Я не ангел

– Варька? Ты чего это с утра? – зарокотал в трубку дядя. – Проблемы?

– Нет, разговор есть серьезный. Можешь уделить мне полчаса?

– Вот же… В кои-то веки хотел позавтракать, – с досадой произнес дядюшка.

И я мгновенно сообразила:

– А давай позавтракаем. Ты в офисе?

– Нет еще.

– Тогда давай на Ордынку, в «Островский»? Там неплохо.

Он подумал пару секунд и согласился.

– Сережа, планы меняются, мы на Ордынку.

– Хорошо, что вовремя сказали, – хмыкнул водитель, меняя курс.

– Мне надо с дядей встретиться, а ты заодно тоже позавтракаешь.

– Да я вроде как сыт.

– «Вроде как» не считается, – решительно отрезала я. – Сядешь и поешь как следует – я не знаю, когда отпущу тебя сегодня.

Мой дядя с годами не утратил внешней респектабельности – огромный, с седой гривой, холеный и дорого одетый, он привлекал к себе внимание. А его рокочущий голос был слышен отовсюду. Поэтому мне не пришлось озираться в «Островском», чтобы найти его. Дядюшка восседал за центральным столом и в тот момент, когда я появилась, как раз делал заказ.

– Ты собираешься провести тут полдня? – иронично спросила я, усаживаясь за стол. – Как можно столько заказывать на завтрак?

– Ты же знаешь, я люблю хорошо поесть, – хохотнул он.

Его любовь к еде в нашей семье всегда была поводом для шуток и подтруниваний. Правда, при этом дядя оставался в хорошей форме и даже брюшком не обзавелся с возрастом, наоборот, – оставался подтянутым и спортивным. Он любил теннис и много времени проводил на кортах, даже меня в свое время пытался приучить, но я оказалась для этого слишком ленива.

– Так я слушаю тебя, – напомнил дядюшка, жестом отпуская официанта.

– Ты когда-нибудь слышал об Игоре Потемкине?

– Разумеется. Но он, насколько я помню, умер?!

– Да, было дело.

– Тогда почему ты интересуешься его персоной?

Я крутила в руках солонку и подбирала слова. Мне вдруг показалось, что стоит не открывать все карты, а постараться выудить из дяди совет, не выдавая полной информации.

– Понимаешь… его вдова обратилась ко мне с предложением стать ее адвокатом.

Седые брови дядюшки взметнулись вверх:

– Что за чушь?

Это прозвучало как-то очень уж обидно.

– Почему это? Ты считаешь, что я не гожусь для этого? – спросила я, ожидая утвердительного ответа, но дядя меня удивил:

– Нет, ты-то как раз вполне годишься. Но что случилось с прежним?

– С кем? – не поняла я, и он объяснил:

– С адвокатом Потемкина.

– Это меня не касается. Как ты думаешь, предложение стоит рассматривать?

– Все зависит от величины гонорара, детка. Тебе придется возиться с разной ерундой – от ежемесячных выплат на содержание ребенка до ситуаций с любовниками вдовы.

– А они у нее есть?

Дядя захохотал:

– Варька, тебе скоро сорок, а ты никак не можешь понять: молодая баба с такими деньжищами, как у Потемкиной, автоматически становится мишенью для охотников за чужим золотишком. Поверь: вокруг нее табунами крутятся любители наживы.

– Ты сам меня учил: факты, ничего, кроме фактов, – невозмутимо сказала я. – Представь доказательства, а потом обвиняй женщину. Или ты говоришь гипотетически?

Дядюшка внимательно наблюдал за тем, как официант расставляет перед ним заказанный завтрак, и, казалось, вообще меня не слышал. Едва парень удалился, дядя взял нож и вилку, отрезал порядочный кусок яичницы с беконом и пробормотал:

– Варя-Варя, в кого ж ты такая уродилась… Доказательств у меня пока нет, но если тебе нужно…

Я пожала плечами:

– Мне – не нужно. Это вообще не мое дело. Я хотела совета, но чувствую, что не получу его. Слишком уж ты шовинист, дорогой дядя. – Я поднялась, собираясь уйти, но дядюшкина ручища крепко ухватила ремень моей сумки:

– А ну, сидеть! Куда собралась?

– Я теряю время, а в два мне нужно быть в суде.

– Успеешь! – отрезал он. – Садись.

Пришлось подчиниться. Я вернулась на свое место, с отвращением посмотрела на дядюшкину яичницу и вздохнула.

– Что? Муки выбора? – заметил он. – А ты не думай, Варька. Просто не связывайся. Не лезь – и все. Большие бабки – большие проблемы. Ты женщина, к чему тебе это? Дела вроде неплохо идут, имя есть у тебя, заработки хорошие. А тут… Как бы тебе чего не прилетело рикошетом.

Эта фраза заставила меня насторожиться. Было ощущение, что он неплохо осведомлен о том, что происходит вокруг вдовы Потемкина, а возможно, даже сам как-то в этом участвует. Уж на что на что, а на деньги у дяди всегда был нюх. И это только раззадорило меня. Конечно, пока я не скажу ему ни слова, но Анастасии позвоню непременно и дам согласие работать на ее условиях. Если мой дядя каким-то образом причастен ко всем этим делам, то я точно не прогадаю.

– Я тебя поняла. Собственно, твое мнение – это все, что я хотела услышать, – как можно равнодушнее проговорила я, и дядя удовлетворенно кивнул:

– Да на здоровье! Ты ведь мне не чужая.

Мы поговорили еще о чем-то малозначительном, обсудили приближающийся юбилей бабушки – Тамаре Борисовне исполнялось восемьдесят пять, и дядюшка, хоть и не был ей родней по крови, считал своим долгом отпраздновать событие с размахом. Не знаю почему, но мне всегда казалось, что он испытывает перед бабушкой вину за что-то. Помню, он часто ссорился с мамой, упрекая ту в недостаточном внимании к бабушке. Мамочка, занятая исключительно собственной персоной и карьерой, и мне-то уделяла крохи своего времени, что уж говорить о старой матери! Зато дядюшка, не являясь ей никем, ни разу не забыл поздравить с праздниками, привезти букет любимых цветов или флакон духов, а уж это моя бабушка позволяла только близким людям. Возможно, это происходило потому, что свою мать ни дядя, ни мой отец почти не помнили: когда она умерла, дяде было пять лет, а папа и вовсе только родился. Правда, он-то не относился к матери жены с таким почтением, как его брат, а скорее терпел ее высокомерие, барские замашки и не совсем типичный уклад дома, где вынужден был жить.

Бросив взгляд на часы, я поняла, что нужно выдвигаться, если не хочу опоздать в суд.

– Время вышло? – иронично улыбнулся дядюшка.

– Да, к сожалению.

– Ну, не буду задерживать. Дело, Варька, всегда должно быть на первом месте. Тебе надо было, конечно, парнем родиться – с твоей хваткой далеко пошла бы.

– Мне и так неплохо.

Я чмокнула его в гладко выбритую щеку и попрощалась. Сергей, сидевший за столиком у выхода, мгновенно вскочил и вышел. Краем глаза я увидела оплаченный им счет и вытянула чек из папки. Не хватало еще, чтобы водитель в таком месте рассчитывался за себя. Я не настолько много ему плачу.

– В офис, Варвара Валерьевна? – открывая мне дверь машины, спросил Сергей.

– Да, давай заедем, тут недалеко, и Ордынка вроде движется неплохо.

Всю дорогу до офиса я прокручивала в голове разговор с дядей, и чем дольше я думала об этом, тем сильнее крепла моя уверенность в том, что он знает о «Снежинке» и ее умершем владельце куда больше, чем я. И он как-то слишком уж сильно не хочет, чтобы дело обстояло иначе. Но мне теперь это уже неинтересно. Я должна продумать свои действия и прикинуть, с какой стороны вообще подступиться к этой странной семейке. И главное, попробовать понять, откуда исходит угроза. А попутно выяснить, кто является адвокатом Потемкиных сейчас. Словом, дел хватит. И не забыть бы еще про вечерний балет, а то два прокола подряд перед мужем совсем уж не комильфо.

В офисе, попросив Ниночку принести кофе, я нашла в сумке салфетку с телефоном Анастасии Потемкиной, позвонила ей и сказала всего два слова:

– Я согласна.

– Срочно наведи мне справки про все дела, которыми сейчас занимается Жигульская Варвара Валерьевна.

– Это кто – Щука? Какие справки, и так все известно, она вроде как легальный бизнес ведет, никуда не лезет.

– Не лезла. Не лез-ла, понял? В прошедшем времени. Нынче она – адвокат мадам Потемкиной со всеми отсюда вытекающими, понял? И я хочу знать о ней все. Каждый шаг, каждый разговор по телефону. И главное – как именно Потемкина с ней рассчитываться собралась.