Страница 14 из 52
В принципе, по проекту Кондорсе, школы открывались для обоих полов и всех классов, а детям из бедных семей предоставлялось бесплатное обучение и учебники. Мы знаем, что по крайней мере некоторые девушки получили образование в государственных школах: в 1808 году 20 девушек учились в гимназии Витебска, 13 — в Могилеве, 3 — в Новгороде и 7 — в Пскове. Только во время правления Николая I было официально запрещено обучение девушек в государственных школах, кроме приходских. Крепостные, в принципе, также могли посещать эти школы, хотя на самом деле только некоторые учились в них. В 1819 году были открыты платные школы в Санкт-Петербурге, хотя сироты и дети из бедных семей были освобождены от платы за обучение. Так как росла нужда в квалифицированных кадрах, на высшие учебные заведения было обращено большое внимание. Хотя школы испытывали недостаток в денежных средствах, и это сдерживало развитие их сети, тем не менее к концу правления Александра существовало 3 привилегированных лицея, 57 гимназий, 370 уездных школ, 600 частных школ и 3 главных школы (то есть школ в больших губерниях; это название впервые появилось в указе Екатерины 1786 года). То есть всего было 1411 школ (69 629 учеников), тогда как в 1801 году было всего 317 школ (19 915 учеников).
Новая структура требовала открытия новых университетов (в Санкт-Петербурге, Казани и Харькове) в дополнение к существовавшим университетам Москвы, Вильны и Дерпта. Образовательная реформа, конечно, встретила меньшее сопротивление, чем реформа государственного управления или отмена крепостного права. Их проведение говорит об упорстве Александра. Мы увидим, что он действительно заботился не только о дворянстве; университеты, как и школы, были открыты для всех слоев общества, несмотря на сопротивление губернской знати. Александр был весьма невысокого мнения о собственном чиновничестве. Во время обсуждения в Негласном комитете 22 февраля 1802 года «молодые друзья» настаивали на необходимости назначения хороших генерал-губернаторов; ответ Александра звучал так: «Согласен, но попробуйте их найти». Новые университеты должны были исправить эти недостатки, готовя полезных государственных деятелей. Устав Московского университета 1804 года (уставы университетов Казани и Харькова были практически идентичными) гласил:
…это высшее учебное заведение, основанное для распространения знаний. В нем молодые люди готовятся для выхода в разные отрасли государственной службы… Науки, преподаваемые в университете, являются необходимыми для всех, кто хочет быть полезным самому себе и своему Отечеству независимо от того, какую роль в жизни или какую службу они выберут[60].
Студенты, закончившие 3-летний курс, получали 12-й класс по Табелю о рангах; это соответствовало офицерскому статусу. Такая же утилитарная направленность, которая царила в средней школе, была присуща и университетским программам. Факультет физических и математических наук был открыт в Московском университете в 1804 году, и к 1820 году аналогичные факультеты были в других университетах. Новый устав, который был дан Российской Академии наук в 1803 году, придавал ей особое значение в развитии отечественной промышленности, искусств и ремесел. Академии было приказано издавать новый «Технологический журнал».
Еще Екатерина в 1775 году предприняла попытку наладить систематическую заботу о больных, немощных и сумасшедших. Александр также выражал одобрение разным формам благотворительности, предпочитая ее традиционной русской милостыне. На ход его мыслей оказало влияние знакомство с работой Гамбургского благотворительного общества, которое действовало с 1770 годов. Александр беседовал с Фогтом, купцом в Санкт-Петербурге, одним из руководителей общества. Император распорядился о создании подобных обществ в России и оказал им огромную поддержку. Комитет для наблюдения за бедными, основанный в Санкт-Петербурге в 1805 году, получал ежегодную государственную субсидию в размере 40 000 рублей и подарки от императорской семьи. Медицинский филантропический комитет (также в Санкт-Петербурге) предоставлял бесплатное медицинское обслуживание неимущим и создавал для них госпитали, получая годовую государственную субсидию в 24 000 рублей. Александр продолжал филантропическую деятельность и в поздние годы своего правления.
Ранние годы его правления, как мы видели, отмечены некоторыми замечательными реформами, например, в образовательной системе, в создании министерств. Но надежды некоторых кругов придворной знати и «молодых друзей» Александра на более радикальные перемены в государственном управлении, однако, не оправдались. Также не было предпринято серьезных шагов для отмены крепостного права. В самом деле, некоторые идеи Александра, казалось, просто иссякли. Комиссия, учрежденная для подготовки нового свода законов, остановила свою деятельность (Радищев покончил жизнь самоубийством через год после ее учреждения). Другие подготовленные манифесты (такие, как, например, предложения Зубова по крестьянскому вопросу), были отложены в сторону. Казалось, Александр разуверился в возможности что-либо в корне изменить и прекратил тесное общение со своими «молодыми друзьями». Полные энтузиазма и идеализма дискуссии на ранних встречах в Негласном комитете сменились разногласиями, в которых Александр бывал довольно резким и не следовал ничьим советам. Действительно, Комитет собирался все реже и реже в течение 1802 и 1803 годов. Александр все более увлекался иностранной политикой, и только после Тильзитского договора 1807 года он снова обратил свое внимание на внутренние проблемы.
ГЛАВА 4
РАССТРОЕННЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЖ: 1801–1807
Россия в мире
Ранние годы правления Александра важны для понимания его внешней политики и роли, которую он и Россия должны были сыграть в отношениях с иностранными государствами. В этот период Александр не до конца понимал, как надо строить внешнюю политику и распоряжаться военной силой, чтобы оказывать влияние на союзников или противников, но за довольно неясными общими идеями основные черты его мышления, тем не менее, четко прослеживаются. Его поздняя политика (например, создание Священного союза в 1815 году и роль, которую сыграл Александр в его системе), когда Россия занимала главное положение в Европе, уходит своим началом в 1801–1807 годы, когда Россия была на вторых ролях в решении европейских вопросов.
Правда, уже в XVIII веке Россия сравнялась с великими державами Европы. В итоге впечатляющих военных побед она расширила свою территорию. На севере победа Петра I над Швецией дала ей, согласно Ништадтскому договору 1721 года, Прибалтику; была приобретена часть Финляндии, которая отошла от Швеции в 1743 году во время правления Елизаветы. На юге правление Екатерины II внесло ясность в русско-оттоманские отношения, когда две турецкие войны (1768–74 и 1788–92 годов) показали русское военное превосходство, сохранившееся до падения обеих империй в двадцатом столетии. Во время правления Екатерины Россия приобрела северное побережье Черного моря, Крым и землю между Днестром и Южным Бугом. Русские корабли стали плавать не только в Черном море, но и через Босфорский пролив, русские даже получили разрешение построить православную церковь в Константинополе. Перевес сил в сторону России был осознан всеми европейскими державами; первый раздел Польши в 1772 году был попыткой отвлечь интересы России от Балкан, и демонстрация возможного нападения Британии на российский флот в 1791 году фактически демонстрировала страх перед усилением России. Но самым важным результатом внешней политики Екатерины стали разделы Польши (1772, 1793, 1795 годы) между Австрией, Пруссией и Россией, итогом которых было появление общих границ между этими государствами. Россия приобрела громаднейшую территорию, включившую большую часть того, что было великим княжеством Литовским, Курляндией и Западной Валахией, подвела свои границы на западе к самому сердцу Европы. К 1801 году военные успехи России доказали ее право числить себя великой европейской державой, соответственно этому с ней стали считаться и на дипломатической арене. Карамзин в записках о том, что он называл позорной капитуляцией России в Тильзите в 1807 году, с гордостью писал о достижениях России в восемнадцатом веке:
60
James T. Fiy