Обряд на крови

Появился дикий соблазн вылезти на самый гребень горы, чтобы оттуда отсмотреть медленно бредущего вепряка. «Нет, пожалуй, что не стоит, – вовремя одумался. – Даже если и увижу, это ничего не даст. Там же до подножия будет не меньше четырехсот метров. А у меня все-таки не «СВД». На таком расстоянии надежно завалить такую тушу вряд ли получится. А при легком ранении он пойдет и пойдет километры наматывать. И пластайся потом за ним по тайге сутками в призрачной надежде на то, что он на очередной лежке кровью истечет».

Спустился ниже по распадку. Нашел максимально удобное место для засидки, с которого хорошо просматривалась лесная закрайка на обе стороны. На совесть обтоптался, обломал все сухие ветки в непосредственной близости, чтобы в самый неподходящий момент некстати под руку не попались. Снял автомат с предохранителя, пристроил в широкой развилке заваленного бурей тополя, обслюнявив палец, еще раз надежно проверил ветер и замер, весь превратившись в слух.

Минуты щелкали одна за другой, но в лесу по-прежнему стояла гробовая, ничем не нарушаемая тишина, как в едва остуженном молодом горельнике. Он словно вымер весь. Ни шебуршни мышиной, ни птичьего щебета. «А вдруг он все-таки в лощину ломанул? – услужливо заворочались в голове каверзные мыслишки. – А я только напрасно здесь время теряю? Жду, как простачок наивный, вчерашний день?» И только когда уже начало ощутимо прихватывать морозом вспотевшую спину и ноги в надетых на один носок, плотно зашнурованных берцах, донесся наконец из-за недалекой, невысокой гривки сухой негромкий треск кустов.

Кабан продрался на чистое, с силой втянул в себя воздух, издав громкое протяжное сопение, и застыл как вкопанный, словно его моментально стреножили. Хвост задрал вопросительным знаком, клыкастая заостренная морда высоко приподнята. «Только б ветерок не поменялся! – похолодело в груди у Андрея. – Только бы от меня на него не пахнуло! – Осторожно довернул ствол, положил под цель. Нащупал пальцем спусковую скобу. – Вот, черт! Стоит же просто по-дурацки – точно рылом ко мне! А в черепушку бить – чревато рикошетом. Может только чиркнуть по касательной. Придется в горло – прямо над калканом»[24]. Поплотнее прижал к плечу неудобный, непривычно узкий затыльник металлического приклада. Тщательно прицелился. И тут, за какую-то долю секунды до выстрела, когда уже полностью выбрал свободный ход курка, вепряк неожиданно сорвался с места и в мгновение ока исчез за гривкой, растворился в воздухе. Затворная рама дважды противно клацнула, выбрасывая далеко на снег напрасно отстрелянные гильзы. Вздрогнул и завалился срезанный выстрелом молодой кленок в палец толщиной. И чувство жгучей досады пробило от пяток до макушки: «Вот же ё…! И чего ты мечешься, как припадочный?! Как будто перцем тебе задницу посыпали!»

Влепил сгоряча кулаком по обледенелому тополю и охнул от пронзившей костяшки острой боли. Потряс рукой, подул на нее, засунул ее в карман куртки: «Ну это ж надо было столько времени корячиться, по чащобе пластаться, чтобы в итоге так бездарно капитальный шанс прошляпить?! Ну прямо стремная невезуха какая-то!».

Нащупал в кармане сплющенную сигаретную пачку. Вытащил. Поглядел в нее и шумно выдохнул – от последней сигареты осталось жалкое крошево. Скомкал, отшвырнул в сторону. Закинул автомат за спину и, резко повернув голову, прислушался. Показалось, что где-то совсем рядом снова шумануло. Развернулся. Сделал несколько коротких мягких шажков и снова, стащив с плеча, крепко сжав автомат в руках, приподнял его на уровень груди.

Очень скоро стал отчетливо слышен шорох снега, хруст валежника под чьими-то размашистыми уверенными шагами. Но на зверя это было совсем не похоже. А когда источник звука приблизился, Андрей увидел, что прямиком к нему, в ускоренном темпе, целенаправленно топают два крепких вооруженных мужика. Мостовой отступил за дерево, опустил автомат, продолжая сжимать его обеими руками, оставаясь в полной готовности при необходимости пустить его в ход.

В десятке метров от Андрея незнакомцы одновременно, словно по команде, стопарнули, хотя никто из них не проронил ни слова. Остановились и молча с карабинами за спиной уставились на него в упор. Оба в светлом зимнем камуфляже. Среднего роста, но плотного телосложения. У одного, лет эдак под пятьдесят, в высоких – под самое колено – лохматых собачьих унтах, на сбитой к затылку армейской офицерской шапке – перекошенная кокарда с какой-то светло-зеленой золоченой эмблемой. У другого, на десяток лет моложе, в самошитой формовке из нутрии и легких камусных[25] ичигах, к бушлату приколот такой же, как и кокарда у первого, – золотой с зеленым – именной жетон. «Лесники или егеря, – с ходу определил Андрей, но и после этого желания хоть на секунду расслабиться у него не возникло: «А, может, просто ряженые, а на самом деле у Славкина на подхвате? Да запросто. У них же на физиономиях не написано».

Напряженное бессловесное противостояние грозило надолго затянуться. Но Андрею было недосуг играть с мужиками в переглядки. Его давно заждался оставленный на бивуаке Семеныч. И он намеренно обострил ситуацию, провоцируя дальнейшее развитие событий:

– Ну и что дальше? – произнес с вызовом. – Что нужно?

– Чё ты нукаешь? – моментально вспылил обладатель номерного жетона и сердито притопнул. – Чё ты нукаешь?! Гони путевку, лицензию, документы на оружие! Совсем, блин, охренели…

– Подожди, Боря, – спокойным, но не предполагающим возражения тоном прервал его словоизлияния напарник. Сделал шаг вперед и представился: – Главный специалист охотничьего надзора Назаров.

– Стой на месте, – тут же, поведя стволом в его сторону, предупредил Андрей. – Еще шаг, и стреляю на поражение. Понял?

– На каком основании находимся с оружием в охотугодьях? – невозмутимо продолжил мужик, никак не отреагировав на угрозу, и слегка прикоснулся опущенной, свободно висящей вдоль туловища рукой к накладному боковому карману бушлата, что не осталось без внимания Мостового. – На каком основании охотимся?

– А ты видел, что я охотился? – еще больше нагнетая обстановку, огрызнулся Андрей. – Или у меня – оружие охотничье? Ты что, армейской формы никогда в глаза не видел?

– Сейчас в таком обмундировании – каждый третий. А никаких воинских знаков отличия я у вас вообще не наблюдаю. И что касается оружия…

– Так. Все, – грубо перебив мужика, отрезал Мостовой. – Заканчиваем всю эту канитель, болтовню пустопорожнюю и тихо расходимся. Тихо, я сказал. По-мирному.

– А вот тут ты промахнулся, паря! – вспыхнув, снова подключился к разговору молодой. – Да мне по барабану – военный ты или полувоенный! Раз я тебя в тайге с оружием застал – гони документы. А если нет в наличии – погребешь со мной, куда скажу, как миленький. А там еще разберемся, что ты за вояка. Может, за тобой не один жмурик числится. Может, ты завалил кого-нибудь из сослуживцев и из части в бега подался.

– Как вижу, по-хорошему у нас не выйдет, – недовольно поморщился Мостовой и, резко вскинув, прижал к плечу автомат: – Тогда так, мужики, оружие и рюкзаки – на снег и пять шагов назад. – И побыстрее! Некогда мне тут с вами долго канителиться. Ну, чего застыли, блин? Быстро, я сказал! Оружие – на снег! И ни одного резкого телодвижения!

– Н-ну, ну, ты за это поплатишься! Т-точно тебе говор-рю, – процедил сквозь зубы неугомонный ершистый оппонент, дернулся, но, заметно побледнев под моментально наведенным на него стволом автомата, все-таки осадил на пятки. – Ты… Ты… Вот говнюк! Считай, что ты себе, парень, уже статью однозначно накрутил. И не одну! Да я не я буду!

– Дальше отступили. Еще дальше. Вот так. Стоим на месте, – скомандовал Андрей, убедившись, что егеря выполнили все его требования. Зажав автомат под мышкой, поднял лежащие на земле карабины и, сместившись немного в сторону, поочередно их разрядив, забросил обоймы подальше в снег, чтобы невозможно было их по-быстрому отыскать, проверил содержимое рюкзаков и после короткой паузы отдал новую команду: – Теперь снимаем бушлаты, кладем на землю и отступаем еще на пяток шажков назад. – Подождал, пока они отойдут на безопасное расстояние. Один за другим вывернул все карманы. В боковом, у Назарова, как и предполагал, нашел включенный диктофон. Пришлось вытащить из него кассету, а из найденных позже портативных коротковолновок и сотиков аккумуляторные батареи. – Вот это – батарейки и кассету – я у вас, мужики, естественно, конфискую. И без обид. Иначе у нас с вами никак не пролазит. Такие уж, к сожалению, сложились обстоятельства. А теперь, парни, расстаемся. Как и сказал – по-тихому. Каждый – в свою степь чешет. И не вздумайте только по дури за мною следом увязаться. Очень я вам это не советую. Очень. Отстреляю, мужики, запросто, на ять, и секунды не раздумывая… Ну все, ребята. Я пошел. Счастливо оставаться.

24

 Калкан – характерная особенность взрослых кабанов-самцов – хрящевой подкожный нарост-панцирь на груди и шее.

25

 Камус – кожа, снятая с ноги сохатого или изюбря.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.