Воин ночи

Но то лучшее, что было в сердце Виндраума, все самое светлое и благородное, заставляло его твердо стоять и сражаться. По звукам вокруг он понимал, что сражение еще не окончено, и оттесненные от райкса воины бьются где‑то в стороне. И Виндраум раз за разом кричал в морды чудовищных врагов, зная, что его слышит его дружина:

‑ Во славу Владана!

Хейд, завернувшись в свой черный плащ, безмолвно наблюдал за битвой. Никакой радости он не испытывал, ибо успех был элементарен и легко предсказуем. Конечно, любой райкс скорее погибнет, чем оставит на разграбление своих вилленов ‑ ведь смерть в бою за свое племя куда почетнее, чем медленное издыхание от голода и нищенское существование привыкшей к почестям аристократии. Четвертый отряд скрытно подобрался к полю боя уже после того, как защитники поселения вступили в бой, и рать Виндраума была окружена. Храбрость сыграла слишком злую шутку при встрече с неведомым…Теперь все люди во взятом поселении обречены на смерть. Кроме одного:Виндраума Хейд потребовал привести живым.

Постепенно звон и скрежет прекратились, продолжали звучать лишь торжествующий вой победителей и крики ужаса и боли вилленов и добиваемых воинов. Хейд мог бы спуститься и снова принять управление над своим диким войском, но он не двигался с места. Господину незачем подыгрывать низшим. Сами придут.

В свете двух воткнутых по сторонам в землю факелов Хейд, наконец, увидел, как едва ли не десяток вампиров тащат к вершине холма Виндраума. Когда их разделяло с десяток шагов, победитель сделал знак остановиться и стал разглядывать пленника. Только несколько раз ранив его, враги сумели выбить у Виндраума оружие и оглушить повелителя аустрманнов. Голова райкса бессильно свешивалась на грудь, ноги подгибались. Хейд сложил руки на груди и коротко бросил:

‑ Отпустите его.

Вампиры отступили от пленника, и он тяжело осел на колени. Хейд уже подумал о безнадежности задуманного, но вдруг райкс неимоверным усилием поднял голову и встретился глазами с победителем. Медленно, очень медленно он покачал головой и чуть слышно сказал:

‑ Какой позор… ‑ неожиданно Виндраум попытался вскочить, одновременно шаря по бедру в поисках рукояти меча, его глаза безумно блестели ‑ Тварь! Сразись со мною один на один! Верни мне меч, и выходи на поединок!

Хейд с усмешкой наблюдал за бессилием врага. Райкс так и не сумел подняться, и кровь из его ран еще обильнее стала течь на землю. И тогда снова прозвучал повелительный голос победителя:

‑ Ты хочешь поединка? Хочешь смерти, даже не зная, зачем тебе сохранили жизнь? Почему?

Глаза Виндраума вспыхнули гордостью:

‑ Если я умру в бою за свой народ, я буду пировать в Небесных Чертогах отца ‑ Владана! А что большее можешь предложить мне ты, порождение Тьмы?

‑ Многое. Откуда ты знаешь, что ждет тебя после смерти?

‑ Я ВЕРЮ!

‑ Так вынужден тебя разочаровать. Я умирал и оживал вновь. Там нет ничего. Ты, конечно, можешь мне не поверить, и если уж так хочешь ‑ умрешь… Но я могу предложить тебе БЕССМЕРТИЕ.

‑ За мою душу? Я не желаю служить тому, кто…

‑ Нет никаких душ! Ты станешь одним из нас ‑ живущих вечно, племени победителей…Если назовешь меня господином.

Виндраум промолчал. Видно было, что в его душе происходит борьба самых противоположных стремлений. Ему было легко решиться бесстрашно встретить смерть, казавшуюся неизбежной, но после того, как появилась надежда остаться в живых, выбор стал куда более трудным. Благородный…Что ж! Хейд понимал, какую роль необходимо сыграть, чтобы завоевать сердце такого идеалиста ‑ воина.

Увидев, что стоящий поблизости вампир вооружился подобранным на поле боя мечом самого райкса, Хейд подозвал его и указал на Виндраума:

‑ Отдай ему оружие.

Вампир неуклюже положил клинок перед полулежащим ниц пленником и отодвинулся в сторону. Хейд продолжал:

‑ То, что ты видишь тут ‑ это жалкое подобие грядущего. Вместо толпы этих уродов, разучившихся говорить, у меня будут закованные в доспехи армии, которые раздавят всякого, кто встанет на их пути. И этим армиям будут нужны настоящие полководцы. Такие, как ты… Бессмертие! Вечная жизнь воина ‑ от победы к победе! Неужели это можно променять на смерть?

Видя, что райкс все еще не может принять решение, Хейд указал ему на меч:

‑ Я вернул тебе твое оружие. Так или иначе ты должен поднять его. Если ты хочешь "достойной" смерти, то у тебя есть право последнего боя. Со мною. И не думай, что раны придадут тебе сил! Если же ты поднимешь меч, чтобы…

Райкс поднял голову и посмотрел Хейду прямо в глаза. Решение было принято.

‑ Я пойду за тобою…повелитель.

Мрачно чадящие факелы в руках построившихся кругом отвратительных подобий человека не разгоняли ночной мрак, но лишь делали его еще более непроницаемым вокруг холма, где Хейд впервые совершал тот ритуал, которому научил его колдун. Воздев руки к ночному небу, он то шепотом, то громогласно произносил слова древнего, как мир, заклинания, которое на всяком языке звучало одинаково жутко:

Возвращаясь с пути на Зазвездной Дороге,

Прикоснувшись к сокрытому, здесь я один.

Не меня призывают иные чертоги,

Так из Омута Тьмы возрождается жизнь…

Поднимаясь туда, где не властвует время,

Выбираю тропу позабытых светил.

Забываю людское ничтожное племя,

Обретаю я истину Тени и жизнь…

Где царит воля тех, что родились из мрака

И с замерзших созвездий на Землю пришли,

Я шагну в эти двери, не ведая страха,

Я прошу из могилы новую жизнь…

Земля у его ног была покрыта трупами. Мужчины и женщины, павшие в бою или убитые в своих домах, вповалку лежали в кругу факелов, и над холмом висел тяжелый запах крови и смерти. На груди у каждого из них был вырезан крест с длинным нижним концом и чем‑то вроде петли сверху: символ забытых божеств Полудня, которым приносились кровавые жертвы. Те из них, в чьей душе Зло хоть немного перевешивало завещанную предками Правду, обречены были подняться вновь ‑ воинами армии Хейда. А таких, по мнению Хейда, должно было быть большинство.

Последний раз бросив в небо то ли мольбу, то ли угрозу, он развернулся и, не оглядываясь, вышел из круга, с отвращением глянув на вампиров. Уроды… Ничего! Скоро у него будет настоящая армия ‑ и проблем с ее пополнением не будет, главное ‑ побеждать.

‑ Тобою можно гордиться, Хейд. Я не ошибся в тебе, я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Из темноты появилась знакомая фигура в плаще с капюшоном, по‑прежнему скрывавшим лицо. Хейд усмехнулся:

‑ Все‑таки ты обманул меня, колдун. Если заклинания и символы, обращенные к богам, действуют, то есть и сами боги, не так ли?

‑ Ты говоришь так только по неведению, Хейд. Тот, кто научился некоторым хитроумным фокусам, но не осознал, откуда идет истинный Свет, и вправду может подумать, что все молитвы и заклинания действуют по воле богов. Но обретающий настоящую мудрость понимает, что все слова и все ритуалы ‑ лишь способы взаимодействия с материей, с тем изначальным, из чего происходит все…

‑ Откуда же идет твой истинный свет, колдун?

‑ Свет идет с Востока, Хейд. Что бы ни случилось с тобою, помни об этом! Племена Запада, покрытого льдом, еще не ведали власти единого правителя, а на великом Восточном континенте уже расцвела империя. Сегодня земля эта ушла на дно океана, но тысячелетия прошли и тысячелетия пройдут, а ее циклопические сооружения, созданные железной волей господ и бесчисленными рабами низших племен, все так же будут выситься, покуда вновь не поднимутся из воды или не будут укрыты илом…Белый человек вспыльчив и непостоянен, он может пожертвовать всем ради какой‑то жалкой мечты, и он изобрел Знак Движения ‑ Крутящийся Крест. Но жители той, древней империи, были куда мудрее. Они избрали своим символом тот знак, который ты вырезал на груди мертвых, и это ‑ знак стабильности и вечности. Пусть крутящийся крест ‑ символ движущегося Солнца! Будь на то воля Древних, они остановили бы и само солнце, чтобы враги с одной стороны умерли от зноя, а с другой ‑ от стужи, а сама их империя навсегда осталась бы в средней зоне ‑ единственно пригодной для жизни! Истинный свет ‑ это свет Звезд, а не Солнца. Запомни это, Хейд.