Тропа

– И что это даёт вам? Разве пробитая стрелою мишень может послужить пищей?

– Но ведь нас не пускают на охоту. Дедушка, ты сам знаешь, что Бледнолицые не разрешают никому ходить на охоту. Да и бизонов вокруг не осталось.

– Я знаю, – кивнул Медведь. – Бизонов не осталось. Это означает, что вы не сможете жить, как жил я и мои предки. Поэтому вам не следует отказываться от школы Бледнолицых. То, что вы умеете пользоваться стрелами, это хорошо. Сохраните это умение, лук может пригодиться. Но лук не будет вашим первым помощником. Мы живём на ограниченном клочке земли. Оглянитесь, присмотритесь внимательно. Вокруг нас кипит совсем другая жизнь, не та, что была до вашего рождения. Какое-то время мы сможем жить отдельно от мира белых, но настанет день, когда нам придётся слиться с их миром.

– Зачем?

– Чтобы не погибнуть. В противном случае их мир просто раздавит нас. Раньше за нашей спиной лежали бескрайние равнины. Раньше мы могли отступать. Сегодня отходить некуда.

– Но если мы сольёмся с Бледнолицыми, мы перестанем быть самими собой, – шагнул вперёд мальчик в набедренной повязке, – мы потеряем своё лицо.

– Ты так думаешь? – Безумный Медведь опять улыбнулся и покачал головой. – А сейчас у тебя чьё лицо?

– У меня лицо Лакота! – гордо воскликнул подросток и тряхнул длинными волосами.

– Но повязка на твоих бёдрах сделана из тряпки белых людей, – возразил старик.

– Мне негде достать кожи. Ни мне, ни моим родителям не удаётся добыть оленя, – огорчённо объяснил мальчик.

– Значит, у тебя уже не совсем то лицо, которое было у меня в твои годы. Тебе приходится мириться со многими фактами. Так будь мужественным и честным до конца. Было время, когда Лакоты впервые столкнулись с ружьями белых людей. Очень быстро наши люди осознали преимущества этого оружия, и никто не упрямился, никто не утверждал, что лук и каменный топор лучше, так как они сделаны руками Лакотов. Нет! Мы стали брать от белых людей то, что нам надо. И всё же мы не выстояли. В этом признаваться не обидно, так как Васичей оказалось куда больше, чем всех наших племён в прериях и лесах. Мы сражались честно. Об этом вы, дети, слышали много раз от ваших отцов и дедов. Но тогда у нас была возможность жить на огромных пространствах степи. Сегодня такой возможности нет. Чтобы получить разрешение на вольное передвижение по стране, мы должны стать частью мира Бледнолицых, а не ютиться на этом ограниченном клочке земли.

– Если мы сделаемся частью мира белых людей, то потеряем наше лицо! – повторил подросток, стоявший ближе всех к старику.

– Если ты останешься голым, с длинными косами, с пером в голове, но забудешь родной язык, то ты не будешь индейцем. Ты не будешь индейцем и в том случае, если превратишься в попрошайку с пышным орлиным убором на голове. Перья, косы и яркая раскраска не делают мужчину воином, этого мало. Но когда ты знаешь древние ритуалы и родную речь, а при этом носишь одежду Бледнолицых, ты можешь смело сказать, что сохранил лицо своего племени. Пусть даже твои волосы коротко острижены.

При последних словах мальчики в ужасе отпрянули. Лакоты не могли терять своих волос – гордость каждого воина.

– Да, да, – закивал Безумный Медведь. – Подлинное лицо человека не зависит от причёски и перьев на голове, хотя иногда не мешает принять облик, соответствующий древности… Не упрямьтесь, дети, поезжайте учиться в школу, если вас позовут. Я хорошо знаю, о чём говорю сейчас… Но не позабудьте, находясь далеко от дома, кто вы такие, к какому роду и племени принадлежите… Мой сын не захотел познать дорогу белых людей. Он предпочёл традиционный путь воина и погиб на Сочной Траве. Теперь его нет, а ведь он мог быть полезен своему народу. Лунный Свет погиб. Его смерть не принесла пользы Лакотам, не облегчила нашу участь. Мне жаль, что Лунный Свет не смог заглянуть в будущее…

Безумный Медведь замолчал. Детвора постояла некоторое время перед стариком и неторопливо отступила к месту своих игр. Снова зазвучали смех и весёлые возгласы.

Индеец поправил шляпу и медленно побрёл дальше.

– Дедушка! – послышалось за его спиной.

Он оглянулся и увидел бежавшего к нему подростка в набедренной повязке.

– Дедушка!

– Ты хочешь о чём-то спросить?

– Да. Я много слышал о твоём сыне, но никогда не видел, чтобы ты ходил на его могилу.

– У Лунного Света нет могилы, у меня нет его костей. Наши враги разграбили его захоронение, изрубили его тело. Где мне взять его кости? – Безумный Медведь пожал плечами. В его глазах не было ни грусти, ни сожаления. – Мой сын был отважным воином, доблестным, ловким. Он погиб, отстаивая любимый им образ жизни, волю, простор… – Безумный Медведь сделал широкий жест коричневой рукой. – Но вы, сегодняшние дети, не знаете той жизни. Вы знакомы только с рассказами, а это не одно и то же.

– Как же быть, дедушка? Разве мы должны отказаться от памяти?

– Я этого не говорил. Но воспоминания стариков обычно придают прошлому более яркие и привлекательные цвета, чем они были в действительности.

– Я понял, дедушка. Я поеду в школу Бледнолицых. Это будет мой воинский путь. Я буду считать, что я взят в плен. Если надо, я готов погибнуть там, но я научусь всему, что будет полезно моему народу, за время этого плена. Это будет моё сражение за жизнь моего племени. Только…

– Что такое? Не смущайся.

– Прежде я хотел бы пройти через священное испытание, – мальчик пристально посмотрел на старика. – Я слышал, что раньше воин приходил к знающему человеку и просил его о помощи в этом испытании, о наставлении. Так ли это?

– Ты говоришь об истязаниях Пляски Солнца?

– Да.

– Ты хочешь пройти через кровь? – Безумный Медведь смотрел строго.

– Пусть это положит начало моему пути, – решительно сказал подросток и сверкнул чёрными глазами. – Если я пройду через кровь успешно, то буду знать, что могу одолеть любые трудности.

– Ты молод для Пляски Солнца, – задумался Медведь, – раньше воин должен был побывать на военной тропе, а уж после того…

– Дедушка, ты же сам сказал, что времена поменялись. Куда я пойду по военной тропе?

– Ты прав, – кивнул старик. – Ты прав…

Он поднял глаза к небу и увидел в глубине белых облаков мутное очертание всадника с большими бизоньими рогами на голове. Рогатая тень плавно пролетела между облачными кручами, будто между снежными скалами, взмахнула длинным копьём и растворилась в высокой лазури.

– Ты прав, – повторил Медведь, продолжая глядеть вверх, – времена меняются.

На следующее утро в предрассветных сумерках он отвёл мальчика к ручью, где стояла небольшая округлая палатка для потения, плотно укрытая одеялами. Там их уже поджидали Стоящий Воин и Большая Раковина, индейцы одного возраста с Безумным Медведем.

– Сейчас мы проведём Инипи и дадим тебе новое имя, – сказал Медведь, положив руку на плечо мальчика.

Пока мальчик сидел внутри потельни вместе с Медведем, Стоящий Воин и Большая Раковина молились снаружи и подавали им раскалённые камни. Один из них то и дело постукивал в бубен.

– Сегодня я усыновляю тебя, – проговорил Безумный Медведь, – и даю тебе имя моего погибшего сына. Отныне ты будешь Лунный Свет.

Мальчик ничего не видел в темноте, только слышал жаркое шипение камней, поливаемых тонкой струйкой воды, и голос старика напротив себя. И ещё ему казалось иногда, что вокруг его головы вспыхивали крохотные голубые искорки. Вспыхивали, пролетали немного и угасали.

– С новым именем ты получаешь силу его прежнего владельца. Теперь обратись к Тому-Кто-Вдыхает-В-Нас-Жизнь. Поблагодари его за всё, изъяви готовность принять любые испытания как должное…

Когда Церемония Очищения завершилась, Безумный Медведь вывел мальчика наружу. Два других старика взяли подростка под руки и отвели к воде.

– Омой тело с ног до головы, – велел один из них.

Едва Лунный Свет вышел из ручья и остановился перед стариками, Медведь набросил поверх него одеяло и плотно укутал им голову мальчика.