Страница 5 из 140
. Низкая субмарина едва виднелась над водой, и попасть в нее было очень трудно... Над волнами возвышались лишь маленькая рубка и два орудия, непрерывно ведущие огонь. Им‑то целиться по "Асакадзе" было гораздо удобнее. Не успели перекрыть пробитый паропровод, как новое попадание разбило сампан на спардеке, проредив осколками и обломками шлюпки расчеты правобортных орудий. Хорошо, что канониров на перегруженном артиллерией "Асакадзе" хватало, и потери восполнили из расчетов необстреливаемого борта. Пожар на палубе загасили раньше, чем огонь добрался до торпедных аппаратов. Корабли сблизились до двух кабельтовых, теперь до субмарины уверенно добивали даже короткоствольные пушки. Наконец, начало сказываться превосходство "Асакадзе" в количестве стволов.
Железным громом грянуло первое попадание в "Кашалот" ‑ в палубу перед мостиком. Японский снаряд взорвался на обшивке, его осколки не смогли пробить прочный корпус лодки. Однако балластные цистерны были повреждены. Нырнуть под воду "Кашалот" уже не мог. Капитан Бачманов зябко повел плечами. 15 лет назад где‑то здесь он оказался в числе немногих спасенных с броненосца "Ослябя", потопленного в самом начале Цусимского сражения. Потом ему долго еще снились эти кошмарные минуты. Что же, кошмары имеют привычку повторяться.
Японские снаряды всё чаше взбивали воду вокруг лодки, ложились всё ближе. Новое попадание хлестнуло огненным смерчем по кормовому орудию, раскидав во все стороны матросов расчета. Побежавшие им на смену к забрызганной красным пушке обнаружили, что затвор заклинен осколком. Японцы, заметив, что орудие больше не стреляет, подходили с кормы, ведя огонь всем бортом. Подлодка содрогалась, получая всё новые попадания. Один снаряд пробил корпус и взорвался внутри, выбросив сквозь пробоину яркое пламя. Шум дизелей прекратился, лодка встала на месте.
‑ Кормовые торпедные товсь! Пли!
"Кашалот" выстрелил сразу четырьмя торпедами ‑ двумя из аппаратов внутри кормового отсека и двумя, установленных снаружи позади рубки. В сторону японского корабля устремились, расходясь веером, четыре белые линии. Эсминец дал полный ход, чтобы выйти из зоны поражения, но не успел. Последняя торпеда всё же клюнула его в архиштевень.
Увы, взрыва не последовало. Видимо во время плавания торпеда, находившаяся в негерметичном внешнем аппарате системы Джевецкого, успела выйти из строя. Японцы обходили замершую субмарину, ведя огонь практически в упор. "Кашалот" сильно накренился на правый борт, его корма полностью ушла под воду. Капитан Бачманов висел на ограждении, заливая кровью надстройку, тела погибших и раненых уже не убирали. Но носовое орудие продолжало вести огонь, пока его не снесло очередное попадание. Заодно сдетонировали торпеды на носовых подвесках, а потом и внутри корпуса. Из люка выплеснулось жаркое пламя, смертельно раненый "Кашалот" уходил под воду. Трупы и еще живые посыпались в море со вздыбленной палубы, но с рубки тонущей лодки продолжал до последнего стрекотать пулемет, пока и его не захлестнули сомкнувшиеся над "Кашалотом" волны.
Гибель "Кашалота" создала брешь в завесе подлодок. Сведений из восточной части Цусимского пролива больше не поступало, но радиограмма, отправленная подводниками перед гибелью дошли до Владивостока. Командование эскадрой получило долгожданное сообщение, что вражеское соединение вошло в Японское море.
‑ Четыре больших башенных трехтрубных корабля, ‑ задумчиво перечитал текст радиограммы контр‑адмирал Погуляев. ‑ Может, "конги"?
‑ Возможно, Серёжа! ‑ ответил адмирал Колчак. Приватно со своим начштабом, давним приятелем‑однокурсником, командующий был на "ты" и без отчества. ‑ Дай Бог, чтобы "конги"! Разделаемся с ними, и половины линейного флота у японцев как ни бывало.
Японские линейные крейсера "Конго", "Хией", "Харуна" и "Кирисима" действительно составляли ровно половину из числа находившихся сейчас в строю современных дредноутов Японии. Совсем недавно они считались сильнейшими линейными крейсерами в мире, но теперь новейшие "измаилы" превосходили их по огневой мощи в полтора раза. При встрече в море четверо на четверо русские крейсера‑дредноуты однозначно отправляют "конг" на дно
‑ А четыре двухтрубных корабля, ‑ Погуляев испытующе посмотрел на Колчака. ‑ Саш! А вдруг этот Бачманов остальные японские сверхдредноуты видел? "Исэ", "Ямасиро", "Фусо", "Хьюга" ‑ они‑то как раз двухтрубные... Если нарвемся на весь Соединенный флот, размажут нас японцы. Отменять надо поход. И молиться, чтобы наши крейсера успели вернуться. А то, если "конги" их увидят ‑ перетопят как котят
Колчак нахмурился, забрал у Погуляева листок с радиограммой.
‑ Нет, Сережа! Ты не дочитал. Вот тут ‑ "четыре МЕНЬШИЕ, двухтрубные"... А у "Исэ" тот же корпус, что у "Конго". Только вместо одной из труб ‑ еще две орудийные башни. Не мог Бачманов так ошибиться! К тому же, по нашим данным, все четыре новых линкора японцы продолжают держать у Порт‑Артура. Броненосцы какие‑нибудь с "конгами" плывут. С ними тоже заодно разберемся. А по Бачманову подготовь ходатайство о посмертном награждении. Орденом Святого Георгия четвертой степени. Лодку он, конечно, потерял, но дело свое сделал
Колчак не мог сдержать радости от долгожданного похода. Пребывание во Владивостоке вызывало у него нарастающую депрессию. И Софья, и Анна, обе сюда зачем‑то прикатившие, требовали принять, наконец, решение. И он его принял ‑ уйти в море, подальше от жалоб, просьб, уговоров, требований и надоевших до невозможности женских слёз... Да и всему личному составу эскадры в смысле общего подъема настроения выход в море будет весьма способствовать. На струящемся через распахнутый иллюминатор ветерке шуршали листами столичные газеты, доставленные курьерским поездом к самому отплытию. Адмирал раздраженно щурился, бегая глазами по строчкам со всё еще непривычной новой орфографией.
Про действия кресеров Старка в газетах недельной давности, конечно, ничего не было. В "Русском слове" красочно описывался рейд конной дивизии генерала Мамонтова, прорвавшейся в Корею и успешно прошедшей по японским тылам. Особо живописался подвиг драгунского вахмистра Буденного, который захватил в плен важного вражеского офицера. Оппозиционная "Речь" уделяла основное внимание недавнему японскому десанту в Охотске. Японцы при поддержке туземного населения стали наступать вглубь материка и едва не овладели Якутском, но туда вовремя подоспели речные пароходы с отрядом подполковника Пепеляева. Возможная потеря Якутии вдобавок к уже занятым японцами Северному Сахалину и Петропавловску Камчатскому, по мнению "Речи" было явным свидетельством неспособности правительства успешно вести войну.
Вообще же о идущей на Дальнем Востоке войне петроградские и московские газеты говорили мало. Гораздо больше их занимали сообщения из Германии и Турецкой Анатолии. "Утро России" обстоятельно разбирало последствия недавнего военного путча в Берлине, когда генерал фон Лютвиц со своим фрайкором заставил бежать в Штутгард президента Эберта. Чувствовалось, что умеренно‑консервативная газета равно не сочувствует ни правому генералу‑реваншисту, ни социалисту‑президенту. Пока, по выражению начальника германского штаба Секта, "рейсвер не стреляет в рейхсвер", тем не менее, Германия оказалась на грани гражданской войны. Россия, по мнению "Утра" вскоре придется ввести свои силы в наиболее горячую Силезию для разоружения противостоящих друг другу фрайкоровцев и ротегвардейцев, а заодно и обосновавшихся там поляков‑сепаратистов. Польские сепаратисты действовали и в Привисленском крае. "Киевлянин" сообщал об успешной операции генерала Желиговского у Вильно и Лодзи, однако полностью покончить с созданной давно канувшей в Лету Австро‑Венгрией военной организацией Пилсудского не удавалось уже который год. Да, если в Германии вспыхнет гражданская война, да еще добавится масштабное восстание в Польше... Действительно, тут уже будет не до Китая и Японии!