Страница 3 из 6
Он писал её портрет несколько лет…
Этот стройный красавец, давно понявший все тонкости человеческой натуры, сдержанный в чувствах, всегда и для всех остающийся холодным и неприступным, при желании мог бы получить всё, на чём только задерживался его взор - он никак не мог уловить в модели главного… Её улыбку! Неуловимое движение губ…
Говорят, что глаза – зеркало души. Прожив немало лет и наблюдая за глазами людей, Леонардо в этом засомневался. Взгляд можно отвести, ловко затуманить неискренней слезой, злобно сузить веки, выказывая презрение, но тонкий изгиб губ не обманывает. И он не раз замечал, как у человека, поющего кому-то дифирамбы, с глазами полными льстивых слёз, губы неожиданно изгибались в кривой ухмылке от внезапно промелькнувшей ехидной мысли...
А ещё на протяжении жизни ему вспоминалась, а может быть просто чудилась улыбка его матери – возлюбленной богатого нотариуса сеньора Пьеро да Винчи - обычной крестьянки по имени Катерина, от которой его буквально оторвали в трёхлетнем возрасте, чтобы отвезти к родному отцу и его бесплодной жене…
… Мать кормила его обедом, когда за окном послышался стук копыт и в дом вошли чужие люди. Маленький Лео не запомнил материнское лицо, но трясущиеся губы, пытающиеся изобразить ласковую улыбку, чтобы не напугать своего ребёнка вынужденным расставанием, врезались в его память.
Чувства его отныне оставались неподвластными для окружающих. И хорошее, и плохое в равной мере бывало в жизни. Главным являлось только дело. За что бы он ни брался, во всём проявлялись мысль гения и талант мастера.
Да… Этот портрет Леонардо писал долгих четыре года.
Чтобы модель не скучала во время сеансов, он приглашал музыкантов, шутов и клоунов, но им не удавалось вызвать её смех. И только однажды, рассказав ей сказку, художник увидел оживление на женском лице и наконец-то поймал лукавую улыбку и светящиеся счастьем глаза.
Заказчик не забрал портрет себе, а оставил мастеру. Может быть, не нашёл в нём особого сходства с натурой, а может быть, не захотел видеть в своём доме напоминания о художнике, к которому, возможно, благоволила сама модель…
…Насмешливый взгляд, спокойная поза, красивые руки и волосы – всё привлекает и завораживает в этой женщине.
А ещё - загадочная улыбка… В ней недосказанность мира…
- Да, я улыбаюсь… Всем!
Но мне грустно от того, что ты далеко, что оставил меня, что из-за своих мужских дел забыл о прощальном поцелуе.
Тоскуя, я плачу ночами… и вспоминаю, как ты однажды случайно коснулся моей руки и я замерла в ожидании...
Уже не увлекает вышивание, а разговоры с подругами стали раздражать…
Когда рассматриваю и примеряю на себя ткани в лавках, то представляю твой оценивающий взгляд…
Стараюсь быть милой и доброй со всеми, но глаза мои остаются влажными от слёз, даже, когда смеюсь…
Мой любимый, я надеюсь на скорую встречу… От этой мысли опять улыбаюсь уже открыто и с удовольствием.
Я постоянно жду… И никогда никому не расскажу о своей сердечной тайне…
Даже тебе!
О тайне двух сердец
- Душа заблудшая, пошто в Небесной канцелярии?
- Архангел попросил в «делах» помочь.
- Впервые слышу, что и тут аварии…
- Прости! Могу убраться прочь.
- Останься! А давно ли Мiръ покинул?
- Полгода здесь…
- А тАм, что не жилось?
- Курнул немного лишнего и сгинул.
- Дурак!
- Да знаю! И любви узнать не довелось...
- Не жАлобь! А давай работай лучше… Расставь скрижали строго по годам.
- Одно старьё в небесных этих кущах – неоцифрованный бедлам.
- Поговори ещё – отправлю по лугам… И будешь там цветочки нюхать да пенье райских птичек слушать.
- Спасибо! Не хочу. Уж лучше я останусь здесь…
- Вот-вот… Замена тебе есть.
- «Труд создал человека» - немного с Энгельсом знакомились мы в школе.
- Напомнить о Себе? Забыл, кто ВСЁ создал?
- Так, глупость лезет в «голову» - в неволе.
- Не нравится? Никто сюда не звал.
- Я пошутил! Без дела здесь совсем затосковал.
- Всё! Хватит! Надоел. Найдёшь в скрижалях две судьбы людские: сложилось что-то там не «ах!»,
узнай про их дела мирские и есть ли радость в их сердцах.
- Нельзя ли сделать проще…
- Это как?
- Вернуть их в прошлое…
- Ты Брэдбери читал?
- Про бабочку? Не думал, что здесь знают.
- Не Я ли с ним сей опус начертал…
***
Вот нужная скрижаль - последний диалог тех давних лет, (а в голосе её печаль: предчувствие тоски и бед).
- Привет, родной!
- Привет, любимая. Устал сегодня жутко.
- Не смотришь на меня и взгляд совсем чужой…
- Опять упрёк… Дай, поцелую в ушко!
- Я поняла. Мечтаешь лишь о «той».
- Всё! Хватит! Надоело – сколько можно.
- Услышала. Иди. Ты ж холостой...
- Прощай! Пора. Стемнело. Очень поздно!
- Из сердца выброшу любви к тебе настой…
***
Проверю, в душах их всё также пусто? Уж тридцать лет прошло - забыта ли любовь?
Пусть в скайп войдут – сейчас ведь это просто. Вдруг чувство с новой силой вспыхнет вновь…
- О! Здравствуй! Ты нашёл меня. Как славно.
- Чем занимаешься? И всё ли хорошо?