сыном, и это наше дело…

— Черт — возьми, это их-то дело заботиться о моей собственности! — воскликнул отец.

— К вашей собственности наш разговор не имеет — никакого отношения, — продолжал парень. — Если бы молодой человек знал, как много интересного ждет его, он немедленно сел бы в машину и поехал со мной в город. Вы, провинциалы, живете за сотни километров от города и считаете, что не должны, как другие, выполнять свой долг. А я приехал как раз для того, чтобы доказать вам обратное.

Парень разошелся так, что его трудно было остановить, он не давал отцу возможности прервать его и продолжал:

— Я послал вам четыре повестки, и ни по одной из них никто не явился. Вы, ведь не можете сказать, что у вас никто не умеет читать? А если вы действительно не умеете, то могли бы попросить кого-нибудь. У вас нет никаких оправданий!

Намекнув на нашу темноту, парень сделал большую глупость. Отец никому ничего подобного не прощал. Так случилось и на этот раз. Он мгновенно вскипел, его глаза загорелись;

бросив на парня негодующий взгляд, он крикнул:

— Черт возьми, сэр, вы говорите мне в лицо, что мой сын не умеет читать!

— Послушайте! — пытался объяснить парень.

Но отец не слушал и продолжал бушевать.