За Тридевять Земель

Игорь Юрьевич Скарбек

За Тридевять Земель

Игорь Юрьевич Скарбек

За Тридевять Земель

или Повествование из истории Владений Российских в землях Американских, включая были и легенды Дикой Аляксы и Дальнего Запада, Колонии и Форта Росс, приключения на Великом Восточном океане, в Новом Альбионе и горах Сьерра‑Невады, а также многие иные факты, суждения и события, сему предшествовавшие и сопутствовавшие

Необходимое предисловие

Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие.

А. С. Пушкин

Все было загадочно и фантастически прекрасно в волшебной дали: счастливцы ходили и возвращались с заманчивою, но глухою повестью о чудесах, с детским толкованием тайн мира. Но вот явился человек, мудрец и поэт, и озарил таинственные углы. Он пошел туда с компасом, заступом, циркулем и кистью, с сердцем, полным веры к Творцу и любви к его мирозданию. Он внес жизнь, разум и опыт в каменные пустыни, в глушь лесов и силою светлого разумения указал путь тысячам за собою.

И.А. Гончаров. Фрегат «Паллада»

Читатель! Событиям, о которых пойдет у нас речь, теперь уже немало лет; свидетелем их мог быть разве что кто‑то из далеких твоих предков. Так ли все это было на самом деле или нет, утверждать не берусь. Память человеческая, увы, несовершенна, и мы порой не всегда можем толком поведать о том, что происходило с нами и в менее отдаленные времена. Это вполне естественно, ибо воспоминания о давних деяниях людских и происшествиях, их сопровождавших, следуя велению всемогущего и неумолимого Времени, постепенно стираются из памяти поколений, тускнеют и вытесняются другими, более поздними деяниями и происшествиями. Немногие же сведения, почерпнутые из старинных манускриптов, свидетельств современников или даже очевидцев, не говоря уже о последующих их интерпретаторах, оказываются слишком часто столь тенденциозны и противоречивы, что, приняв однажды одну сторону, неминуемо попадаешь в неблагоприятное соприкосновение с другой. Сообщения различных авторов по одному и тому же вопросу пестрят порой расхождениями, словно рубище нищего заплатами, вовсе затемняя от нас истину. Кто в таком случае возьмет на себя смелость авторитетно поручиться за полную достоверность тех или иных исторических фактов, преподнося их в качестве безусловной и непреложной аксиомы? Не будет ли более верным вести речь лишь о некой «сумме вероятности» наших познаний по поводу того или иного предмета?..

«Ничто так не далеко от истины, как слишком укоренившееся мнение, будто писатель только и делает, что изобретает всевозможные истории и происшествия, снова и снова черпая их из неиссякаемого источника собственной фантазии. В действительности же, вместо того чтобы придумывать образы и события, ему достаточно лишь выйти навстречу, и они, неустанно разыскивающие своего рассказчика, сами найдут его...» – писал Стефан Цвейг.

Один из великих древних довольно точно подметил, что лишь очень немногие события происходят в нужное время, а масса событий и вовсе не происходит. Задача же сознательного историка состоит как раз в том, чтобы устранять по мере возможности эти недостатки. Курьезно по изложению, но отнюдь не по сути... Впрочем, прошу не счесть это за признание в умышленном отступлении от исторической правды. Выражаясь словами современника героев сего повествования, виконта д'Аршиака, автор «исходил из точных показаний источников и строго намечал границы воображению свидетельствами исторических документов».

События настоящего повествования относятся к тем временам, когда люди плавали по морю преимущественно на парусных судах и в кожаных байдарках, посуху же перебирались на лошадях, месках и в собачьих упряжках; когда даже искушенные в премудрости знания ученые мужи порой не очень ясно представляли себе местонахождение и соотношение многих земель и вод, не говоря уже об обитателях тамошних разумных и не очень... «Книги о путешествиях писались с давних времен, однако и у древнего грека, и у римлянина складывалось представление, что каждый из них – просвещенный сын культуры, а прочая земля населена варварами... Да и жителю российской провинции в XIX веке все еще казалось, что есть Москва да Петербург, в полутьме виделись какие‑то Саратовы, за ними – чистые басурмане. А дальше была уже полная тьма, где жили люди «с песьими головами». Об этом и у Гоголя, и у Островского, и у Лескова...» (А. Лавров. Отрывки из записной книжки). Несколько утрировано, но в принципе не столь уж далеко от истины. Наверное, потому, в частности, и родилось название предлагаемой читателю книги – «За Тридевять Земель».

Исследованием Великого Восточного, или Тихого, океана и земель, его опоясывавших и в нем обретавшихся, россияне занялись по указу Петра I в первой половине XVIII столетия. В поисках торговых путей российские мореплаватели – военные моряки, промышленные и купцы, ученые‑исследователи – совершили целый ряд героических экспедиций к неведомым землям. Сколько отваги требовалось, чтобы годами блуждать по таинственным и грозным водам, не ведая, что ждет тебя там, за линией горизонта, или на, обозначившейся едва приметной полоской, Матерой Земле. Немало подобных путешествий кончалось трагически. Но благодаря им человечество познавало Мир!

Нелегкими, полными тягот и лишений были не только путь, но и сама жизнь первых русских землепроходцев и мореходов в новооткрытых землях: суровая природа, жесткий климат, опасное соседство дикого человека и зверя, голод, болезни... Не было порой самого необходимого: продовольствия, одежды, лекарств, снаряжения для промысла и припасов для оружия... Но никакая нужда не могла остановить их упорного продвижения вперед: открывались и осваивались все новые и новые территории, учреждались поселения, возводились крепости, строились гавани и суда, не переставал вестись промысел...

Автор не ставил перед собой цель поразить читателя живоописанием невзгод и переживаний своих героев в дальних суровых краях. Это – История, причем история как она есть, без утаиваний и прикрас, где рядом с романтикой подвига соседствует человеческое страдание, и человеческая драма идет бок о бок с героикой открытия для цивилизованного мира новых земель, стран и народов.

Замечательные русские географические открытия и исследования XVIII– XIX веков на тихоокеанском побережье Северной Америки явились событиями мирового значения, они прославили отечественную науку, а вместе с тем и само Отечество.

Как правило, экспедиции не ограничивались одним лишь открытием и описанием новых земель; их участники привозили с собой богатейшие биологические, геологические, палеонтологические и этнографические коллекции. Землепроходцы одержимы были стремлением побольше увидеть и узнать, чтобы потом донести эти знания людям. Это о них, первооткрывателях и изыскателях российских, писал А. П. Чехов: «Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь Родины и науки, их упорство, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое, стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, холоду, тоска по Родине... делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу...»

Русская Америка. Русские на Аляске. Русские в Калифорнии. Поразительно, как мало известно широкому кругу читателей о событиях, связанных с этими, никого не удивлявшими полтораста лет назад словосочетаниями.

Ко времени начала действия нашего повествования границы русских владений на Аляске значительно расширились, в далекой Калифорнии был заложен Форт Росс. И где бы ни появлялись россияне – сама История свидетельствует об этом,– они несли народам идеи мира, дружбы и братства людей на Земле. Потому и местные туземные жители, будь то индейцы или алеуты, практически всегда проявляли дружелюбие к русским людям, ибо крайне редко встречали с их стороны какие‑либо притеснения. Они с готовностью помогали в промыслах, служили проводниками и нередко предпочитали возводить свои бараборы и типи вблизи русских поселений. Отдельные же случаи недружелюбных действий индейцев по отношению к россиянам объяснялись прежде всего подстрекательством иностранных купцов‑мехоторговцев, так называемых бостонцев, стремившихся подорвать влияние наших соотечественников. Незаконно проникавшие в воды Русской Америки провокаторы задаривали, подкупали туземных тойонов, снабжали их оружием, а затем подбивали к выступлению против россиян. «Озлобление сих диких народов,– писал по этому поводу Кирил Хлебников,– есть произведение просвещенной зависти. Сие исчадие корысти и других гнусных пороков возродилось у иностранцев, торгующих по проливам». Однако даже неспокойные, воинственные племена тлинкитов‑колош, особенно усердно подстрекаемые бостонцами, все же предпочитали жить с россиянами в мире.