Перебежчик (ЛП)

- Там мы будем находиться в резерве, - сказал Свинерд. - Если повезет, у нас будет несколько дней, чтобы прийти в форму, но есть один деликатный вопрос, который нам прежде нужно решить, - он взял Бёрда под локоть и потащил изумленного майора подальше от навострившихся ушей других офицеров.

- Весьма деликатный, - добавил Свинерд.

- Старбак? - предположил Бёрд.

- Как вы догадались? - Свинерд был поражен и впечатлен сообразительностью Бёрда.

- И правда Старбак. Неприятное дельце. Ненавижу разочаровывать людей, Бёрд, это не в моем стиле. Мы, Свинерды, всегда действовали открыто, и иногда я думаю, что зря, но теперь уже поздновато меняться. Дело именно в Старбаке. Видите ли, генерал его не выносит, и нам придется от него избавиться. Я обещал сделать это тактично и полагаю, что вы наверняка знаете, как сделать это наилучшим образом?

- Мы уже это сделали, - с горечью заметил Бёрд. - Он уехал прошлой ночью.

- Уехал? - Свинерд моргнул. - Уехал? Отлично! Просто высший класс!

Полагаю, это ваших рук дело? Отлично! Что ж, тогда больше нам и нечего обсуждать. Приятно с вами познакомиться, Бёрд, - он поднял хлыст, прощаясь, но внезапно развернулся обратно. - Есть еще кое-что, Бёрд.

- Полковник?

- У меня есть кой-какое чтиво для солдат. Чтобы их приободрить, - Свинерд снова наградил Бёрда желтозубой улыбкой. - Они выглядят малость подавленными, нужно как-то вселить в них энтузиазм. Пришлите человека за буклетами, ладно? И прикажите, чтобы неграмотным читали вслух. Хорошо! Отлично! Продолжайте в том же духе!

Бёрд смотрел, как полковник удаляется, а потом закрыл глаза и затряс головой, как будто пытаясь убедиться, что это мокрое утро не было дурным сном. Похоже, что не было, и мир на самом деле безвозвратно сошел с ума.

- Может, - сказал он в пустоту, - у янки тоже есть кто-нибудь вроде него. Будем надеяться.

У долины конные дозоры янки, развернувшись, исчезли во влажных лесах. Артиллерия южан, едва волоча орудия, следовала за фургоном полковника Свинерда на юг, пока легионеры тушили костры и натягивали отсыревшую обувь. Затянувшееся отступление казалось поражением.

Многочисленные силы Потомакской армии не продвигались дальше Манассаса. Вместо этого северяне предприняли маневр с целью спутать планы мятежников - они вернулись в Александрию, и лишь река отделяла их от Вашингтона, у которого войска поджидал флот, чтобы переправить вниз по течению Потомака, к Чезапикскому заливу, а затем - на юг, к опорному посту Союза Форту Монро.

Флот, чьи мачты возвышались над рекой, словно лес, был зафрахтован правительством Соединенных Штатов. Тут были пароходы из Бостона с боковыми гребными колесами, паромы из Делавера, шхуны из многочисленных портов Атлантического побережья, даже трансатлантические пассажирские суда с острыми, как гвозди, носами и позолоченным орнаментом на корме.

В воздухе шипел выбрасываемый сотней двигателей пар, доносившийся отовсюду свист пугал лошадей, ожидавших погрузки, краны подтягивали на борт сети с грузом, колонны солдат поднимались по трапам.

Орудия и зарядные ящики, пушечные передки и походные кузницы - все было связано и уложено на палубы пароходов. По оценкам штаба Макклелана, двадцать дней должно было уйти на перемещение всего экспедиционного корпуса - ста двадцати одной тысячи человек личного состава, трех сотен орудий, тысячи ста повозок, пятнадцати тысяч лошадей, десяти тысяч быков и бесчисленных тюков с фуражом, понтонных лодок, барабанов, телеграфных проводов, бочек с порохом. И все это нуждалось в защите, которую обеспечивали линкоры, фрегаты и канонерки Военно-морских сил США.

Флот Потомакский армии, самый многочисленный из всех, когда-либо образованных, наглядно демонстрировал решимость Союза покончить с мятежом одним мощным ударом - раз и навсегда.

Те же тыловые крысы, что жаловались на бездеятельность Макклеллана, теперь узрят нового Наполеона в сражении! Со своей армией, высадившись на полоске земли, тянувшейся на юго-восток от Ричмонда на протяжении семидесяти миль, он устремится на запад, нанесет молниеносный удар и захватит столицу мятежников, подавив их решимость.

"Я не бросал вас в сражение, дабы именно вы могли нанести смертельный удар в сердце мятежа, разделившего нашу когда-то счастливую отчизну". Отпечатанное воззвание Макклелана также обещало, что генерал присмотрит за солдатами, "как за родными детьми; и вам известно, что любовь вашего генерала идет от всего сердца". Воззвание предупреждало о грядущих отчаянных схватках, но заверяло, что солдаты, вернувшись домой с победой, будут вспоминать об участии в сражениях Потомакской армии как о величайшей чести.

- Прекрасные слова, - сказал Джеймс Старбак, прочтя отпечанное на походном станке обращение генерала, и его восхищение прочувственными словами разделяли и другие.

Пусть газеты северян и называли Макклеллана "новым Наполеоном", солдатам Потомакской армии их генерал был известен, как "Малыш Мак", и они утверждали, что лучшего воина еще не видел свет.

Если кто и мог одержать быструю победу, это был Малыш Мак, убедивший Потомакскую армию в том, что в истории Республики, если не всего мира, еще не было лучше оснащенных, подготовленных и вымуштрованных солдат. И пусть политические противники Малыша Мака жалуются на его осторожность и саркастически утверждают, что "на Потомакском фронте без перемен", солдаты знали - их генерал ждет идеального момента для удара.

И вот этот момент настал. Пришли в движение сотни гребных колес и винтов, взбивая воды Потомака, сотни труб выплюнули угольный дым в голубое весеннее небо. Первые суда, сбросив скорость ниже по течению, сопровождаемые игрой оркестра, приспустили флаги, проходя мимо поместья Джорджа Вашингтона у Маунт-Вернон.

- От одних прекрасных слов толку мало, - мрачно заметил Аллен Пинкертон.

Секретная служба генерала Макклелана, расквартированная в здании неподалеку от Александрийской набережной, ожидала готовности генерала к отплытию. Этим утром, пока Джеймс и его начальник разглядывали забитые людьми причалы, Пинкертон ожидал гостей.

Сотрудники его бюро сопоставляли последние частицы поступивших с юга сведений. Каждый день приносил массу с трудом обрабатываемых данных - от дезертиров, сбежавших рабов, из писем симпатизирующих северянам граждан, тайком переданных через реку Раппаханнок.

Но Пинкертон не верил ничему.

Он ожидал новостей от своего лучшего агента Тимоти Уэбстера, а через него - от загадочного друга Джеймса. Но прошли недели, и ничего, кроме зловещей тишины, он из Ричмонда не получил.

Утешало лишь то, что ричмондские газеты не нарушали эту тишину новостями об арестах, как не донеслось до северян и слухов о высокопоставленных офицерах-южанах, обвиненных в измене. Но молчание Уэбстера все же беспокоило Пинкертона.

- Мы должны предоставить генералу наилучшие разведданные, - неустанно повторял Пинкертон. Он не называл Макклелана ни Малышом Маком, ни новым Наполеоном. Всегда только "генерал".

- Но, конечно, мы можем доложить генералу, что полуостров слабо укреплен? - заметил Джеймс. Он работал за маленьким походным столиком, разложенным на веранде.

- Ха! Южане хотят заставить нас в это поверить! - Пинкертон живо обернулся на стук копыт, надеясь на визит гостей. Но всадник проскакал мимо, и Пинкертон потерял к нему интерес. - Пока я не услышу новостей от вашего друга, верить чему-либо я отказываюсь.

Адам уже передал через Тимоти Уэбстера одно послание. И это послание было удивительно подробным.

Как писал Адам, если не брать в расчет артиллерию, оборонительные линии напротив Форта Монро были крайне слабы. Генерал-майор Магрудер располагал для обороны лишь четырьмя ослабленными бригадами, то есть всего двадцатью батальонами неполного состава.

По последним данным, эти батальоны насчитывали лишь десять тысяч человек, большую часть Магрудер расположил на южной стороне полуострова, в земляных фортах Малберри-Айленда и в аналогичных укреплениях Йорктауна на северной стороне.