Страница 40 из 106
Старбак полагал, что это извращенное желание у нее пройдет, и потому решил, что нет особой нужды ей возражать.
- Конечно, - сказал он, - если они нас пригласят, обещаю, что мы пойдем.
- Меня никуда еще не приглашали, - продолжала Салли, зашагав дальше, по-прежнему со слезами на глазах. - Я хочу, чтобы меня куда-нибудь пригласили. Взять выходной на один вечер.
- Значит, мы пойдем, - успокоил ее Старбак, гадая, что случится, если миссионер узнает, что его жена пригласила на чай шлюху, и эта мысль вызвала у него смех. - Конечно, пойдем, обещаю.
- Так и будет.
Джулия поддразнивала Адама относительно Салли.
- Не слишком ли она безвкусна?
- Несомненно. В самом деле.
- Но ты, похоже, ей очарован?
Прямолинейная натура Адама не позволила ему понять, что Джулия над ним подшучивает, и он вспыхнул.
- Уверяю тебя...
- Адам! - прервала его Джулия. - Я думаю, что мисс Ройял - удивительная красавица. Только мужчина из гранита мог бы ее не заметить.
- Дело не в этом, - признался Адам, - а в том, что у меня такое чувство, будто я ее уже где-то видел.
Он стоял в гостиной маленького дома преподобного Гордона на Бейкер-стрит.
Это была темная комната, наполненная тяжелым запахом мебельного воска. В застекленных книжных шкафах стояли комментарии к библии и истории из жизни миссионеров в языческих странах, а из окна можно было наблюдать благочестивые надгробия кладбища Шокоу.
Дом находился в бедном квартале Ричмонда и поблизости от богадельни, больницы для бедных, работного дома и кладбища.
И преподобный Гордон не мог позволить себе лучшего дома, потому что Американское общество распространения Писания среди бедных требовало, чтобы его миссионеры жили среди паствы, и дабы удостовериться в том, что миссионеры следуют этому правилу, попечители держали их жалование на достойном сожаления уровне.
Все эти попечители были северянами, и именно их скаредность объясняла столь живую поддержку дела Юга со стороны миссис Гордон.
- Я уверен, что знаю мисс Ройял, - нахмурился Адам.
- Но в жизни не смог бы вспомнить ее! - он ужасно досадовал на самого себя.
- Мужчина, который не может вспомнить мисс Ройял, должен быть совершенным сухарем, - сказала Джулия, а потом засмеялась, заметив смущение Адама.
- Дорогой Адам, я знаю, что ты не сухарь. Расскажи о твоем друге Старбаке. Он выглядит занятным.
- Достаточно занятным, чтобы нуждаться в наших молитвах, - и Адам объяснил, насколько мог, что Старбак учился на священника, но потом искушения заставили его бросить семинарию.
Адам не описал природу этих искушений, а Джулия была слишком умна, чтобы расспрашивать. - Он нашел убежище на Юге, - рассказал Адам, и боюсь, что изменились не только его политические предпочтения.
- Ты считаешь его вероотступником? - серьезным тоном спросила Джулия.
- Боюсь, что да.
- В таком случае я определенно помолюсь за него, - заявила Джулия. - Он зашел так далеко, что нам не следует приглашать его на чай?
- Надеюсь, что нет, - нахмурился Адам.
- Так пригласить его или нет?
Адам не был полностью уверен, но потом вспомнил, что его друг посещал молитвенные чтения в Лисберге, и решил, что Старбак, должно быть, сохранил достаточно респектабельности, чтобы заслужить приглашение от семьи миссионера.
- Полагаю, да, - со всей серьезностью ответил он.
- Тогда напиши ему и пригласи их обоих в эту пятницу. У меня такое чувство, что мисс Ройял нуждается в друге. Что ж, ты останешься на ланч? Боюсь, будет только жидкий суп, но ты всегда желанный гость. Отцу будет приятно, если ты останешься.
- У меня дела. Но благодарю.
Адам отправился обратно в город. Он никак не мог отделаться от мыслей о личности мисс Ройял, но чем больше об этом думал, тем загадочней она становилась. Наконец, когда он уже поднимался на лестнице военного департамента, ему удалось выкинуть эту загадку из головы.
Его обязанности предполагали, что Адам должен проводить в Ричмонде пару дней в неделю, откуда он информировал генерала Джонстона о точке зрения политиков и сплетнях профессионального сообщества. Он также связывал Джонстона со штабом департамента снабжения Конфедерации, который реквизировал продовольствие и указывал, куда его направить.
Именно эти обязанности предоставляли Адаму точные сведения о том, где расположены бригады и батальоны, и эти сведения он со всеми предосторожностями передавал Тимоти Уэбстеру.
Адам предполагал, что два его предыдущих письма давным-давно переданы в штаб Макклелана, и часто недоумевал, почему войска северян ждут так долго, чтобы воспользоваться слабой обороной полуострова.
Север наводнил войсками Форт Монро, и им противостояла лишь горстка мятежников, но янки так и не сделали попытки ее уничтожить.
Временами Адам сомневался, что Уэбстер передал его письма, а потом его охватывал ужас при мысли о том, что Уэбстера могли тайно арестовать, и Адам сохранял присутствие духа, лишь напомнив себе, что Уэбстер не знал и, вероятно, не мог раскрыть личность своего загадочного корреспондента.
Теперь Адам расположился в своем кабинете и писал ежедневный отчет Джонстону. Это был скучный документ о числе солдат, покинувших палаты для тяжелых больных в ричмондском госпитале, и о новых поступлениях в арсеналы и на склады столицы.
Он закончил выжимкой из последних разведданных, где говорилось, что генерал-майор Макклелан по-прежнему находится в Александрии, а войска в Форте Монро не выказывают никаких признаков готовящегося наступления. К этому он присовокупил последние выпуски газет, собрав один большой пакет, который курьер отвезет в Калпепер.
Он отправил пакет вниз и открыл письмо от отца, которое ждало его на столе. В этом письме, как предполагал Адам, содержалась очередная просьба покинуть штаб Джонстона и присоединиться к бригаде Фалконера.
"Думаю, тебе следует принять командование Легионом вместо Дятла", - писал Вашингтон Фалконер, - "или, если хочешь, можешь стать главой моего штаба. Свинерд - та еще штучка, наверняка он покажет свои лучшие качества в сражении, но до этого момента топит себя в бутылке. Мне нужна твоя помощь".
Адам скомкал письмо, подошел к окну и уставился на холм, где вечернее солнце играло на прекрасных белых колоннах Капитолия. Внезапно дверь его кабинета резко открылась, и он обернулся.
- Вам следовало добавить к отчету кой-какие новости, Фалконер, - обратился к нему офицер в мундире не по форме. Адаму пришлось скрыть охватившее его возбуждение.
- Они выдвинулись из Форта Монро? - спросил он.
- Боже ты мой, нет. Чертовы янки пустили там корни. Может, они и не собираются двигаться! Хотите кофе? Настоящий, привез из Ливерпуля один прорвавший блокаду капитан.
- Пожалуй.
Офицер, капитан Мередит из сигнального департамента, выкрикнул приказ принести кофе, а потом вошел в кабинет.
- Янки просто идиоты, Фалконер! Тупые, как пробки! Придурки!
- И что они сделали?
- Просто недоумки! Пустоголовые олухи! - Мередит сел на вращающееся кресло Адама и водрузил ноги в грязных сапогах на обитый кожей стол. Он закурил и бросил спичку в плевательницу.
- Они ни черта не соображают, болваны, просто дубы. Короче говоря, северяне. Вы знаете, кто такой Аллен Пинкертон?
- Конечно, знаю.
- Ну так слушайте, я вас повеселю. Сюда! - последнее слова относилось к ординарцу, вошедшему в комнату с двумя кружками кофе. Мередит подождал, пока ординарец уйдет, и продолжил рассказ.
- Похоже, Пинкертон решил послать кой-каких секретных агентов шпионить за нами. Их прислали, чтобы выведать наши самые потаенные желания и величайшие секреты, и кого же он отправил? Каких-нибудь ребят, тайно вынырнувших из темноты? Нет, двух придурков, которых не далее как полгода назад наняли в качестве бандитов, чтобы выкинуть из Вашингтона сочувствующих южанам. И представьте себе, один из тех, кого выпихнули из Вашингтона, наткнулся на них на Брод-стрит. "Здравствуйте, - говорит он, - я знаю этих двоих красавцев. Вы ведь Скалли и Льюис!" Наши герои это отрицают, но у придурков при себе бумаги с настоящими именами. Прайс Льюис и Джон Скалли, собственной персоной! Каким же идиотом нужно быть! И теперь два лучших шпиона Севера закованы в железо в тюрьме Хенрико. Ну разве это не восхитительно?