Горнило (ЛП)

Горнило

Мы умираем, но наша война длится вечно.

Мы обречены, но бестрепетно ступаем во тьму.

Мы забыты, но приносим будущее в дар человечеству.

Istafel — Истафил, Серый Рыцарь (ср. Israfel, Исрафил, ангел-провозвестник конца света в исламе)

Crucible — «Горнило», имперский корабль

Blade’s Peace — «Спокойствие клинка», корабль Серых Рыцарей

Revelator of Velt — Вельтский Апокалиптик (ср. Book of Revelation — Апокалипсис)

Communion — причастие, телепатический ритуал Серых Рыцарей

Launch bay — пусковой отсек

Launch chamber — пусковая камора

Non sequitur — «не следует», лат. Выражение в логике, здесь — невозможность установить время события в связи с распадом причинно-следственных связей вблизи варп-разлома

Отключив дисплей визора, я утопаю во тьме. На секунду в мире нет ничего, кроме моего дыхания и холодной боли от закрывшихся, но не исцеленных ран. Левый бок обуглен и изодран, потянувшись к нему разумом, я чувствую, как остывают оплавленные края пробоин в моей броне. Алебарда подрагивает в руках, отзываясь на убыстряющийся пульс варпа.

Тьма вглядывается в меня, и вокруг появляется призрачный лес. Сначала он плоский, как нарисованный на черной стене пейзаж, изображающий сгорбленные, лишенные листьев серые деревья. Поднимающийся туман обволакивает стволы и ветви, которые начинают раскачиваться, будто тени, отбрасываемые мигающей лампой. Откуда–то тянет сыростью, во рту появляется привкус ржавого железа. Я медленно поворачиваю голову, прислушиваясь к пощелкиванию сервоприводов, и повсюду, прямо на глазах, разрастаются плоские деревья. Пока что вокруг царит тишина, но натренированный разум ощущает бурю, растущую за пологом тумана.

Я осознаю ложность происходящего, хотя порой вопрос реальности объекта зависит лишь от того, насколько безумен наблюдатель. Нет никакого леса и окутывающего всё тумана, и первые порывы ветра, слышимые мною, фальшивы. Истинны лишь сигналы обратной связи от покалеченного доспеха, ласковые электрические касания натянутых нервов.

Вокруг меня коридоры и галереи «Горнила», но скоро и эта истина, кажущаяся столь основательной, обернется ложью. Физическая сущность корабля сминается вокруг варп-разлома в его сердце, и палубы проходят друг через друга под углами, которые не измерит ни один прибор. «Горнило» превратилось в щепку, затянутую в водоворот своего угасающего существования и неотвратимо несущуюся к гибели. Варп теперь царствует в трюмах и каютах, поэтому, чтобы различить хоть что–нибудь, я сомкнул веки и теперь смотрю на мир глазами души. Как в кривом зеркале, в варпе отражаются лучи света и резкие тени, отбрасываемые человеческим разумом, превращаясь в нечто за границами смыслов.

И поэтому смерть «Горнила» выглядит для меня прогулкой по зимнему лесу. Краем глаза я замечаю разлом, вход в мрачную пещеру посреди деревьев. Он растет, разрывая реальность вокруг себя, и нечто ждет во тьме, собирая силы для последнего шага в этот мир. Я иду навстречу.

Тьма меняется, и лесной пейзаж обретает глубину. Возникают и увеличиваются расстояния, тени затвердевают, рассыпаясь при касании осколками и черной дымкой, а в чаще мелькают чьи–то глаза, сверкающие холодным светом полной луны. Я слышу под ногами хруст снега, которого не было в лесу один шаг назад. Вокруг вьются снежинки, укрывая мир белым пологом, и кто–то извивается между деревьев, скользя бесформенной чернотой на краю зрения.

Я возжигаю в мыслях образ пламени и удерживаю его, заставляя себя думать лишь об огне. С серебряных пластин брони вздымаются алые языки, и я пылаю, продолжая идти к цели. Теперь меня окружает сфера, созданная из тепла и света, и тени отступают, а снег тает под ногами, обнажая усеянный заклепками металл корабельной палубы. Весь лес изменяется на глазах, коридоры, со стенами из древесных стволов и потолками из сплетенных ветвей, возникают и исчезают вновь. Земля под ногами вздымается и опадает, словно океанские волны, но я не обращаю внимания на очередную ложь. Взгляд моего разума встречает глаза созданий, пока прячущихся в лесу, но подбирающихся все ближе, мелькающих угольно-черными телами среди силуэтов древесных стволов. Древко алебарды все нетерпеливее дрожит в руках, а клинок под моим новым взором превращается в застывший язык ледяного огня.

Морозный воздух раскалывается воем — они, наконец, решились напасть.

Первый демон, с треском ломая ветки, врывается в круг света и обретает форму. Тень, будто сброшенная змеиная кожа, сползает с покрытого чешуей мускулистого волчьего тела. Морда твари трескается, словно передержанный в печи глиняный горшок, и открывается пасть, воняющая кровью и могильной гнилью. Образы голода и ненависти проносятся у меня в голове, пока демон изготавливается к прыжку. Я опускаюсь в полуприседе и резким движением выставляю алебарду вперед, в тот момент, когда тварь отрывается от земли. Острие клинка пробивает шею волка, древко упирается в землю, на секунду принимая на себя вес зверя. Поднявшись, я вздымаю демона над головой и посылаю частичку святого гнева сквозь сердцевину алебарды. Волчье тело рассыпается облаком пепла и снега.

Вращая алебарду в руках, я направляю все больше силы в клинок. Они выпрыгивают из тьмы, принимая формы, созданные тысячелетиями кошмаров — освежеванные тела, сочащиеся кровью и слизью, живые сплетения отсеченных рук, летающие рогатые черепа, оскалившиеся железными клыками. Кружась на месте, я посылаю болты по широкой дуге, и взрывы терзают туман, разгоняя его священным огнем. Внутренним взором я вижу каждую вспышку, сверкающую чистой белизной, но, в конце концов, рев штурмболтера обрывается щелчком опустевшей обоймы. Демоны отвечают на это, завыв, как один. Растаявший снег смерзается за спиной в ледяную корку, пропитанная варпом земля извивается под ногами, сжигаемая моим разумом. Деревья отступают в туман, протягивая друг другу сучковатые ветви, и сплетают их, отрезая пути к пещере. Другие тянутся к небесам, их громадные кроны напоминают мне грозовые облака.

Копье радужного огня врезается в грудь и расплескивается язычками пламени, ползущими по броне. Содрогаюсь от отвращения, я чувствую, как варп скребется о расписанное защитными символами серебро. Уцелевшие демоны, продолжая выть, замыкают вокруг меня кольцо, но я разрубаю его, высвобождая силу воли и мышц в ярких взмахах алебарды. Клинок рассекает плоть и кости, ветер подхватывает брызги крови и уносит их в розовеющий на глазах туман, каждый удар приближает меня к цели, но недостаточно быстро. Из пещерной тьмы скрытого за деревьями разлома уже брезжит болезненный свет, и вопль пробуждающегося сознания разносится по лесу. В нем слышится карканье падальщиков и треск ломающихся костей.

Мой враг уже почти появился из варп-разлома, почти осознал себя в этом мире. Нужно скорее заканчивать возню с меньшими тварями, каждый потерянный миг ослабляет меня и делает его сильнее. Я вновь призываю огонь, назвав по имени, и он отвечает. Пламя преисподней ревет в ушах, но моя кожа кажется холоднее межзвездной бездны, а броня сияет, меняя свой серебристо-серый оттенок на оранжевый цвет пылающих углей.