Страница 7 из 10
Срезав путь через проходной двор, я подъехала к нечаевскому дому через пять минут после тревожного звонка Евы. Она встречала меня у парадной.
– Вот видишь? – кивнула Ева на Алинкины окна. – Все глухо как в танке.
– Вижу.
Мы поднялись на Алинкин этаж. Ева достала из кармана ключи, всунула один из них в замочную скважину и безуспешно попыталась его повернуть.
– Вот видишь, не двигается? Значит, внутри стоит другой ключ.
– Давай позвоним. – Я нажала на кнопку звонка и долго не отпускала палец.
– Все это бесполезно. Надо вызывать полицию. Ладно, пусть ломают дверь, мой муж как-нибудь ее починит. А заодно и «Скорую помощь». Меня одолевают самые мрачные предчувствия…
– Меня тоже. – Я отняла от кнопки затекший палец и полезла в сумку за мобильником.
Дверь неожиданно отворилась, и перед нами предстала Алина, растрепанная и заспанная.
– Вы что, обалдели? – спросила она, смачно зевнув. – Трезвоните так, будто пожар. Поспать даже не дали…
– Ты молчишь, и мы за тебя переживаем, – объяснила ей ситуацию Ева.
– Переживаете? С какой стати? – удивилась Не-чаева, продолжая разговаривать с нами через порог.
Соседка досадливо махнула рукой – мол, разбирайтесь здесь сами, а я в этом участвовать не намерена – и пошла к себе.
– Алина, позволь зайти, – попросила я, потому что моя подруга сама не догадалась проявить элементарную вежливость.
– Поля, ты извини, у меня не убрано, да и угостить тебя совершенно нечем. Потом, я в таком виде. – Нечаева смущенно запахнула кружевной пеньюар.
– Я не поняла, мне что – уйти?
– Нет, если хочешь, заходи, – Алина раскрыла дверь пошире. – Только я не смогу тебя развлечь.
– И не надо, я сама буду тебя развлекать. – Нечаева посмотрела на меня так, как будто я сказала совершеннейшую глупость. – Ты права, развлечения – это вторично. Надо сначала покушать.
– Где кухня, ты знаешь. – Подружка зашла в комнату.
Я разулась, повесила ветровку в шкаф-купе, зашла в ванную, вымыла руки, а затем направилась в кухню. Открыв холодильник, я пришла к выводу, что все не так уж плохо – какие-никакие продукты там все же водились. Я решила сделать горячие бутерброды. Пока они разогревались в микроволновке, я варила кофе. Кухню наполнил аромат терпкой «Арабики», но он мою подружку не прельстил.
– Алина! – позвала я. – У меня практически все готово. Иди сюда!
Мой зов остался без ответа. Я достала из печки-СВЧ бутерброды, налила кофе и пошла посмотреть, чем занимается моя подруга. Напрасно я надеялась, что она приводит себя в порядок – Нечаева снова лежала в постели.
– Я еще немного посплю, – как бы извиняясь произнесла Алинка, перевернулась на левый бок и отключилась.
Может, она напилась снотворного? Я обшарила спальню в поисках таблеток, но ничего не нашла. Вернувшись на кухню, я заглянула в мусорное ведро – оно было пустое. Поставив на поднос чашку с крепким, но уже остывающим кофе и тарелку с бутербродами, я снова отправилась в спальню.
– Так, соня, поднимайся! – Никакой реакции на это не последовало. Я поставила поднос на тумбочку, подошла к окну и распахнула шторы, впустив в комнату солнечный свет. Алинка даже не пошевелилась. Присев на ее кровать, я взяла руку, которую она выпростала из-под одеяла, и попыталась прощупать пульс – он был еле-еле различим. Я стала тормошить свою подружку.
– Ну что еще? – прогундосила она. – Я сплю, разве ты не видишь?
– Вижу, поэтому пытаюсь тебя поднять. Попей, пожалуйста, кофейку.
– Не хочу. – Алинка накрылась одеялом с головой.
– Тогда я вылью его прямо на тебя. – Угроза была глупой, но именно она заставила Нечаеву выглянуть из-под одеяла. Я сделала вид, что на самом деле собираюсь пролить кофе на ее кровать.
– Ты что, сумасшедшая? – вытаращила она на меня свои огромные глазищи. Это было самое сильное проявление ее эмоций, которое я наблюдала за сегодняшний день.
– Да, есть немножко, – согласилась я, продолжая с самым серьезным лицом дразнить свою подружку.
– Ладно, давай сюда чашку. – Алинка приподнялась на подушке. – Так и быть, я выпью. А вот бутерброд не буду – это вредно.
– Могу приготовить капустный салатик – других овощей, да и фруктов у тебя нет.
– Знаешь, я, пожалуй, съела бы киви. Может, ты сходишь за ним в магазин? – попросила Нечаева.
– Я уйду, а ты снова забаррикадируешься здесь? Ну уж нет! Я останусь до тех пор, пока не пойму, что с тобой происходит, и не приведу тебя в норму.
– Ничего не происходит. Поля, зачем ты открыла окно? У меня глаза слезятся от света.
– Ну еще бы! Ты двое суток, если не больше, провела в темноте и без пищи. Ешь! – Я сунула ей в руку тарелку с бутербродом.
– Не буду, – продолжала капризничать моя подружка.
– Будешь! Иначе я принесу кофейник и…
– Ладно, – Алина нехотя откусила бутерброд. – Слушай, а это вкусно!
– Конечно.
Нечаева заморила червячка и немного повеселела.
– Давай, рассказывай, что с тобой случилось? – попросила я.
– Не знаю, просто мне ничего не хочется. Ты, кажется, меня развлекать собиралась? – напомнила мне Алинка, возвращая пустую чашку и тарелку. – Так развлекай!
– Я занялась новым делом, – начала я.
– И что с того?
– Неужели тебе не интересно, в чем его суть?
– Как-то не очень, – призналась моя подружка.
– А я тебе все же расскажу. Примерно полгода назад сгорел дом престарелых. Этот пожар был организован для того, чтобы замести следы. На постояльцах дома-интерната испытывались новые лекарственные препараты, в частности кардипол. За один месяц умерли пять человек. У них были проблемы с печенью, поэтому им кардипол был категорически противопоказан…
– Кто-то же должен был совершить этот подвиг! – реакция Нечаевой оказалась совершенно непредсказуемой. – Мне кажется, Поля, в этот раз ты не тем занялась. Зачем мстить людям, которые занимались наукой? Да, у них все шло не так успешно, но без статистической погрешности в процессе научных исследований не обойтись.
– Очнись! Какой наукой могли заниматься сотрудники дома престарелых? Они сначала совершили одно преступление, а потом другое. В пожаре сгорели еще восемь человек, включая санитарку, спасавшую стариков. – Я вдруг заметила яркую картонку, выглядывающую из-под подушки, и достала ее. – Алина, а что это такое?
– Средство от изжоги, – ответила моя подружка.
Я открыла упаковку, чтобы вынуть листок с аннотацией, только его там не оказалось.
– Знаешь, у моего деда тоже изжога. – Я мысленно три раза сплюнула через левое плечо. – Может, ему такое же лекарство купить? Скажи, а на него рецепт нужен?
– Не знаю, мне его Ева принесла.
– Ева?
– Ну да, я как-то пожаловалась ей, что у меня проблемы с пищеварением. Она сказала, что купила своему мужу отличное средство. Герка выпил две таблетки и избавился от изжоги. Оно мне тоже помогло.
– Скажи, Алина, случайно не после этих ли таблеток тебя в сон потянуло?
– Не думаю. – Нечаева зевнула.
– А аннотация здесь была?
– Была.
– И где она?
– Кажется, я ее выбросила.
– Алина, а ты читала инструкцию? – осведомилась я.
– Поверхностно. Я убедилась, что паранзим помогает при изжоге, прочитала, что его надо принимать по одной таблетке во время еды, и… сунула куда-то ту бумажку.
– То есть про противопоказания и побочные действия ты не читала?
– Нет, конечно.
– А зря! Мне кажется, твое сонливое состояние – это побочный эффект от приема паранзима. Если муж Евы выпил всего две таблетки из этой упаковки, то ты заглотила уже двенадцать, – сосчитала я. – Скажи, а ты во время еды их принимала?
– Ну как тебе сказать? – замялась Алинка.
– Как есть, так и говори, – попросила я. – Это очень важно. Для науки.
– Ну, если для науки, то тогда я признаюсь – я пила их вне зависимости от приема пищи. Как только чувствовала изжогу, так и принимала. Между прочим, мне это помогло.