Слепой. Приказано выжить

– Где тебя носит? – без предисловий набросился на Глеба небритый Валерий Евгеньевич. – Чем ты там занимаешься – в ухе ковыряешь?

– Здравствуйте, майор, – холодно приветствовал своего «куратора» Глеб. – Считаю небесполезным напомнить, что вы разговариваете с полковником.

– Ты у меня еще поговори, полковник, – цыкнул на него Полынин. Он не добавил «хренов», но это слово безошибочно угадывалось по интонации. – Повторяю вопрос: чем ты занят?

– Разрабатываю клиента, – решив не углубляться в запутанный вопрос воинской субординации, сообщил Глеб. – Есть некоторые успехи.

– От работы ты сачкуешь, а не клиента разрабатываешь, – усомнился в правдивости полученной информации майор. Судя по агрессивному тону, он только что получил от своего руководства приличных размеров фитиль, и место, куда этот фитиль вставили, до сих пор ощутимо побаливало. – Времени нет на твои шпионские игры, это ты можешь понять? Нечего там разрабатывать, пора дело делать. Слушай сюда. Сегодня к двадцати ноль-ноль приедешь в Кремль. Ворота будут открыты, загоняй машину внутрь, паркуйся в сторонке и жди – его на тебя выведут. Как только появится, работай, грузи и увози.

На какое-то мгновение Глебу показалось, что он либо ослышался, либо разговаривает с сумасшедшим. Перед глазами, будто наяву, встали Боровицкие ворота – створки нараспашку и болтаются на ветру, охраны как не бывало… Он загоняет свой «БМВ» на территорию Кремля, паркуется в сторонке под сенью голубых елей – желательно, под окнами рабочего кабинета главы государства – и ждет, пока на него выведут генерала МВД Васильева. Восемь часов вечера, на дворе теплый, ласковый май. На город исподволь опускаются прозрачные, неторопливые сумерки, и в этих прозрачных ранних сумерках он выходит из машины, достает из-под полы пистолет с глушителем и стреляет генералу Васильеву сначала в сердце, а потом, когда тот падает, в голову. После чего у всех на виду грузит капающее кровью тело в багажник, садится за руль и спокойно уезжает.

Ну, и кто из нас двоих спятил, чуть было не спросил он, но тут же спохватился: елки-палки, да не Кремль, а «Кремль»! Пару дней назад в интернете проскочила информационная заметка, в которой сообщалось, что известный элитный клуб «Фортуна» поменял хозяев, а вместе с ними и название. После непродолжительной реконструкции заведение, отныне именуемое «Кремль», снова откроет свои двери для узкого круга избранной клиентуры, каковое событие планируется ознаменовать шикарным бал-маскарадом.

Светской хроникой Глеб не интересовался и обратил на заметку внимание исключительно потому, что в ней упоминался клуб «Фортуна» – тот самый, где замминистра обороны Шиханцов не сумел разминуться с костлявой. Теперь та же незавидная участь поджидала генерала Васильева, и опять на том же самом месте – в «Фортуне», переименованной новым хозяином в «Кремль». У Глеба возникло чувство, что он движется по норовящей замкнуться криволинейной траектории, отправной, а заодно и конечной точкой которой служит упомянутое заведение.

С этим ви-ай-пи кабаком явно что-то нечисто, подумал Глеб. Это не закрытое питейное заведение для сливок общества, а какая-то мясорубка, предназначенная для переработки в фарш и костную муку крупных чиновников и военнослужащих в звании не ниже генерала. Надо бы к нему хорошенько присмотреться, подумал он. И тут же: ей-ей, было бы неплохо как-то попасть на этот их бал-маскарад. Как бы это половчее устроить?

Зачем ему понадобился бал-маскарад, Глеб представлял очень смутно – вернее, вообще не представлял. Но если бал-маскарад был делом более или менее отдаленного будущего, до которого еще предстояло дожить, в настоящем имелись насущные вопросы сугубо практического, утилитарного свойства.

– И куда прикажете его увозить? – задал он один из этих вопросов.

– Да куда хочешь, – последовал вполне прогнозируемый ответ, – хоть к себе домой.

«Черт, а это идея», – подумал Глеб.

– Покорнейше благодарю, – сказал он вслух, подпустив в голос дозу сарказма, вплотную приближающуюся к смертельной.

– А ты как хотел? – хмыкнул Полынин. От былой агрессии не осталось и следа: убедившись, что исполнитель по-прежнему под контролем и готов к беспрекословному повиновению, майор заметно успокоился и где-то даже подобрел. – Проблемы индейцев вождя не колышут – так было, есть и будет, полковник.

«Это мы еще поглядим», – подумал Глеб.

– Ты только чудить не вздумай, полковник, – будто подслушав его мысли, предупредил Полынин. – Сам посуди, какой тебе в этом резон, какая такая выгода? Пропадешь, сгинешь ни за хрен собачий, и никто не узнает, где могилка твоя. Оно тебе надо?

– Факт, что не надо, – честно ответил Глеб. – Да ты не нервничай так, майор, успокойся. Какие в моем возрасте чудеса?

– Ну гляди у меня, – сказал Полынин. Прозвучало это так, словно он разговаривал с вороватым лакеем, которого только что в кровь отхлестал по физиономии, а потом, вняв слезным мольбам наказанного прохвоста, великодушно помиловал. – Так не забудь, ровно в восемь.

– На память не жалуюсь, – сухо ответил Глеб и, чтобы ненароком не добавить что-нибудь, идущее прямо из глубины души, первым прервал соединение.

Обстановка снова резко изменилась, а это требовало срочной, прямо на ходу, корректировки планов. Сам того не подозревая, майор подал Глебу отличную идею, которая, увы, требовала соответствующего технического оснащения. Мотоцикл давал определенные преимущества, но противник тоже был не лыком шит, и Глеб битый час колесил по городу, старательно, как на экзамене, выполняя все, какие помнил, правила конспирации.

За ним по-прежнему никто не следил, и, поразмыслив, Глеб пришел к выводу, что это неудивительно. Генерал Потапчук так или иначе вышел из игры, а агент по кличке Слепой оставался для кукловодов простым наемником. Для них он представлял собой всего-навсего палец, который в нужный момент нажмет на спусковой крючок. А кто, находясь в здравом уме, станет выслеживать собственный палец? Руководить им некому – Потапчука-то нет, – и кому интересно, чем занят в свободное от работы время осиротевший без постоянного заказчика киллер?

Осторожность, однако же, не была излишней, и, остановив мотоцикл в знакомом дворе, Глеб напоследок еще раз пристально огляделся по сторонам. Ничего подозрительного в пределах видимости, как и прежде, не наблюдалось, и через две минуты он с приятным чувством возвращения домой из долгого и трудного похода переступил порог одной из своих конспиративных квартир.

Глава 14

Полученный от шефа втык трактовался однозначно: Слепого надо поторопить. Обдумав ситуацию, Колючий пришел к выводу, что действовать обычным порядком не с руки – слишком долго, слишком сложно, да и не нужно, если уж говорить начистоту. Вся эта многоступенчатая конспирация придумана с одной-единственной целью: сохранить в тайне сам факт существования агента по кличке Слепой. А коль скоро этот факт превратился в секрет Полишинеля, то и заморачиваться на соблюдении не ими установленных правил не стоит.

Проще всего было позвонить душегубу в полковничьих погонах по телефону. Но тут возникла маленькая загвоздка: номера агента майор Полынин не знал. Легкость, с которой им с Лешкой Бахметьевым удалось перевербовать связного, настолько их расслабила, что никому просто не пришло в голову выведать у старого хрыча такую немаловажную деталь, как номер телефона, по которому он отсылал киллеру текстовые сообщения. Это был прокол, досадное упущение; впрочем, в тот момент им было не до телефонных номеров: никто даже надеяться не мог, что все пройдет так просто и гладко, буквально как по маслу.

К тому же допущенная оплошность была поправимой. Для этого нужно было всего-то навсего позвонить Саблину и узнать у него искомый номерок. Ну, или сделать то же самое при личной встрече.

Первый способ получения необходимой информации был быстрее, зато второй – намного надежнее, причем во всех смыслах. Майор Полынин и капитан Бахметьев были у генерала Бурова на хорошем счету, и, доверяя им очередное ответственное задание, шеф неизменно предоставлял своим оперативникам право принятия самостоятельных решений. Стратегического планирования это, разумеется, не касалось, но в вопросах тактики Колючий располагал практически неограниченной свободой. Избранная генералом Буровым политика частичного невмешательства себя вполне оправдывала: до сих пор пара, состоявшая из майора Полынина и капитана Бахметьева, его ни разу не подвела.